RSS RSS

МИХАИЛ ВОЛОВИК ● ЕСЛИ ТЫ, ДУША, БЕССМЕРТНА ● СТИХИ

VOLOVIK Всю ночь шел снег и сглаживал углы.
Прикладываясь лбом к оконной раме,
смотрел я, как он накрывал столы,
стелил постель – полянами, полями.

И город понимал, что он устал,
толчками плавно погружаясь в  кому.
Снег засыпал мой свет, я засыпал,
и в той стране мне было все знакомо:

ни пустоты, ни тел, распада лиц,
условностей, вранья, пищеваренья,
не слышно птиц и шелеста страниц,
и кончилось невидимое время.

* * *

Как летел над морем пропащий гусь,
как со дна смотрела ты сквозь меня,
как прощался с детством, был мертв три дня,
я однажды вспомню – и задохнусь.

Кто ответит: хуже ли, что вернуть,
повторить ли, остановить нельзя, –
или лучше, что невозвратен путь:
ни лишить меня этого, ни пустого взять.

КАК ПЕС

Как эгоист и хам, сказать могу,
что вечно перед совестью в долгу.
Чужую боль не чувствую, лечу –
кого попало. И куда хочу.

И прочее. Таких, как этот я,
остерегись любить и брать в друзья:
залезу в душу и оставлю там
плохую память с болью пополам.

Когда ж уйду, то лягу под травой
один, как пес бездомный и чумной,
что наконец нашел себе приют,
где ни кусать, ни лаять не дают,

ни преданно хранить, ни ревновать,
ни тошно выть, ни сердце надрывать,
а главное, никто там не поймет,
что этот пес в душе любовь несет.

БОЛЬНОЙ

Там, где мы болеем, мир иной:
в нем больной идет своей тропой,
он живет на темной стороне
в той непроницаемой стране,
никому не внятен, нелюдим,
потому что хочет быть один.

А вокруг клубятся голоса –
требуют, чтоб он за ум взялся;
а в него глаза родных глядят –
отпустить на волю не хотят;
врач, коллеги, почта, телефон, –
он в осаде, враг со всех сторон.

Но больной уже в ином пророс,
это он имеет к нам вопрос:
«Если я опять вернусь сюда –
Будете любить меня всегда?»
Мы клянемся, только выходи,
только здесь остаться захоти.

Как все глупо, Господи прости!..

* * *

Всегда получаешь больше, чем заслужил.
Подарки тебя находят в любой щели,
куда б ни забился. Если б ты их просил! –
так нет же, идешь – а они на пути, в пыли,
как будто кричат: мы здесь!..
Поговори со мной,
других не хочу даров, прости, что такой.

Господь что подаст – все вовремя, и за все
спасибо, спасибо, спасибо, спаси, спаси…
Не знаешь ли дара, который душу спасет?
Вот я – человек, мужчина, отец, рожден на Руси,
и жизнь уж почти прожил… Не отводи же взгляд,
шепчи мое имя, еще и еще, стократ,
пока я живой. И прости, что такой.

НЕЗВАНЫЕ ПОПУТЧИКИ

Есть много твоего, чего тебе не надо:
внедрилось и живет, прикинувшись своим,
и так себя ведет, что гнать его – надсада,
терпеть – невмоготу. И мы его бежим.

Все это как игра: оно всегда в засаде,
кричит: а я скорей, я жду тебя давно!
И первое – наш страх, что мы чужие в стаде,
а в одиночку плыть и страшно, и грешно.

Другое есть тоска: ни сбыться, ни забыться,
ни истину познать, ни идеал найти,
и как ни бьемся мы, чтоб в вечном воплотиться,
всему суровый час приходит отцвести.

И третье, и потом – четвертое, и после –
у каждого свои резоны выйти вон.
Неужто мы – лишь то, чем обладать не просим?
Но сильные дары нам посланы вдогон.

Когда их приручить, чтоб гнаться перестали
за нами по пятам, наелись и ушли, –
быть может, до себя тогда б мы добежали
и невозможное смогли?

КТО МЕНЯ ДЕРЖИТ В РУКАХ

Кто меня держит в руках, того я и вещь.
Попробуй возьми ее, уйми, приспособь.
Я уже брал других, цеплялся, как клещ, –
нет, не удержишь, словно сквозь пальцы песок,
словно вода в решето, ускользает самая суть.
Бабочка так, едва в ладони замкнешь,
бьется – и вырвется – ты уж не обессудь:
мертвые крылышки – все, что приобретешь.
Впрочем, мы сами ищем, кто нас к рукам
может прибрать, и просимся на постой.
Каждый бывает спутником: кто таракан,
кто – тень или боль. Но станет песком, водой.

