Шурша листвой, сумей расслышать холод,
Который пробирается в дома.
Иголками сосны туман приколот
К заборам огородов. Бахрома

Растрёпанной ботвы не так изящна,
Как мёртвые осенние цветы.
Два мужичка, присевшие на ящик,
В своих желаньях искренно просты.

Согреться бы, постичь скупую горечь,
Того, что приключилось и пройдёт…
…Валяется от бочки ржавый обруч
И застекляет лужу первый лёд.

 

* * *

Тихий лес, но тишина бескрыла,
Притаилась за гнилым мостком.
Грубы сучковатые перила,
Где туман смешался с молоком.

Осень остаётся неприметной,
Так спокойней холод принимать.
Лист осины – брошенной монетой,
Вечным сном готов у пруда спать.

Истлевать, ржаветь без покаянья,
На роду написано, поди…
…А сосед играет на баяне,
Нынче пару дней идут дожди.

На Покров и музыка иная,
Посветлело, порошит слегка.
И дорога к церковке льняная,
И скрипит у мостика доска.

 

ОТПЛЫТИЕ

Наплывы осени всё явственней,
Всё ощутимей холодок.
У озера встречают ясени
И лодочник – смурной дедок.

Закурит, посидит на краешке
Скамейки – около воды.
А ты молчишь, ещё не каешься,
И с веток падают плоды.

Запретный плод протрёшь рукавчиком,
Надкусишь, горький сок сглотнёшь…
Старик, не очень-то укачивай,
Греби тихонько, как живёшь.

Не буду докучать вопросами,
Не стану душу бередить…
Густой туман плывёт над плёсами,
И значит, так тому и быть.

 

* * *

Хорошо, что рябина не горькая,
Да и ягод – на малую горсть…
Тонет в сонных сугробах Тригорское,
Да и я здесь ни странник, ни гость.

Не бывал. Может, стоит сподобиться
И добраться до памятных мест?
И печально глядит Богородица,
Как несу предназначенный крест.

Как считаю немногие денежки,
Как тропинку к больнице торю…
А стихи? – ну куда ж от них денешься,
Под замёрзшей рябиной стою.

 

* * *

Переплетает травы ливень,
Наутро ветер расплетает.
Вдоль железнодорожных линий
Густой туман почти не тает.

И наваждение как будто,
И очищение, и дымка.
Дощатая скосилась будка,
А в будке – сторож невидимка.

Забытый путевой обходчик,
В корявых пальцах – папироса,
Угрюмый, словно сбитый лётчик,
А может, рыцарь Барбаросса?

Вот занесло его в Россию,
Теперь она не отпускает.
А ливни поутру – косые,
Да и туман никак не тает.

 

* * *

Не рубят лес, но отчего-то щепки
Валяются вблизи сырой тропы.
Истлевшие соцветия сурепки,
Но солнечные лучики скупы.

К чему тепло расходовать напрасно,
Поскольку осень, без неё нельзя
Смиренно жить, молчать, хранить припасы,
Не требуя, не плача, не грозя.

Я на рожон давно уже не лезу,
Поскольку в этом смысла не найти.
Лишь доверяюсь озеру и лесу,
Где щепки и сурепка по пути.

Не жалуйся, что липнет паутина,
Что глина облепила сапоги.
В такие дни заметнее рябина,
Отчётливей на озере круги.

 

* * *

Говорят, зима иконописна, –
Строгие суровые штрихи.
Над равниной тишина повисла,
Задремали третьи петухи.

Тонкий луч застрял в тяжёлой туче,
Ничего, дождёмся Рождества!
Кажется, волхвы видны на круче,
На краю блистающего рва.

И тропа – под горку ледяная,
И костёр далёкий пастухов…
Ночь. Звезда взошла из-за сарая,
Осветив тщету земных грехов.

 

* * *

Не жди зимы, она сама придёт,
В ворота стукнет суковатой палкой.
А после будут снег и гололёд
И разговоры долгие с дикаркой.

И будут рок на кухне и портвейн, –
В дыму минувшей молодости вехи…
Ну а пока живи и вьюгам верь:
Ночь, улица, фонарь вблизи аптеки.

Вновь снадобье найдётся для души,
И пусть скрипят корявые ворота:
Художники, поэты, алкаши, –
Найдётся всем любимая работа.

 

* * *

Не разглядеть ни избранных, ни званых,
На сумерки сердиться ни к чему.
Стоят церквушки в Суздалях, Рязанях,
Лампадами просвечивают тьму.

Никто не знает, сколько будет длиться
Угрюмая осенняя пора.
Промокшая задумчивая птица
В канаве ищет зёрнышки с утра.

А я ищу единственную стёжку,
Ведущую неведомо куда,
Где запекают ангелы картошку
И замерзает в сумерках вода.

 

* * *

Присохнет листик к ржавому ведру,
Сольётся с ветром пёрышко жар-птицы.
Не обращусь к апостолу Петру,
Зачем ему тоска и небылицы?

Полно забот – и сад, и огород,
Да и в лесах давно пошли опята.
Пусть пёрышко упавшее плывёт
По тихой речке, где в затонах злато.

Где в яме притаился водяной,
Чего он ждёт, надеется на случай?
А я достану хлебушек ржаной,
Что может быть от дум печальных лучше?

* * *

До полыни – долгая дорога,
Нынче верба – символ, оберег.
Мёртвая солома у порога,
Дальше – лес, неласковый ночлег…

Спит Россия. Скоро ли проснётся?
Летаргия всё-таки пройдёт.
Свежий ветер и скупое солнце
Прогоняют застарелый лёд.

Нехотя, но покидает морок,
Землю, где родился и живу.
Бродят кошки около помоек,
А сосед зачем-то жжёт траву.

Едкий дым окуривает сирых,
Трут глаза, стараются прозреть…
А бывало ли легко в России
Через дым на божий мир смотреть?

 

* * *

Сочельник. Оплывающей свечой
Застыл сугроб. Черны забора доски.
Зато белы наивные берёзки,
Рогожкой мир застелен, не парчой.

Вновь грезятся бредущие волхвы,
Несущие дары Богомладенцу.
А Он доволен малому поленцу,
Чтоб обогреть пещеру. Но молвы

Не избежать. До Ирода дойдёт
Известие о тайне Вифлеема…
Не удивительно, что небо немо,
И ангелов тревожит гололёд.