В нашем славном городе сюжеты витают в воздухе и валяются под ногами в полном смысле этого слова. Нужно просто-напросто бродить по улицам, иногда заходить в гости к друзьям и знакомым, а затем вернуться домой и быстренько записать всё услышанное и увиденное. Согласитесь, что есть вещи, которые невозможно придумать! Вот, кстати, намедни заскочила к своему соседу по гаражу Володе по какой-то ничтожной надобности, и он мне рассказал… Впрочем, начну по порядку.

Мой гаражный сосед Володя – потрясающий во всех отношениях человек. Он мастер на все руки, искусный изобретатель, к тому же Вова – невероятно душевная, кроткая и совершенно безотказная личность. В его обширном боксе можно починить детскую кроватку или микроволновую печь, реанимировать старенький ламповый телевизор, запаять дореволюционный самовар и открыть заклинивший замок. В легендарные времена тотального дефицита наш местный Кулибин умудрялся точить втулки и болты для иномарок, блестяще делал «на глазок» развал-схождение и запаивал трещины на лобовых стеклах. А среди местных любителей «праворуких японок» до сих пор жива легенда, как Вова с завязанными глазами на спор разобрал и собрал автомобильный двигатель, при этом, не потеряв ни одной гаечки, ни одного крошечного болтика!

В то утро Володя сидел на скамеечке перед гаражом и что-то сосредоточенно мастерил из медной проволоки, ловко орудуя пассатижами.

– Привет, как дела? – бодро поприветствовала я соседа.

– Угу! – буркнул Вова, поднял голову, и… я тихо обалдела. Всё Володино лицо, шея и даже уши были покрыты свежими царапинами, будто он дрался со стаей бешеных котов. А на лбу между глаз пламенела огромная шишка.

– Володя, – всплеснула я руками, – что случилось?

– Это мы с Артурчиком ночью по кладбищу гуляли, – попытался мрачно пошутить Вова, при этом его исцарапанное лицо исказила мучительная гримаса.

– Ночью? По кладбищу?

Дальнейшие события рассказываю со слов Володи.

Итак, несколько дней назад к Вове прибежал его старинный приятель и по совместительству местный алкаш Артурчик, который прямо на пороге гаража рухнул на колени и отчаянно возопил:

– Во-о-о-вочка-а-а!!!! Караул! Выручай, Христа ради!

Из крайне сбивчивого рассказа Артурчика следовало, что через два дня в Одессу из Хайфы прилетает их общий друг Семëн Лифшиц с инспекцией.

– С какой инспекцией? – удивился Вова. – Сëма вроде навсегда покинул наши края ради Земли Обетованной…

– Ага, – закивал головой Артурчик. – но перед самым отъездом Семëн успел-таки похоронить свою тёщу на втором христианском кладбище! Разве ты не помнишь Сëмину тещу?

Господи, кто же в Одессе не помнит Сёмину тещу!? Забыть такую женщину было бы крайне сложно. Оксана Дорошенко была женщиной выдающейся во всех отношениях. Всю сознательную жизнь она бойко торговала пивом на углу Ришельевской и Малой Арнаутской, в свободное время вышивала бисером иконы, пела в церковном хоре и категорически не желала мириться с матримониальным выбором своей единственной дочери, называя этот брак старорежимным словечком «мезальянс». Несмотря на то, что Сëма Лифшиц был преуспевающим и весьма уважаемым в городе бизнесменом, зловредная теща Сёмой демонстративно пренебрегала. А всё потому, что мадам Дорошенко считала себя ни много ни мало, а прямым потомком Петра Дорошенко – славного гетмана Правобережной Украины и соратника Богдана Хмельницкого. На Втором Христианском кладбище у неё имелся нехилый фамильный склеп, обнесённый по периметру старинной оградой.

С этой чёртовой оградой изредка случались прискорбные неприятности: неизвестные злоумышленники периодически выламывали и уносили в неизвестном направлении небольшие куски невероятно красивой похожей на кружево стальной конструкции. Фамильный склеп находился в весьма укромном месте, но сам участок был расположен недалеко от главной аллеи. Видимо поэтому украсть всё и сразу кладбищенские вандалы не решались. Мадам Дорошенко упорно восстанавливала семейный погост, при этом горячо молилась, чтобы осквернителей могил настиг праведный божий гнев и соответствующие кары небесные.