* * *

Если ты, душа, бессмертна,
если жизнь у нас одна,
ты, душа моя, наверно,
знать, чем я живу, должна:
отчего так сердце ноет,
что мне радость, что – печаль…
Машет белым полотенцем
ангел левого плеча,
черный ангел. Белый – справа,
он надел седой парик.
Что ему земная слава?
Амплуа его – старик.
Только левый молодеет,
расцветает день за днем.
Отчего сегодня тлеет
то, что прежде жгло огнем?
Все банально: эти строчки,
диалектика и жизнь.
Вот сейчас, сейчас до точки
доведу ее. Держись!..

* * *
«Философия есть приуготовление к смерти»
(Философы)
К смерти приуготовляясь,
как философы велят,
все же я живым являюсь,
всем чем можно шевеля.

Вот, вложил в кроссовки стельки,
чтоб мозоль угомонить,
а вчера потратил деньги.
чтоб налоги заплатить.

В том же духе собираюсь
продолжать хоть до ста лет.
В общем, приуготовляюсь
влезть на этот постамент.
Но пока охоты нет.
И философов чураюсь.

ШИЗОФРЕНИК

Откуда берутся мысли в моей голове?
Приходят? Всплывают? Рождаются? Где до того
они жили-были? В пучине морской? В листве
тополя, ивы? Не чье-то ли баловство –
эта игра бесплотных теней, что нас
с реальностью единят, пузыря слова?
Язык прожует, и бумага стерпит. Горазд
словами бросаться всякий. Как дважды два,
усвоил я прорву истин с чужого плеча,
и то, что я есть, не является тем, что я есть.
Я эти два образа с детства не различал,
но мысль о двойничестве – разве не знак, что не весь
я здесь нахожусь? Этот выморочный пассаж –
ведь тоже свидетельство: станет ли, кто здоров,
себя препарировать? Боком же выйдет блажь.
Вот, санитары в дверях. Завтра спрошу докторов,
Откуда берутся… мысли… в моей голове?..

художник Изя Шлосберг

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Всем этим пчелам и бабочкам несколько дней
осень добавила. Были б давно уже прахом
и под ногами бы множили мокрую гниль.
Эвон, летают, и крыльями плещут с размахом,
каждому данным. И листья желтеть не спешат,
в ветки вцепились и замерли. Лето застряло
на перепутье, не в силах решительный шаг
к выходу сделать, а может быть, просто упрямо.

Кто же не любит тепла, кто зимы предпочтет
долгие ночи, морозы и злые метели?
Только не те, кто сегодня цветет и поет, –
всех их ждет гибель в грядущей холодной постели.
Ну а покуда резвится и славно кишит
летняя жизнь, да и мы ведь с тобой перспективы
не различаем. Я тихо скажу: «Не спеши,
видишь, как пчелы и бабочки не суетливы».

* * *

Ну скажи: «Это листья летят,
просто – листья», – и я замолчу.
Этим мимо летящим смертям
не до нас, мы им не по плечу.

Но ты плачешь и шепчешь: «Гляди,
скоро мы полетим, как они.
Жизнь тоскует, ей тесно в груди, –
объясни, успокой, обними!..»

Что могу я? Объятье – на миг,
и пустыня зимы – впереди.

* * *

Когда дожевали день сознания упыри,
когда, помигав, зажглись на улицах фонари,
я вышел из дома в ночь, сказал себе: раз-два-три, –
и был я собакой, да, с вечера и до зари.

Бессильна выразить речь, что значит – лая, бежать,
преследуя мотоцикл, и только ветер в ушах,
пугать голубей, ворон, на тополь кошку загнать,
потом улечься в пыли, мосол зубами кроша,

и мирно заснуть в тени, прогнав чужих кобелей, –
не зря же метил углы. А лапа, что задирал,
подрагивая во сне, еще бежит по земле,
но не на зов хозяев, которых не выбирал.

ПОГРУЖЕНЕЦ

Давно и глубоко уйдя под лед
духовности, он в мире не живет,
духовность он вдыхает, ест и пьет
и видит в ней врача, жену, собаку,
равно и прочих смертных. В голове
все занято абстракцией… -Однако! –
воскликнул бы он, так, недели две

назад, когда еще был с нами здесь. –
Какие типы, вишь, на свете есть:
ну просто жесть, из «мыльных опер» смесь –
в чужую жизнь свою законопатить,
когда вокруг и чисто, и светло!
В любой момент сказать страстишке: «Хватит!» –
и вырваться дышать, разбив стекло.

Но это – в прошлом, это – болтовня,
достойная жулья иль воронья.
Он, обжигаясь, чай берет с огня –
и вновь уходит. Он от нас уходит!
Уже над ним смыкаются круги.
Укрылся в норке боязливый хоббит.
И над водой невозмутимы рыбаки.

ИГРОК

Игрок, картежник, нет, игрок во всем,
«вся жизнь – игра», и прожигать не больно
ее свечу. Едва он входит в дом,
хозяева встревожены невольно,
но вскоре, обаянием его
приглажены, по правилам играют,
и не подозревают ничего
опасного, и волю выражают
куда свою. А у него уже
зарделся хищный огонек азарта,
и вот – вина и горечь на душе
у всех, кто рядом, выбухли внезапно
бубонами, а он заводит пляс
и до зари терзает вакханальей
их совесть бедную, чтоб разума угас
светильник. Тот и гаснет. Инфернальней,
казалось бы, такого гостя – нет.
Но он встает и с искренней улыбкой
уходит, погасив в прихожей свет.
И ручка двери остается липкой.

