Ходасевич писал, что Блок «умер от смерти». Но «от смерти» умирают все, а оттого, что больше не может писать стихи, умирает только поэт. 7 августа 1921 года не стало великого поэта Александра Блока. Русский визионер, провидец и страдалец Даниил Андреев предъявил символистам, лидером которых принято считать Блока, серьезный счет: «Все это – таланты, ослепленные самими собой, мастера, создающие во имя свое, рабы самости; это не гении, а самозванцы гениальности». Исключение Андреев делал только для Блока, только его включил в Русский Синклит. За символизм в прежние годы выдавался блоковский глубокий мистицизм и вообще все неразгаданные тайны его поэтики. Критик Кирилл Анкудинов создал миниатюр «Другие», посвященный недооцененным или вовсе забытым поэтам. Про Глеба Анфилова сказано, что он «попал в зазор между Блоком и Северяниным…». В этот «зазор» между онтологическим молчанием и «поэзоконцертом» провалились десятки далеко не бездарных стихотворцев.

Русская поэзия обильна до избыточности. В этом ее сила, в этом же ее слабость. В конце концов, и Лермонтов при его отношении к своим стихам мог бы спокойно «попасть в зазор» между Пушкиным и Тютчевым. Когда в доме скапливаются промышленные запасы продуктов, неизбежно что-то портится и выбрасывается. Когда голодно – собираются крошки со стола.

Поэт не сам создает свой миф, но участвует в его создании. Призывая «не заводить» условные «архивы» и не «трястись» над текстом (Пастернак), первым «заводит» и «трясется». Выбывают те, кто послушно следует этому правилу, но не следует правилам нанятых мифотворцев, которые одни знают, «кому быть живым и хвалимым». Миф Блока среди многих компонентов включает и мнимую «нежизнеспособность», неприспособленность к житейскому, «эфирность». Но эфирное создание не напишет «Скифов» и «На поле Куликовом» – одни из самых брутальных текстов русского поэтического Пантеона. Вспомним ахматовское: «Разбойный посвист молодого Блока». Об «эфирных» так не говорят! Нет, Александр Блок остался самой авторитетной и весомой фигурой Серебряного века, во многом эту эпоху создавшей и сформировавшей. В последнем своем стихотворном выдохе, когда воздуха оставалось на один глоток, Блок метафизически соединился с юным Пушкиным, встал с ним в один строй (многих сочинителей-современников он не зря зачислил в «нестроевую роту»).

Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой… (А. Пушкин)

С этой «тайной свободой», которой Пушкин начинал, а Блок закончил свой трагический путь, носились как с писаной торбой сонмы «ведов». «Свобода не бывает тайной», – полагает персонаж В. Пелевина. Свобода не бывает явной – тогда она по-другому называется, – говорит Пушкин всем весом своего гения и всей легкостью своего полета. Это понял только Блок, описавший «явную» свободу в поэме «Двенадцать», о которой Георгий Иванов сказал, что за создание поэмы Блок «расплатился жизнью». То есть онемел. Но по крайней мере однажды высказался об ошельмованной поэме предельно четко: «…те, кто видит в “Двенадцати” политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, – будь они враги или друзья моей поэмы». Кстати, точнее и глубже других «Двенадцать» понял Мандельштам, назвавший поэму «монументальной драматической частушкой», которая «бессмертна, как фольклор». В почти завершившемся онемении, на пороге жизни – или уже за ее гранью – Блок присовокупил к пушкинской свободе, единственно возможной человеку не разрушающему, «немую борьбу», а к пушкинскому Дню Чудесному – «непогоду» своих – и России – последних лет:

Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе! (А. Блок)

Просмотр для печати

Об Авторе: Марина Кудимова

Родилась в Тамбове.Начала печататься в 1969 году в тамбовской газете «Комсомольское знамя». В 1973 году окончила Тамбовский педагогический институт (ТГУ им. Г. Р. Державина). Открыл Кудимову как талантливую поэтессу Евгений Евтушенко. Книги Кудимовой: «Перечень причин» вышла в 1982 году, за ней последовали «Чуть что» (1987), «Область» (1989), «Арысь-поле» (1990). В 90-е годы прошлого века Марина Кудимова публиковала стихи практически во всех выходящих журналах и альманахах. Переводила поэтов Грузии и народов России. Произведения Марины Кудимовой переведены на английский, грузинский, датский языки. C 2001 на протяжении многих лет Марина Кудимова была председателем жюри проекта «Илья-премия». Премия названа в память девятнадцатилетнего поэта и философа Ильи Тюрина. В рамках этого проекта Кудимова «открыла» российским читателям таких поэтов, как Анна Павловская из Минска, Екатерина Цыпаева из Алатыря (Чувашия), Павел Чечёткин из Перми, Вячеслав Тюрин из бамовского поселка в Иркутской области, Иван Клиновой из Красноярска и др. Собрала больше миллиона подписей в защиту величайшего из русских святых — преподобного Сергия Радонежского, и город с 600-летней историей снова стал Сергиевым Посадом. Лауреат премии им. Маяковского (1982), премии журнала «Новый мир» (2000). За интеллектуальную эссеистику, посвящённую острым литературно-эстетическим и социальным проблемам, Марина Кудимова по итогам 2010 удостоена премии имени Антона Дельвига. В 2011 году, после более чем двадцатилетнего перерыва, Марина Кудимова выпустила книгу стихотворений «Черёд» и книгу малых поэм «Целый Божий день». Стихи Кудимовой включены практически во все российские и зарубежные антологии русской поэзии ХХ века

• Web
|
• Публикации в Гостиной (34)