Эта канитель тянулась до тех пор, пока тёща серьёзно не заболела. Лежа на смертном одре, Оксана Дорошенко попросила у зятя прощения, но взамен заставила его дать клятву: беречь её единственную дочь и внуков, содержать фамильный склеп в образцовом порядке и регулярно восстанавливать ограду. После похорон Сëма с семейством активно засобирался в Хайфу. Однако за несколько дней до отъезда обнаружилось, что кто-то опять срезал и утащил изрядный кусок ограждения. Сёмен Лифшиц был человеком слова, но на ремонт решётки времени у него не было совершенно. И тут на улице он случайно столкнулся с Артурчиком. Торопливо объяснив бывшему однокласснику суть дела, Семён сунул ему деньги на ремонт, и со спокойной совестью отбыл на историческую родину.

– Сколько он тебе дал? – подозрительно щурясь, спросил Вова.

– Целых триста долларов! – скорбно вздохнул Артурчик.

– И ты все эти деньги…

– Пропил! – виновато пригорюнился Артурчик и жалобно добавил, – Вова, я знаю Сëму, он там у себя в Хайфе стал настоящей акулой капитализма. Он убьёт меня, Вова!!!

Володя вспомнил покрытые рыжими веснушками пудовые кулаки Семёна Лифшица, снял кепку и несколько томительных мгновений глубокомысленно скрёб пальцем свою плешивую макушку. Наконец, водрузив головной убор на место, поинтересовался:

– Ты хоть помнишь, где этот чертов склеп находится?

– Конечно, помню! – засуетился Артурчик, – Вправо от главного входа. Там ещё рядом этот, как его … «Ангел без головы»!

Склеп они нашли быстро.

– Осторожно! – почему-то шёпотом предупредил Артурчик, – Оксана везде ежевику понатыкала. Колючая, зараза! Я намедни штаны здесь порвал…

Небольшой, похожий на игрушечную часовенку склеп был живописно увит пушистым вечнозелёным плющом. А в нескольких метрах на внушительном постаменте возвышался старинный памятник – скорбящий Ангел с огромными поникшими крыльями. Время не пожалело небесного посланника: некогда белоснежная мраморная поверхность скульптуры приобрела зловещий серо-чёрный цвет, словно кто-то небрежно вымазал ангела мазутом, предварительно отрубив несчастному голову. На вросшей в землю выщербленной могильной плите с трудом просматривалась полустёртая надпись, всего несколько слов.

– Действительный статский советник Казимир… – шёпотом прочитал Володя и запнулся.

– Ты того… не отвлекайся, – толкнул его в бок Артурчик, – нужно измерить…

– Нет! – решительно заявил Володя. – Посмотри на эту решётку. В наше время не всякий мастер-кузнец такое изготовит. Куда уж мне!

– А кто тебе сказал, что нужно что-то изготовить? – искренне удивился Артурчик. – У нас на это нет ни времени, ни денег!

План Артурчика был прост, как всё гениальное. Где-то в районе Большого Фонтана на территории заброшенного спортлагеря прямо над морским обрывом он обнаружил полуразрушенную беседку.

– Вова! – зловещим шёпотом вещал Артурчик, – Там решётка – тютелька в тютельку, как наша!!! Наверно при царе-батюшке в одной мастерской делали! Мы с тобой аккуратненько выпилим нужный кусок, привезём сюда…

– Ты краденое через весь город собрался на трамвае везти? – ехидно осведомился Володя и демонстративно полез за сигаретами.

– А твоя «копейка» разве не на ходу? – огорчился Артурчик.

– Ага, я на своей машине поеду! Вдруг кто-то увидит, как мы воруем эту распроклятую решетку? Кстати, ты читал, что на воротах кладбища написано? «Самовольная установка на захоронениях любых конструкций без согласования с Администрацией кладбища категорически запрещена!». Нет, Артур, давай без меня!

– Ах ты, господи! – взволнованно всплеснул руками Артурчик. Он заметался в узком пространстве между склепом и скорбящим Ангелом, цепляясь штанами за колючие побеги ежевики, на минуту даже присел на могильную плиту действительного статского советника и вдруг радостно хлопнул себя ладонью по лбу.

