Ксения Август. Всё будет свет. ─ Калининград: «Полиграфычъ», 2022. ─ 104 с.

Поэтический мир Ксении Август, представленный в её книге стихов «Всё будет свет!», захватывает с первых строк, накрывает лирической волной. Название, как фонарь над головой, концентрирует образное содержание и художественные нюансы книги. Свет становится не только её тематическим направлением и предметом рассмотрения, но в гораздо большей степени энергетическим стержнем, диалектической основой. Он предстаёт в разных ипостасях. То рассеянный, то проникающий исподволь, как луч, но чаще ─ соотнесённый с психологическим состоянием автора, ассоциативно возведённый в ранги, отличные от просто физического явления: «грядёт, и льётся свет из окон – не электрический, а тот, что называем мы нездешним». То есть свет присутствует в самой структуре стиха как аналог тонких материй. В этом смысле и «белый снег ─ света храм», деревья «осеняли окрестности… знаменьями крестными, на все четыре стороны сея свет». И даже боль – светлая! И тогда «ничего невозможного нет, если есть этот свет в человеке».

В книге нет абсолютизации света, но есть полярность как болезнь бездуховности, которая замедляет эволюционный путь человечества («болен век, неизлечимо болен / великой тьмою, Дантовской почти»). Со своей стороны, Ксения противопоставляет ей творчество, благодаря которому, пишет она, «теряется мрак Эреба / в тишине над моей строкой». Это интуитивное следование принципу древних греков: писать либо о прекрасном, либо сетовать на отсутствие его.

Культура как категория, неотделимая от творческого процесса, является одним из источников света. Так, ещё философ-мистик Николай Рерих расшифровывал это понятие как «почитание света». Раскрытию подобной идеи в книге способствует загадочная квинтэссенция чувства, создающего лирическое восприятие жизни. Именно лирика освобождает от необходимости погружаться в перипетии быта, обращать взгляд в сторону злобы дня. Поэтому на упоминании темной стороны жизни внимание автора к ним и заканчивается, оставляя её для публицистических жанров. Именно лирика способна поднимать стихи до уровня поэзии, вносить в них драматический шарм, сочетать обращенность к вечным темам с непременным условием быть искренним в словесной передаче своих переживаний. Стихи приходят из неизвестности и получают форму.

Для этого Ксения строит свою характерную образную систему. Её отличия в неожиданных параллелях сравнений, развёрнутых метафорах, нестандартности найденных эпитетов. Строфы – как сообщающиеся сосуды, буквально перетекают одна в другую. Пластику стиха так же создают совершенно эксклюзивные рифмы, даже скорее созвучия слов («смиренье – сирени», «дёгтя – придётся», «будто – буквы»), которые усиливают мелодику её стихотворной речи. Возможно, это происходит от того, что Ксения – пианист, профессиональный музыкант, преподающая в музыкальном колледже и выступающая с самостоятельными концертами. Но, возможно, просто таков её поэтический слух, а приобретённые навыки только усиливают творческое восприятие слова, подкреплённое в стихах музыкальными аллюзиями:

а я, ещё и воздух, и полёт,
и голосок Сольвейг, и утро Грига,
хранящее под сердцем песнь щегла,
и тополей бессвязный детский лепет,
а я, ещё не знающая зла,
прокофьевская девочка-Джульетта.

В целом из этих составных складывается индивидуальное видение автора, сдвигающее пласты устойчивых представлений. Но главная содержательность книги «Всё будет свет!» определяется все-таки чувством.

Интерес к происходящему и отсутствие даже попытки определить конечный рубеж образуют ощущение пути, который важнее конечного результата. И аллегорически воспроизводит поиск и поток движения. Это перекликается с научением отдавать предпочтение неустанному поиску, нежели успокоительному желанию обрести.

И здесь вскрывается второй источник света Ксении Август – единение с христианскими принципами православия.

С этим книга открывается, как двери, в мир духовных поисков. Они уже присутствовали в её обращенности к культуре. Теперь ощущение Бога в себе, переходящее в стихи, выглядит у Ксении как отождествление себя с природой, с музыкой, проистекающей от естественного природного начала. И поэтому она говорит от имени предметов и явлений: «Я – лес, я ветла и я ольха», и далее ─ «я – колокол Кёнигсберга», продолжая это высказывание параллелью: колокол – сердце. Или с более мощным звучанием, усиленным апелляцией к ветхозаветным преданиям:

… а наутро ко мне прилетает усопший щегол,
и во мне воскресает на время библейский Сигор,
и во мне ото сна пробуждается Мёртвое море,
и цветы, и деревья, и сонмы
стремительных трав,
и во чреве моём погибает младенец Моав,
и не спит БенАмми, и о скором спасении молит.

Природа как художественный образ у Ксении олицетворяет высшее начало. Соединение с ней заявлено как соединение с божественными силами, создавшими эту природу. А поскольку мир передаётся устами человека, то он ─ вочеловечен, наделен человеческими чертами: «сквозь ладони цедит утро / одуванчиковый сок». Только, если для человека земная жизнь конечна и рассматривается как физическое исчезновение, то для его духовной сути жизнь не исчерпана: «человек, он не исчез до конца». Он будет «звучать, как цикады, и после смерти, каждый сольётся с полем, / люди уходят в небо, / в лёгкие птичьи души».

Жизнь продолжается, только в виде существования в бесплотном мире. Проводником к энергиям высшего порядка становится слово: «Если слово твоё благовест, / если сердце моё благовест, / значит, смерти в нас больше нет».

И, снижая пафос глобальности, автор приводит читателя к реальной близости, почти домашнему ощущению Бога: «а Бог всё спит в вишнёвой косточке, случайно нами же проглоченной».

Так же чуждо какой-либо позы принятие заповедей, органично впитанных с детства. Такая простота подкупает искренностью и доверительностью:

Мой детский бог, лечивший воробьёв,
и чаек с перебитыми крылами,
и с крыш упавших сизых голубей,
мой детский Бог, твердил мне: «Не убей!»

На таких эмоциональных гребнях движутся стихи Ксении Август, наполняя книгу и выплёскиваясь за её рамки. Наверно, в этом секрет полноценности её жизни и право утверждать: «Я умею быть счастливой».

Просмотр для печати

Об Авторе: Владислав Китик

Владислав Адрианович КИТИК. 1954 г. Живёт в Одессе. Образование высшее морское и филологическое. Работал на флоте. Сменил ряд профессий: был судовым механиком, слесарем, кочегаром, преподавателем. Последние 30 лет на журналистской работе. Автор шести стихотворных сборников и сборника рассказов. Стихи публиковались в журналах, альманахах и интернет-изданиях. Лауреат муниципальной премии им. К. Паустовского, дипломант премии им. М. Кириенко-Волошина.

• Публикации в Гостиной (26)