RSSИрина ДУБРОВСКАЯ. Одесская осень. Эссе
Т. Сычёвой
Одесская осень. Теплая, грустная, обволакивающая воспоминаниями… Воспоминания кружатся на ветру, падают под ноги и шелестят как сухие листья. Эта осень – как наша старая дружба, начавшаяся в том безмятежном и многообещающем сентябре, который случился в нашей жизни более двадцати лет назад – в другом веке, в другой стране, с другими нами.
Можно в ностальгическом порыве воскликнуть: «Боже, как давно это было! Как мы были молоды и полны надежд!» А можно тихо улыбнуться и снова пройтись по осеннему Приморскому, и послушать этот дивный ансамбль природы: шелест листвы, шум моря и ломающиеся юношеские голоса под неумелую, но дерзнувшую звучать гитару… Вот они – сидят на скамейке, где когда-то сидели мы. Еще до всех браков, разводов, рождений детей, отъездов и приездов. Просто две одесские девочки, которые учились, влюблялись, читали хорошие книжки и, конечно, мечтали о счастье. Но с ними, как и со многими другими девочками, произошли вполне банальные вещи: жизнь, оказавшаяся куда сложнее книг, не особенно брала в расчет их мечты и со временем научила своей, не книжной науке…
Осень из ранней и солнечной, хрустальной и прозрачной, закономерно превратилась в позднюю и хмурую, зябкую и дождливую, с тяжелыми мутными облаками, давящими как дурное предчувствие. Бульвар опустел, обезлюдел. Листья с деревьев давно опали, обнажив растопыренные сучковатые ветки. А юные одесские дарования замерзли и разбежались по домам.
Как тихо! Как пусто! Как холодно! Наш любимый Приморский сиротливо повис над морем и как будто даже покачнулся на манер Тёщина моста. Так покачиваются от холода – чтобы хоть немного согреться, и от тревожного ожидания, когда напряжен каждый нерв. Пушкин и Дюк, как и прежде, стоящие друг против друга, о чём-то неслышно переговариваются. Эти двое великих, вдохнувшие в наш город русский лиризм и французское изящество, как ни в чём не бывало ведут свой непринуждённый, ставший привычным для горожан диалог. Им, должно быть, есть что сказать друг другу… Ах, услышать бы, узнать бы, что ждет этот город в туманном будущем нашей апокалипсической эпохи!
Город наших дружб и влюблённостей, надежд и крушений. Город, до сих пор хранящий в своих недрах живую влагу наших печалей и радостей, тайн и грез, былей и вымыслов… Увы, все это необъятное, разношёрстное, искрящееся жизнью пространство новоиспечённые радетели «прогресса» яростно пытаются втиснуть в безликий глянцевый трафарет новейшего усредненного образца. Индивидуальность? Своеобразие? Неповторимость? Всё это сказки нашего детства, нашей далекой золотой осени. Но зима уже совсем близко. Своим неумолимым студёным ветром она выдувает последнее тепло из наших закадычных уголков с их старомодным уютом и скомканной ветошью прожитых лет. Долой! Всё будет по-новому – выхолощено и безупречно, как английский газон. А главное – без этой неугомонной, непричёсанной, проникающей в душу лирики. Не проникайте! Не напоминайте душам, что они еще живые! Ибо быть живым значит помнить и чувствовать. А вот это уже совершенно лишнее. Досадная помеха на пути стремительно мчащейся машины времени. Устраним же помехи! Избавимся от всего лишнего! Отряхнём, так сказать, прах с наших ног. Чем скорей отряхнём, тем скорее сами станем прахом. Но кто думает о таких пустяках в эпоху больших перемен? Кто там шагает левой? Остановитесь! Смените ногу! «Всё только начинается!» – задорно вещают впередсмотрящие авторы угодливого телевизионного ролика. Бесцеремонный «ветер перемен» напористо атакует нашу нелепую, беззащитную старомодность. Как будто той осени и не было. Ни наших прогулок, ни листопада, ни гитары на скамейке… Ни встречи, ни дружбы, ни самой жизни – той, трепетной и наивной, полной ошибок и противоречий, ослепительных взлетов и жестоких падений… Неужели ничего этого не было? Неужели неотвратимо наступающая мировая зима окончательно заморозит нас, превратив, подобно Снежной Королеве, в беспамятных каев, послушно и старательно выкладывающих ледяные узоры? Неужели мы позволим ей это? Согласимся на чудовищную лоботомию, оправдываясь перед собственной совестью малодушной отговоркой, что человек, дескать, слаб, и от него ничего не зависит… Или, может быть, посмотрим на всё философски и брезгливо отстранимся от суеты? Спрячемся от напастей под «ласку плюшевого пледа», с головой уйдём в «шелест и хруст» воспоминаний, с достоинством удалимся в старинный вишнёвый сад, полный теней и призраков прошлого. В самую его глубь. В безвозвратность. Станем листами прочитанной книги, лепестками увядших цветов. Зато не замараемся, не уроним себя до бессмысленного противостояния. Проявим, в конце концов, толерантность как интеллигентные люди… И не дай Бог оглянуться, вспомнить о том, что оставили, от чего отмахнулись, на что закрыли глаза. Ведь тогда в роботах-каях мы можем узнать своих детей, которых не сумели уберечь от ледяного безумия.
Сентябрь – октябрь 2005
Об Авторе: Ирина Дубровская
Ирина Дубровская, поэтесса, член Южнорусского СП и Союза писателей России. Родилась в Одессе, закончила ОГУ, филологический факультет. Первый сборник стихотворений "Под знаком стихии" вышел в свет в 1992 в издательстве "Постскриптум". В 1996 появился второй сборник "Страна души" ("Астропринт", Одесса), а через год был опубликован третий сборник "Круги жизни" ("Оптимум", Одесса, 1997). В 1997 году принята в Союз писателей России. Последующие сборники: "Песни Конца и Начала" ("Оптимум", 2000), "Постигая любовь" ("Оптимум", 2002), "Преображение" ("Принт Мастер", Одесса, 2004), "Право голоса" ("Принт Мастер", 2006) и "День за днем" ("Принт Мастер", 2009).
Опубликовано в выпуске: В лодке осени
2005 год написания эссе. 18 лет отделяет 2023, но как же все верно – хорошо бы не замараться и уберечь детей! Замечательное эссе. Поздравляю Ирину Дубровскую.