– Придумал! Будем работать ночью, никто не увидит. А решётку привезёт мой свояк, он на фургоне в тюрьму два раза в день хлеб возит. У него машина со спецномерами.

Тут я позволю себе сделать небольшое и не совсем лирическое отступление. Дело в том, что в нашем славном городе кладбище и тюрьма располагаются на одной улице, практически друг напротив друга. По этому поводу одесситы сочинили анекдот-загадку: «На какой улице направо лежат, а налево сидят?». Само же здание городской тюрьмы (или как его тогда называли: «тюремный замок») является памятником архитектуры XIX-го века. Одним из проектантов сего узилища был известный в своё время петербургский профессор архитектуры А. Томишко. Он, кстати, проектировал знаменитую тюрьму «Кресты» в С.-Петербурге и участвовал в сооружении Великокняжеской усыпальницы в Петропавловской крепости. С 1897 по 1898 год в застенках одесского тюремного замка томился некий Лейба Давидович Бронштейн. А старшим надзирателем, державшим в ежовых рукавицах узников царизма, честно трудился человек по имени Николай Троцкий. Пришло время, Лейба Бронштейн взял себе революционный псевдоним в честь знакомого «вертухая» и вошёл в мировую историю под именем Льва Троцкого.

Володя с Артурчиком готовились к ночному походу на кладбище, как диверсанты-подрывники к опасному заданию. Собрав чемоданчик с инструментами, Володя тщательно проверил маленький переносной сварочный аппарат – своё изобретение и тайную гордость. Артурчик притащил откуда-то два фонарика, которые при помощи нехитрого приспособления крепились на голове. Поскольку защитная маска сварщика была в единственном экземпляре, поддавшись на уговоры «подельника», Володя быстро изготовил ещё одну, приспособив для этой цели старый мотоциклетный шлем. Всё оборудование уложили в багажник Володиной «копейки». Лезть в потёмках через высокую ограду городского погоста, да ещё с серьезным грузом, было крайне проблематично. Но вездесущий Артурчик знал, где в заборе, сложенном, кстати, из толстых блоков пиленого ракушника, имеется неприметная и узкая лазейка, похожая на трещину, через которую при определённой ловкости можно было незаметно попасть на территорию кладбища. Общий сбор был назначен в ухабистом и плохо освещённом переулке, конкретно напротив этого тайного прохода. Ближе к вечеру Артурчик уехал на встречу со свояком, который на своей хлебовозке должен был ждать его где-то на Фонтане.

Стемнело. На небо выкатилась огромная полная луна. На душе у Володи было тревожно. Он нервно выкурил подряд три сигареты, завёл двигатель и неторопливо поехал к условленному месту. Поставив машину в самом, как ему показалось, укромном месте, Володя затаился. Ему на ум пришла услышанная много лет назад фраза: «Стояла тёплая и тихая Варфоломеевская ночь»…

Вдруг откуда-то сбоку послышался мягкий шорох. Володя испуганно насторожился. Две лёгкие фигуры, плавно покачивая бедрами, крадучись пробирались по переулку. В неясном лунном свете Володя успел разглядеть длинные пышные юбки и небольшие узелки в руках таинственных незнакомок. Неожиданно луна спряталась за тучу, и загадочные путешественницы исчезли в ночной мгле, словно прошли сквозь кладбищенскую ограду. От страха Володю прошиб холодный пот. Что за чертовщина? Дрожащими пальцами он нащупал в кармане пачку сигарет. И тут его осенила догадка: девицы воспользовались секретным проходом! Но что могло понадобиться на кладбище двум женщинам, да ещё в глухую ночь?

К его невероятному облегчению в конце переулка засветились фары хлебного фургона.

Они выгрузили из машины обмотанную верёвками решётку, и хлебовозка поспешно укатила. Свояк из кабины даже не выглянул.

– Послушай! – шёпотом спросил Володя пока они с Артурчиком с трудом протискивали свои вещи сквозь узкую щель, – Тут какие-то бабы в длинных юбках шастают…

– Не обращай внимания, – пыхтя от натуги, ответил Артурчик. – Это цыганки. Они завсегда на кладбище в полнолунье ходят…

– Зачем? – удивился Володя.

