Вера ЗУБАРЕВА

Я родилась в этом Городе,
Море в моих венах
Звёздами раковин бродит
В млечностях белопенных,
Снов песчаное кружево,
Памяти белый катер,
Чайки в душе моей кружат
Вечером на закате.
Я родилась в этом Городе.
Воздух его — в дыхании.
Я родилась в этом Городе
Ранней апрельской ранью.
Двигались волн пилигримы,
И начинал возгораться
Город неопалимый
С ангелом белой акации.

 

Юрий МИХАЙЛИК

Из тех, кто помнил мой город, остался лишь я один.
А было людей в моем городе — словно в банке сардин.
Теперь они где попало — в раю и в чужом краю
(наверное, плавают в масле), и я черт те где стою.

Будущее на лысинах предписано дуракам —
посредине пустыня, заросли по бокам.
Дымный ветер гуляет в чахлых пучках седин.
Из тех, кто помнил мой город, остался лишь я один.

Никто не знает, что строит, тем паче граф Воронцов,
воткнувший в татарский берег тьму пионерских дворцов,
где будущие поэтессы, хитрюги себе на уме,
нетерпеливых поэтов отталкивают во тьме.

Купеческое барокко, левантийская грязь и спесь…
Но каолин и сера — это опасная смесь.
И город рушится в воду с треском арктических льдин.
Из тех, кто помнил мой город, остался лишь я один.

Его больше нет над морем. Он сгинул вместе со мной.
А когда-то в его колоннадах качался июльский зной,
и все дрожало и плыло, предсказывая пейзаж,
где сам ты лишь очертанье, жажда, жара, мираж.

Отсутствующий виновен. Отрезанное болит.
Прошлое в настоящее врезается как болид.
И тогда сдвигаются плиты, и в дыру посреди миров
летят бульвары и скверы, фонтаны бедных дворов.

Паутиной прибрежных тропок, колеблемой зыбью мостов
мой всплывающий город прошепчет мне: будь готов…
Давно готов — я отвечу на тихий призыв его.
Из тех, кто помнил мой город, больше нет никого.

 

Владислав КИТИК

Я столько жил, что, кажется, не помню
Ни снов, ни сказок, читанных мне на ночь,
Ни прошлых лет, поскольку всюду вечность,
Где старости и молодости нет.

Зато есть камень, чтоб учить терпенью,
Луна, чтобы напоминать про осень,
Дорога, чтобы оказаться длинной.
Дождь, знающий, как лес кормить грибами.
Есть облака, которые подскажут,
Как сочетать спокойствие и мысли.
Ещё есть дом, где поджидают письма
И дух печной раскуривает трубку,
И теплый кот с его мечтой давнишней
Стать человеком, ничего не зная,
Как им остаться…
В этом безвременье…

 

Ирина ДУБРОВСКАЯ

Томится мир под властью непогоды,
Осенний флёр – как траур по весне.
И тайну смерти пестует природа,
Позволив нам подглядывать во сне.

Какая мудрость в этом позволенье!
Всего на миг завесу приоткрыть –
И снова явь, и шум, и оживленье,
И времени клокочущая прыть.

Бежит себе и нас несёт на гребне,
Как море – заплутавших рыбаков.
И души неприкаянные треплет
Слепая буря, спутница веков.

Какая сила в каждом дуновенье!
Сам в сети попадает рыболов,
И смерть, уже войдя в обыкновенье,
С кабацким шиком празднует улов.

 

Евгений ГОЛУБЕНКО

Дождался я, пришёл и мой черёд
Спеть об Одессе лучшую из песен,
Чтоб и тому, кто чёрте-где живёт,
Вдруг захотелось побывать в Одессе.
Здесь жизнь течёт со вкусом, неспеша.
Здесь море лучше пенится, чем пиво.
Здесь каждая одесская душа
И гармонична, и чуть-чуть строптива.
Акаций белоснежных аромат
Толпится в подворотнях и в аллеях.
И всякий встречный вам безмерно рад,
От воздуха подобного хмелея.
Живём не в суете, не впопыхах.
И со всего имеем понемногу.
Мечеть от синагоги в двух шагах…
И всё у них спокойно, слава Богу.
У нас уже полмира земляков.
И отыскать их можно, где – угодно…
Одесса всех вас ждёт. У нас легко,
Радушно и пока ещё свободно.

 

Юлия МЕЛЬНИК

В блокноте ставя запятую,
Я слышу, хоть не веришь ты –
Одна звезда зовёт другую
Откуда-то из темноты…
В прохладном плащике хрустальном
Она вбегает в облака,
И если бы не эта тайна,
Мы б чокнулись наверняка
Под наши скучные напевы…
Но там, где высь и синева,
Звезда, что из созвездья Девы,
Зовёт звезду в созвездьи Льва.
Случалось разное, не вспомнить
Всего, и многое – не в счёт,
Но чтоб звезда звала на помощь,
Такого не было ещё…
Такому не всегда случаться
Среди обычных, серых дней…
А ей… А ей дано дозваться
И вспыхнуть ярче и нежней.