Вообще мне как-то стыдно об этом рассказывать. Потому что почти у всех первое стихотворение было, как полагается, в переходном возрасте, про любовь, а у меня совсем уж на ровном месте.

Ну так вот, исполнилось мне шесть лет, и меня решили отдать в школу. Мама в связи с этим все лето стоически учила меня читать и писать. Помню, читать я училась по такой тоненькой книжечке про маленького Мука. Шла она туго, и его говорящее имя отзывалось во мне, зловеще объясняя мамин выбор. Не нравилось мне, короче, тогда читать. И писать – очень-очень не нравилось. Скучно – палочки, крючочки, желтоватые прописи… И вдруг я как-то так, непонятно с какого перепугу, решила написать стихотворение. Почему-то о войне. Совершенно не помню, что меня сподвигло, но само стихотворение помню до сих пор. Оно выглядит так, словно его сочинил старый графоман с дурным вкусом. И это странно. Потому что в шесть лет я еще не успела стать ни тем, ни другим. То есть, глядя на него сейчас, я распознаю в нем следы небеглого знакомства с образцами какой-нибудь советской поэзии и даже некоторую примитивную искушенность в азах стихосложения – ритм, рифма, повторы, риторические вопросы, даже организовала я текст не как-нибудь, а лесенкой. А на тот момент я не зачитывалась ни чьими стихами. Зачитываться я как раз начала нормально – в тринадцать лет – Ахматовой, где – коротко и про любовь. Детские стихи я, конечно, в детстве слышала – Чуковский там, Агния Барто, Эдвард Лир в переводе Маршака. Но не испытывала от их прослушивания никакой особенной эйфории, а любила сказки – «Аленький цветочек», «Хозяйка медной горы», «Золушка» и т.д.

В общем – загадка. Нет у меня никаких версий на этот счет.

А стихотворение вот:

 

Была война.

                  Прошла война.

Столица в тишине.

Стоит она.

                Стоит она.

В огромнейшей стране.

Была война.

                   Прошла война.

Зачем она была?

Она ведь

            Землю

                      так

                           помяла.

Она ведь

            Землю

                    так

                         пожгла.

Зачем

           она

                    была?!

 

Еще помню, как я прочла его девочке Полине из нашего двора, и она мне не поверила, что это я написала. Сказала, что слышала его по радио, и что я вру. Я на нее обиделась. А мама меня утешила, что это как раз успех. Вот так все и было.