– Колдовать, порчу наводить, привороты разные делать. Репертуар у них знаешь, какой богатый. Считается, что на могилах, да ещё при полной луне заговор особую дьявольскую силу имеет. Я лично в это не верю – бабские забобоны и ерунда на постном масле! Подержи лучше за этот край, а то у меня рука затекла. Тяжёлая хрень, чёрт бы её забрал!

Найти в густых кладбищенских потёмках тещин склеп оказалось делом совсем не простым. Они умудрились забрести в какой-то глухой мусорный тупик и еле-еле оттуда выбрались. Наконец неяркий луч Володиного фонарика выхватил из темноты зловещий силуэт «Ангела без головы».

– Приехали! – обрадовался Артурчик и проникновенным шёпотом добавил, – Эх, сейчас бы по пять капель и огурчик, для вдохновения!

– Ты что, на пикник сюда припёрся? – нервно огрызнулся Володя, доставая из рюкзака сварочный аппарат. Ему хотелось быстрее закончить работу и убраться с кладбища подобру-поздорову. Мысленно он ругал себя последними словами за то, что ввязался в это сомнительное и крайне неприятное мероприятие.

Налетевший порыв ветра глухо и зловеще зашумел в густых кронах высоких деревьев. Пронзительно вскрикнула потревоженная ночная птица. Где-то на противоположном конце кладбища тоскливо завыли собаки. Володя зябко поежился. Артурчик деловито развязал верёвки, приладил решётку, надел мотоциклетный шлем и приготовился помогать.

– Ну, что? Начали…

Яркая вспышка сварки озарила мертвенным светом крохотную лужайку перед склепом. Сгустилась окружающая кладбищенская тьма, запрыгали, заклубились вокруг зловещие тени. И даже Ангел без головы, казалось, ожил, словно собрался расправить поникшие крылья, чтобы слететь со своего мраморного пьедестала. Но вдруг…

– В-а-а-а-а-й-я-й! – истошно взвыл кто-то за спиной у Володи.

– Артур! Какого чёрта… – Володя оторвался от работы, поднял голову, и в свете фонарика увидел лицо своего «подельника», который снял мотоциклетный шлем и с остекленевшими от ужаса глазами пялился куда-то во тьму.

– А-а-й-а-й-а! – продолжал хрипло орать кто-то невидимый.

Но тут Артурчик вышел из ступора. Он уронил шлем, вскинул трясущиеся руки, словно пытался отмахнуться от кого-то, и шумно чесанул в кладбищенский мрак сквозь колючие заросли ежевики.

Володю охватил панический ужас. Со всего маху швырнув на землю сварочный аппарат, он сорвал с головы защитную маску, и, не соображая, что делает, ринулся вслед за Артурчиком, но зацепился штаниной за колючий ежевичный стебель, на мгновение потерял равновесие и со всего размаху ударился лбом о мраморный пьедестал Ангела. Из глаз посыпались искры. Однако это не остановило Володю. Он рванул вдогонку за Артурчиком.

Они мчались по ночному кладбищу к спасительной дыре в заборе, а нѐкто ужасный гнался за ними по пятам. Володя слышал глухой топот чьих-то ног, чувствовал прерывистое горячее дыхание у себя за спиной. Удивительно, как они с Артурчиком не свернули себе шеи, не провалились в какую-нибудь старую могилу, не напоролись на множество ржавых крестов и ни разу не споткнулись в темноте о заброшенное надгробие. Но самое удивительное, что подбежав к забору почти одновременно, они легко и дружно пролезли в узкую щель вместе, хотя до этого с большим трудом протискивались поодиночке!

Но тут случилась самое ужасное: в последний момент, когда Володя уже стоял одной ногой в спасительном переулке, кто-то схватил его сзади за карман джинсовой куртки и дёрнул с нечеловеческой силой, пытаясь втащить назад в кладбищенскую тьму. У Володи потемнело в глазах. Из последних сил он упёрся ладонями в забор в отчаянной попытке освободиться и тут услышал жалобный женский голос:

– Мужчина! Ради бога, помогите мне… я, кажется, подвернула ногу!

