По словам Лидии Григорьевой: 

 

Сад раскрылся, как книга,

Где цветы — письмена. 

 

А вот Александр Иличевский разворачивает этот образ в прозе: «Сад для поэта символизирует сущность искусства. Художник возделывает свой клочок смыслов, в этом он истинный земледелец, использующий гумус текстов, выращенных до него». 

   Неисчерпаемая тема — сад. Мне посчастливилось одному из первых видеть фильм Лидии Григорьевой «Иерусалим Сада Моего». Фильм произвел сильное впечатление. Но в те минуты я находился в плену очарования. Мы только что пили чай, пили вино в том самом саду, любовались цветами, а бросая взгляды поверх кустов и поверх рощи, сбегавшей вниз, любовались панорамой Лондона. Мы… наслаждались? Конечно же, нет! Сад Лидии Григорьевой — это Сад воспарения! Фильм «Иерусалим Сада Моего» — тому свидетельство. 

Но появилось сомнение: будет ли воспринят фильм вне камерной обстановки, за пределами источника вдохновения и героя фильма — того самого сада.

Позднее я был приятно удивлен, когда в Москве, по недоразумению опоздав на просмотр, с трудом нашел свободное место в зале. Лидия Григорьева совершила большой вояж со своим фильмом. В Санкт-Петербурге, в Казани, в Тбилиси, — везде повторялась та же картина: полные залы и сотни людей, выпавшие из времени и пространства, всецело поглощенные магией образов и голосом автора. 

Впрочем, чему удивляться? С той минуты, как некогда дикая женщина украсила вход в пещеру зелеными ветками, или, если угодно, с того момента, как своевольная Ева сорвала яблоко, сад остается пределом желаний человека. Пусть не всегда осознанных. «Сад — утешительное убежище для неявных, едва прозреваемых нами незримых сущностей», — говорит Лидия Григорьева (Лидия Григорьева «Иерусалим Сада Моего»). 

В искусстве сад давно стал неисчерпаемым образом; метафорой, смыслы которой неисчислимы. От садов Гесперид до «Плачущего сада» Пастернака, от сада желаний Омара Хайяма до великих, прозрачных садов Иосифа Бродского. От золотых яблок, похищенных у богов, до белых яблок, принесенных в дар богам. Постигает эти смыслы и Лидия Григорьева:

 

Отставив стул, он вышел в сад

заснеженный, заледенелый,

еще на клавишах лежат

его догадки и пробелы.

 

Зачем господствуют над жизнью

задуманные кем-то звуки:

непостигаемые числа 

невычислительной науки. 

(Лидия Григорьева «В холодной комнате пустой…») 

       

Сад – это место первоначального обитания и последнего приюта человека. Первым был Эдем, последнюю обитель человек творит сам. 

Николай Бердяев в грехопадении видел величие человека. Наделенный свободой воли, человек дерзнул покинуть Эдем. Столь же величествен человек, дерзающий возделать Эдем на земле. Сад – это либо еще один акт грехопадения, либо попытка искупления. Выбор за садовником. Он волен бросить новый вызов Творцу и создать сад наслаждений, где в праздности и излишествах обрастет шерстью и будет скакать на козлиных ногах.

Но также человек волен создать сад воспарения, сад благодати, сделав шаг в постижении замысла Творца, подчинив свое творчество божественной воле. Такой сад плывет над миром вне времени, вне пространства. Именно таков сад Лидии Григорьевой – в стихах, в фотографиях, в фильме, в новом, созданном Лидией Григорьевой жанре фотопоэзии. И возле ее дома в Лондоне.

Об этом говорил Якоб Беме: «Это есть тот сад, в котором обитают и прогуливаются ангелы и зреют небесные плоды». (Якоб Беме «Аврора, или Утренняя заря»). Когда в своем саду в окружении своих цветов-ангелов Лидия Григорьева читает стихи или рассказывает о своих гостях, великих современниках и просто замечательных людях, время и пространство теряют значение. Голос Лидии Григорьевой перекликается с голосами великих предшественников, вместе они обращаются к слушателю, нынешнему и будущему. 

 

Строка всплывает тихо, как ладья, 

По воле Бога, по вине дождя. 

        (Лидия Григорьева «Стихи для чтения в метро») 

       

«Кто тебе господин? За чьим это садом ты смотришь?» – вопрошает Гомер (Гомер «Одиссея»; перевод Викентия Вересаева). «Все это не мое – а Божье», – отвечает Лидия Григорьева («Иерусалим Сада Моего»).  

 

Вечная печаль о потерянном рае перекликается с вечной темой возвращения в сад. Эта метафора повторяется в разных культурах у разных народов, разделенных океанами. Обратимся еще раз к Гомеру. Старый Лаэрт узнал своего сына только после того, как Одиссей напомнил о прогулках в саду в далеком детстве. 

 

Ну, а теперь перечислю деревья, которые ты мне 

Некогда в этом саду подарил. Мальчишкою был я, 

По саду шли мы с тобой. И о дереве каждом тебя я

Спрашивал. Ты мне его называл и о нем говорил мне. 

Груш тринадцать и яблонь мне десять тогда подарил ты, 

Сорок смоковниц; еще пятьдесят мне рядов обещал ты 

Лоз виноградных, плоды приносящих весь год непрерывно, – 

Если только погода ниспослана будет Кронидом. 

Так он сказал. У Лаэрта ослабли колени и сердце… 

(Гомер «Одиссея»; перевод Викентия Вересаева) 

       

Джеймс Джордж Фрезер в «Золотой ветви» показывал, как у разных туземных народов действует запрет на вход в сад для бесплодных женщин. Зато во многих племенах верили, что родившая ребенка женщина своей заботой непременно умножит урожай многократно. В христианской традиции сад становится одним из символов Богородицы с младенцем.

