RSS RSS

Владислав КИТИК. «Параллельный мир из земного праха… ».

Ефим Бершин. Мёртвое море О книге Ефима Бершина «Мёртвое море». — С-Пб., Алетейя, 2021. – 133 с.

У каждого своё понимание Бога и свой способ обращенности к нему. Для Ефима Бершина духовный настрой на эти ракурсы выражен через художественные образы в недавно вышедшем в свет поэтическом сборнике «Мёртвое море». По складу мышления и погружённости в тему, цельности трактовки и способу доказательства своей точки зрения он является создателем собственной поэтической концепции. Он не претендует на истину, пытаясь объяснить значение Бога как всеобъемлющей категории для человека и человечества в первую очередь – себе. Для чего исповедует вековую мудрость, врезанную в тяжелый камень Ветхого Завета, таким образом определяя своё назначение в настоящем времени, когда «кончается век-Мандельштам и является время волков».

 

В скрижальных заповедях – желанный ответ, но воспринимаемый на разных уровнях: аналитическом, чувственном, принятом как нравственная идея, реализованном через образ жизни… Так и образуются два параллельных мира: один, к приоритету которого поэт стремится, и другой – в котором пребывает как наш современник.

Болезненное сожаление «И снова я к тебе не успеваю.
И мне уже, наверно, не успеть
», – балансируется отчаянной просьбой: «Воскресите при жизни меня».

Внешняя парадоксальность высказывания обретает смысл в идее, что отказ от библейских заповедей, понимаемых Бершиным как первооснова гуманности, погружение в жизнь, деформированную бренными материями, равносильно духовному вырождению. Но спасение, найденное в обращенности к Богу, а, по сути, к Богу в себе, может быть только выстраданным. Отсюда и выкрик на грани душевного надрыва: «Господи, вспомни, ведь это же я»

Далее рефрен «это я» звучит как позывные, сопровождающие мучительный труд самораскрытия.

Естественна необходимость определиться на карте поиска: «Бог живет на краю Иудейской пустыни». То есть, в местах, где по слову Писания прозвучал и был впервые услышан глас Божий. Эта пустыня обрамляет Мёртвое море, сконцентрированная в нём соль, синонимичная сути вещей, становится импульсом к обнаружению пути так же, как всеобъемлющи искания души: «Что ни море у ног – обязательно Мёртвое море». В стихах оно – «форточка неба, которую выбил Бог», отчего ощутим и доступен «пепел Завета». Само море ассоциируется со стихией, куда всё канет и откуда возрождается, и «мёртвое» воспринимается как незыблемый покой вечных песков пустыни.

Песок – сквозной образ, предстающий опознавательным знаком стихов Бершина. Его лирический персонаж относит себя к ничтожно малой, но – мыслящей и потому страдающей песчинке бытия, желая быть

…не частицей праха,
а частью пустого неба.

Этот же песок становится глобальной аллегорией вечности, тождественной Богу. Органичная сопричастность к нему – в соотнесённости себя с «частью мирового песка из песочных часов, у которых оторвано днище».

Слово песок звучит как «песах», обозначающий исход из Египта, а в данном контексте провозглашая паломничество в свой внутренний мир от «голодной беды, которая рыщет по дворам».

В контексте человек, избравший путь верности Завету и возврата к его истокам, обречён на одиночество, отказываясь разделять потребительские тенденции:

И новые люди опять вырубают сады.
Но я не умею молиться, как новые люди

Чтобы описать воззрения искателя, нужен перевод с «подстрочника» на:
язык беспомощного бога
на жирный дактиль живота.

Отсутствие словаря расхожих понятий оставляет возможность интуитивного постижения Бога, не поддающегося логике, стоящего над эрудицией. Таких людей – единицы:

Подберите меня, господа, —
нас немного осталось

Компоновка сборника «Мёртвое море» из семи разделов усиливает связь с сакральными аспектами мировоззрения. Отвлекаясь от ветхозаветных символов древности, автор находит свои земные истоки в суровости послевоенного детства. Дальнейший переход от распада нынешней «эпохи обречённой» к объяснению своей внутренней реакции на неё в свете хроник Завета, возводит духовную параллель над «миром из земного праха». И приветствует общность казалось бы несовместимых величин в «единстве быта и небытия», в «кровосмешенье улиц и планет». Даже в том, что «Фигура бесприютного бомжа/ Как сгорбленная формула Вселенной» проявлена диффузия разнородных понятий.

Поэт позиционирует себя как «выражение боли
этой несчастной страны
» и, совмещая противоречия, ведет «бой внутри себя».

Это – выбор в борьбе между философией и жизнью, Богом и человеком, побуждающий принимать решение в условиях, когда «Божий суд и божья милость/ Уже почти неразличимы».

Вершиной выбора является отведение себе роли жертвы, готовой на заклание: «сам себе назначил долю агнца, //За которым явится пророк». Но путь уступок жизни, лишенной духовного содержания, отвергнут.

Взлёт непокорности обеспечивает победную кульминацию во внутренней войне

Никогда я не стану синицей в твоем кулаке.
Я твой вечный журавль.
Я твой крик в остывающем небе.

Такой ценой обретается духовная родина, понимаемая как «пространство для любви и для молитвы». Таков путь по пескам одиночества от замысла к воплощению. Побратимами в пути могут быть те, кто также умудрён страданием, как, например, народ Армении. Прообраз же реального места, где можно приблизиться к Богу, пока – поэтическая мечта про «обитель чистых нег» и генерированный сознанием Четвёртый Рим, соборностью поглощающий разногласия. Новая религия, ожидаемая с его приходом, проповедует устремление к одному всеобщему высшему началу, где: «Ни Родины, ни Храма — только Бог!» Он и сможет:

ветхим рубищем любви
соединить дыхание столетий.

Слить параллели в одно линейное направление, и, возможно, тогда можно будет найти успокоение.

Владислав КИТИК

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Владислав Китик

Владислав Адрианович Китик, 15 декабря 1954 года рождения. Образование высшее: окончил Одесское высшее мореходное училище и заочное отделение филфака Одесского государственного университета им. И. Мечникова. Был моряком, мастером, слесарем, кочегаром, преподавателем. Последние годы - на журналистской работе. Стихи публиковались в местной прессе, коллективном сборнике «Горизонт», журналах «Радуга», «Работница», «Смена». В 1990 году стал одним из трех авторов сборника «Встреча». В 1992 году вышел самостоятельный сборник стихов «Сиреневое ЛЯ», затем «Небесные виноградины» (1994 год), «Иное счастье» (1997 год), «Гречишное поле» (2000 год).

One Response to “Владислав КИТИК. «Параллельный мир из земного праха… ».”

  1. avatar Ефим Бершин:

    Спасибо, Владислав.

Оставьте комментарий