Володя автоматически схватился за карман своей куртки и нащупал чью-то маленькую тёплую руку. Он осторожно потянул за эту руку и через несколько мгновений вытащил из щели насмерть перепуганную, взлохмаченную молодую женщину в порванной длинной юбке. Артур едва успел подставить руки, из кладбищенской стены на него буквально вывалилась ещё одна такая же растрепанная дама.

В автомобильной аптечке у Володи нашёлся эластичный бинт, йод и пузырёк медицинского спирта, который они разбавили минеральной водой, и выпили, передавая друг другу пластиковый стаканчик. Из рассказа цыганки, которая назвалась Лолитой, следовало, что они с подругой почти закончили «работу», когда совсем рядом с ними неожиданно вспыхнул столб мерцающего света. Любопытная женщина оказалась не робкого десятка, она решила пойти взглянуть, хотя подруга Анжела пыталась её удержать. То, что увидела Лолита, повергло её в шок: среди могил орудовали два странных существа, похожие на инопланетян с огромными блестящими головами. У обоих пришельцев во лбу тускло горел большой глаз. Пришельцы усердно ковыряли землю куском кладбищенской решётки. Не иначе как покойника из могилы хотят выкопать, решила Лолита, и заорала от ужаса. Анжела кинулась к товарке, и тут один из пришельцев… снял с плеч свою голову.

– Вот бабы дуры! – в сердцах плюнул себе под ноги Артурчик. – Сварщиков никогда не видели?

– Ночью? На кладбище? Никогда!!! – дружным хором ответили цыганки.

– Да ладно, Артур! Женщинам померещилось, – вступил в разговор Володя, – А ты-то что орал? За компанию?

Артурчик смущённо кашлянул и принялся сбивчиво объяснять:

– Когда я крик услышал, глаза поднял, а напротив из кустов высовывается одна голова без туловища, а лицо такое белое-белое и рот при этом открывает, словно сказать что-то хочет…

– Это я перед собой свечку держала, – хихикнула Лолита. – Темень же кругом!

Вчетвером они спокойно вернулись назад к Ангелу без головы. Володя с Артурчиком закончили работу, а цыганки, собрав свои вещи, помогли убрать вокруг гетманского склепа и даже подрезали длинные побеги ежевики.

– Ну, что, бабоньки, куда вас отвезти? Время позднее, вдруг опять кто-то напугает, – галантно предложил Володя, укладывая в багажник сварочный аппарат.

– Спасибо, нам тут рядом…

Женщины подхватили свои узелки и растворились в темноте, словно их и не было.

Утром тщательно выбритый Артурчик с нескрываемым трепетом ждал бывшего одноклассника у Центрального входа на Второе Христианское кладбище. Сёма Лифшиц приехал с огромным букетом жёлтых роз.

– Смотрю, ты здесь по-хозяйски распорядился. Признаюсь, не ожидал! – удивился Семён, оглядывая территорию. При ярком солнечном свете и склеп с новой решеткой, и Ангел без головы выглядели весьма достойно и по-домашнему уютно.

– Я ведь грешным делом пожалел, что тебе деньги тогда отдал. Ну, думаю, пропьёт, гад. Где его потом искать?.. Ты уж прости меня, Артур Николаевич!

Они помолчали. Каждый думал о своём.

– Знаешь, моя тёща была выдающейся женщиной. Я это только сейчас смог оценить, – проникновенно продолжал Сёма, положив свою тяжёлую длань на субтильное плечо Артурчика. – Отличных сынов нам воспитала, пока мы с женой в 90-е по рынкам мотались и бабки зарабатывали! Старший в десантники подался, сам министр обороны Израиля ему награду вручал! А младший математикой занимается. Хочу попросить тебя, дорогой, если, конечно, это тебя не очень затруднит… Буду высылать регулярно деньги, чтоб ты за склепом ухаживал. Если краска или цемент понадобится, ну и тебе за работу… Да, вот ещё! Оксана Митрофановна очень жёлтые розы любила. Посади тут пару кустов, самых красивых. Она это заслужила…

Вот и вся история. А теперь ответьте мне, дорогое читатели, можно такое придумать? Вот-вот, я тоже так думаю…