RSS RSS

Владислав КИТИК. Джинестра

Поэма Владислава Китика родилась под впечатлением дебатов по поводу возраста Одессы. Как отмечает автор поэмы, «в установлении новой даты (в свете последних изысканий предполагается, что Одессе не 227 лет, а 600) видится больше политических соображений, чем исторической истины. Зато есть много подтверждений, что этот край не был безлюдным, и вблизи нынешней Одессы действительно имелись различные поселения». Среди обоснованных предположений касательно возраста Одессы так же и версия Олега Губаря, известного одесского краеведа, по которой одно из поселений находилось в устье Куяльницкого лимана, сегодня уже прилегающего к разросшемуся современному городу. Оно назвалось Джинестра. В трудах профессора Андрея Добролюбского на это место указано как на якорную стоянку итальянских мореходов, впервые упомянутую в морских картах portolano генуэзским географом Пьетро Весконте в 1311 году. В передвижении на паруснике давние моряки ориентировались на прибрежные холмы, сверкавшие яркими зарослями желтого дрока, или по-итальянски – La Ginestra. Этот факт и взят за основу написания поэмы.

Вера Зубарева

1

Широк и пуст Куяльницкий лиман.
В Европе – Ренессанс.
И оживленье
Столярной страсти кораблестроенья.
Вот стаи полюбивших риск тартан
Из Генуи летят по белу свету.
Упрямый курс лежит норд-ост, куда
Все дни глядит напористый форштевень.
Кипит у борта бодрая вода,
Неясный путь надеждою душевен.

Стучат дождей веселые копытца,
Сияет в небе парусов гряда,
В основе авантюры – любопытство,
А не в нору загнавшая беда,
И не расчет на случай лапидарный.
Пусть дальше будет труд неблагодарный,
И от Фортуны не дождешься скидки,
Открытье начинается с попытки,
Что после назовут пассионарной.

2

…Но вот и берег впереди. Ура!
Видна в трубу Жевахова гора.
Как родина, светла земля чужая,
Здесь и пристало бросить якоря.
Лиман широк и пуст, и отражает
Уклон «монтаны» цвета янтаря.

Тем красота спасает бренный мир,
Что видит вечно свежими глазами.
Спустилось небо вместе с парусами,
И воплощен в живой ориентир
Стал дикий склон, усеянный цветами.

3

Ни Фритьоф Нансен, ни Седов, ни Беринг,
Ни те, кто так же с морем был на ты,
Наверно, никогда не брали пеленг,
Как на маяк сигнальный, на цветы.
А если б шкипер повернул назад,
Он мог манжет не хуже, чем в Брабанте
Носить, и пить ликующее кьянти,
И не сводить любвеобильный взгляд
С нескромной ножки ловкой синьориты.
Но был в плену другого алгоритма
Горячий темперамент корсиканца.
Пнув сапогом просоленные кранцы,
Он с чувством историческую речь
Экспромтом произнес: «Потоп и течь
Проклятой этой шлюпке! Обормоты,
Пусть вам ту часть обгложут кашалоты,
Которой протираете штаны,
И перца горсть туда от сатаны!
Сто каракатиц, двести в бок им палок!..»

«Черт побери», – тому почти аналог.
Но, был он лирик, парусный маэстро,
И потому, зачем, не зная сам,
Он, бороду подставив небесам,
Восторженно закончил: «La Ginеstra!»

4

В российском переводе это – дрок.
Но итальянец посчитал, что ирис…
Был капитан в ботанике несведущ.
Матросики молчали, но дивились,
Прогнивший парус резали на ветошь,
Свистящие ножи точили впрок,
Потом для пробы ими же и брились,
Потом Мадонной боцману клялись,
Что капитан воскликнул: «Флер-де-лис!».
И что на берегах чужой земли
Не ирисы, а лилии цвели,
О чем и есть отметка в портоланах.
Или тюльпаны? Не был знатоком,
Как сказано,
в ботанике туманной
Отважный шкипер. Просто моряком
Он значился, и мог быть под хмельком,
И перепутать лилию с тюльпаном.

5

Гора. За ней безмолвно степь лежит.
Но зря она казалась бездыханной.
На встречу с чужестранцами спешит
Отряд, что послан был ногайским ханом.
Здесь жадно ждет товаров и тартан,
Властитель этих солнечных угодий…
Торг состоялся! Хан при всем народе
Гостям заморским дарит ятаган.
И экипаж вниманьем окружен
Наездниц юных и татарских жен.
По воле их у скакунов гривастых
Монистами в степи звенят копыта,
Глаза наездниц ливнями промыты,
Их взгляды томны, бедра их круглей,
Чем очертанья парусов грудастых.
Какой моряк, хоть трижды дуралей,
Привычкам холостым не скажет: «Баста!»?

Что им дарили Генуи посланцы
Ромашки или спорный флер-де-лис?
Но смуглые от странствий итальянцы
С красавицами здешними сошлись,
Как аисты, в весеннем брачном танце,
И после судьбы их переплелись.

Событиям давнишним в унисон
Сегодня те же признаны каноны:
Есть принцип у любви, но нет закона, –
Во все века она сама – закон.
Кто чтит его, всегда во всеоружье.
Но и другие правила верны:
Торговые дела надежней дружбы
Склоняют мирно жить две стороны.

6

Оставив деву пить её кумыс,
Шёл капитан размашисто на мыс,
Мечтать, пуская дымные затяжки.
Он грел мечту сентиментальной фляжкой,
И устремлялась в будущее мысль
О том, что здесь не дикие шатры
Могли б стоять, а людные дворы
Шуметь, светиться окна в мезонинах,
Покой могли бы парки украшать,
А стены – благородная лепнина,
И памятники медные стоять,
И золотиться щедрая казна…

Жаль, нет воды здесь, но зато вина
Завозится в избытке каждый раз,
И строить новый город новоселы
Начнут уже заведомо веселым.
А что ещё построишь с пьяных глаз?

7

Едва успел увянуть флер-де лис,
Как вдруг невесть откуда, но взялись
Здесь коммерсанты, – видно, неспроста:
Как партитуру, расписали рейсы,
Вели контроль с учётом, и счета,
А, подсчитав, разглаживали пейсы.
И так хвалили новые места,
Что подались татары в европейцы.

8

И здесь однажды, распугав бычков,
Встал город. Заложив в свое начало
Смешенье стилей, лет и языков,
Знакомый вкус интернационала,
И шутки – безобидней мушки шпанской.
И аппетитный ветерок с базара.
В основу мостовых и тротуаров
Внедрен был камень неаполитанский. –
Хотя б на той же бывшей Итальянской…
Его еще не весь разворовали.
Но правда прошлых дней теперь в опале.
Однако итальянский ренессанс
В архитектуре оставляет шанс
Не забывать о тех, кто здесь бывали.
_____

Да, краеведы бьются не напрасно,
Чтоб стало ясно, кто оставил след
В истории. Их версии прекрасны
О том, что мы к Джинестре сопричастны,
В них нет вранья, а правда в них – секрет.
Но сожалений не было и нет.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Владислав Китик

Владислав Адрианович КИТИК. 1954 г. Живёт в Одессе. Образование высшее морское и филологическое. Работал на флоте. Сменил ряд профессий: был судовым механиком, слесарем, кочегаром, преподавателем. Последние 30 лет на журналистской работе. Автор шести стихотворных сборников и сборника рассказов. Стихи публиковались в журналах, альманахах и интернет-изданиях. Лауреат муниципальной премии им. К. Паустовского, дипломант премии им. М. Кириенко-Волошина.

Оставьте комментарий