Вернуться в сад для одних означает возвращение к Богу, для других – возвращение к себе: в любом случае это возвращение к светлому и доброму, это восстановление гармонии в душе, обретение сада внутри себя.

 

В этом городе ни деревца, ни сада,

здесь и воздух тяжелее самосада.

(Лидия Григорьева «Столько за зиму тепла во мне скопилось…»)

 

«Самосад» – это крепкий самодельный табак. Его с горечью ощущает в городском воздухе человек без сада в душе. «Я всегда очень любил сады, любил зелень. Но во мне самом нет сада. Высшие подъемы моей жизни связаны с сухим огнем. Стихия огня мне наиболее близка. Более чужды стихия воды и земли. Это делало мою жизнь мало уютной, мало радостной», – признавался Николай Бердяев. (Н.А. Бердяев «Самопознание»). Потому велик тот человек, который несмотря ни на что продолжает возделывать сады – в прямом и переносном значении слова.

 

Целый день сумасшедший садовник

строил клумбу, троил ремесло.

Утром вышел он в сад — и следов нет:

все бурьяном крутым заросло… 

 

Сумасшедший — не умалишенный,

с белым светом не чуя родства,

он стоял со свечою зажженной

над развалинами божества.

 

И светилось в руке заскорузлой,

и сияло средь белого дня,

нелогичный пейзаж среднерусский

освещая и душу садня. 

(Лидия Григорьева «Сумасшедший садовник»). 

       

Фильм «Иерусалим Сада Моего» Лидия Григорьева создавала в Лондоне, в своем саду, окруженном прекрасной рощей.

«…Я познакомился с английским парком, стиль которого определен не подчинением природы человеческому замыслу по преобразованию ландшафта, но соподчинением творческого начала человека природному замыслу Творца», – рассказывает Александр Иличевский.

Созидание сада как искупление невозможно без осмысления, без раздумий, без постижения, – действий, сопряженных с печалью. 

                       

Я вышла в сад, а птицы смолкли…

записала Лидия Григорьева. И тут же:

 

Сад склонился к земле, отягченный

Тяжкой думой о близкой зиме.  

 

Или:

 

Смеркается зачем в садах Эдема?

Неужто и в раю бывает ночь?

(Лидия Григорьева «Стихи для чтения в метро»).

    

Хочется верить, что в раю ночи не бывает. Но бывает ночь в рукотворном саду, поскольку как бы ни были чисты помыслы, а ошибки неизбежны. И только тот, кто ищет, кто оступается, но поднимается вновь, становится любимым учеником Творца. Как пройти достойно свой путь, постичь хочет каждый. Верно, здесь и кроется секрет необыкновенно высокого интереса к фильму Лидии Григорьевой, в котором нет лихо закрученного сюжета, а есть красота, лирико-философские метафоры и вдохновенный голос автора за кадром.

Блажен тот, кто по утрам из дома выходит в сад, кто успевает оглянуться, кто произносит волшебные слова: «Сегодня много Ангелов в саду», – и с улыбкой идет дальше.

КРАСНОЕ МОРЕ

 

Я видела подводный Божий мир!

В коралловых садах гуляли рыбы,

похожие на бабочек и птиц. И рыба-Ангел

сияла оперением меж них. Не верилось,

что это может быть со мной при жизни,

а после смерти я не заслужила

воочию – в упор – увидеть рай…

Сквозь толщу вод струился свет небесный.

Бродячий целлофановый пакет

за рифы зацепился – и свисал,

светился, как неоновая рыбка:

паломник вечности – нетленный негодяй!

 

Толпа прекрасных рыб перетекала.

под сводами, под кронами кораллов,

из сада в сад струилась и текла,

и множилась, и становилась гуще.

В морских мирах,

в подводных райских кущах    

плыла ли я – пылала ли в бреду?

 

“Сегодня много Ангелов в саду…”

 

 

ЗВЕЗДНЫЙ  САД

 

Чтобы заниматься садом,

                                    нужно быть звездочетом,

оттого и не спят садовники по ночам,

                                                             мучимые учетом,

особенно, если это личное их чудачество

                      и все чувства растрепаны и разогреты,

тогда уж им точно покажется,

                                      что цветы невесомо парят

                                           и маячат в пространстве,

                                                     как неопознанные кометы.

 

Чтобы писать стихи,

                                      нужно цаплей стоять

                                                      на вселенском болоте,

в зеленую звездную воду

                                      ногу воткнув по колено так,

                                                                  что не оторвете,

крепко стоять, замерев,

                       золотое свеченье нетленных миров созерцая,

покуда цветы и птицы мимо плывут,

                                                    вращаясь волчком и мерцая.                                              

 

Даже знатоку, согласитесь,

                                           в этом космосе легко заблудиться.

Чем дальше, тем больше схожи между собою

                                                              звезды, цветы и птицы.

Как сосчитать их садовнику, если с толку сбивает

                                           роскошное это родство и сходство?

Видимо, все-таки рядом лежат –

                                               а также стоят или ходят –

                                                                     гений и садоводство.

 

В августе особенно, запомните это,

                                        в садах все растет и летает

                                                                                     скопом.

Тут и сгодится для призрачных нужд

                                           одержимый садовник

                                                   с нелепым своим телескопом.

И стихоплет, и садовник –

                                           любезна, признаюсь, мне –

                                                                        праздная эта пара,

звезды считают, видишь ли,

                                       вниз головою свисая с земного шара.