СПОКОЙНО СПИ

Кто день, кто два, кто месяц или год
(а скорбь и не должна быть безутешной).
Кто как любил, так и запомнит тот.
Все порастет быльем в ночи кромешной.

Последние высокие слова,
прощального отчаяние взгляда…
Могильная, а все ж таки – трава.
Хоть чьих-то слез – ненужная – отрада.

За раз в году, за поминальный день
и вышла жизнь, и те, кого коснулись
ее лучи, оставшись меж людей,
тем будут живы, в чем не обманулись.

Спокойно спи. Ты будешь позабыт,
но с этим миром нераздельно слит.

художник Изя Шлосберг

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Михаил Воловик

Специальность: нейрофизиолог. Основные публикации: альманах «Современники» (Нижний Новгород, 1988), Антология русского верлибра (М, 1990), альманах «Траектория» (автор-составитель, Нижний Новгород, 1996), «Золотой век», N 12, «Педагогическое обозрение», 1998, Арион, 2002 и др

6 Responses to “МИХАИЛ ВОЛОВИК ● ЕСЛИ ТЫ, ДУША, БЕССМЕРТНА ● СТИХИ”

  1. avatar Ester Dolgopolsky says:

    Стихи Михаила с первого самого были и остались совершенно профессиональными: глубокими,т.е. полными смысла и раздумий.Он не меняется , а мысли все гуще и печальнее, как и полагается с годами. Очень серьезный автор,каких сейчас (да и всегда было) не так и много…Счастья и успехов Э.Долгопольская

  2. avatar Давид Гарбар says:

    Просмотрел подборку стихов Михаила Воловика. Вообще я очень настороженно отношусь к верлибру, и сам крайне редко им пользуюсь. Он (верлибр) нередко скрывает слабых авторов. Нередко. Но не в данном случае. Стихи М. Воловика мне нравятся: там есть умение изобразить картину так, что я её вижу. Очень выразительные и качественные стихи. Для меня это хорошие стихи. Поздравляю.
    Д. И. Гарбар

  3. avatar Елена Сомова says:

    Михаил Воловик очень похож на свои стихи: глубокомысленность, зачарованность мгновением бытия, раздумья, приближающие вечность прямо к глазам… Очень размеренная тихая лирика, красивая и притягательная, так что веришь ему на мгновение, идешь за его поэзией, как на звук дудочки, а очнувшись от поэтического наркоза Воловика, ощущаешь боль своей жизни и незаживающие рубцы реальности, – этот вечный налог на жизнь, который поэт платит обывателю за существование в мире терний. Картины Изи Шлосберга очень подходят своей смущенной грацией, деликатностью, вуалью тумана к стихам Михаила Воловика. Бессмертие мгновения, – я бы так определила ценность поэзии М.Воловика. Неслучайно в его стихотворении слова лирического героя «Не спеши,\\видишь, как пчелы и бабочки не суетливы» выбиваются из контекста времени, в котором мы живем, – здесь если отступил на миг – то пропал вовсе, не спешить – значит стереть себя из бытия. Стихи Воловика я назвала бы бальзамом на сердце усталого путника.
    С уважением, Елена Сомова
    http://www.45parallel.net/elena_somova/
    http://www.stihi.ru/avtor/selena22
    http://www.proza.ru/avtor/elena39
    http://www.stihi.ru/avtor/elena75.
    .

  4. avatar Елена Сомова says:

    Мне нравятся те стихи Михаила Воловика, где он философствует, размышляет, но не такие, где он перестает быть самим собой, например, меня коробит от строк: “…потом улечься в пыли, мосол зубами кроша,\\и мирно заснуть в тени, прогнав чужих кобелей, –\\не зря же метил углы. А лапа, что задирал…”. Когда Воловик ныряет в небесах, в глубокомысленных рассуждениях, он гораздо честнее и интереснее, нежели когда он опускается на грешную землю.

  5. Доброго времени суток. Я бывшая ученица Михаила Григорьевича.
    Личность Михаила Григорьевича запала мне глубоко в душу. А теперь я узнала, что еще и стихи пишет.
    Последние три дня Михаил Григорьевич (почти) встречается мне на пути, но мы так и не столкнулись нос к носу. То я проезжаю мимо на автобусе, то он…
    Михаил Григорьевич, если Вы это читаете, пожалуйста, дайте о себе знать по одному из адресов:
    jerry13@ya.ru
    http://vkontakte.ru/jeyrun

    • avatar Алексей says:

      Миша,ответь мне. Я был у вас на учебе 15 лет назад и мы были приятелями и я был у тебя в гостях. Рад, что ты защитил докторскую! Хотелось бы пообщаться про жизнь.

Оставьте комментарий