ИГОРЬ ИРТЕНЬЕВ ● «О, ЭТИ ВЕЧНЫЕ ВОПРОСЫ…»
* * *
О, эти вечные вопросы,
Покоя злейшие враги,
Они впиваются, как осы,
В мои усталые мозги,
Пронзая острыми мечами
Их задубевшую кору,
И не дают уснуть ночами,
И донимают поутру.
Зачем я землю населяю,
Причем сравнительно давно?
Зачем пространство искривляю,
Да и на кой, вообще, оно?
С какой такой неясной целью
Его создал когда-то бог?
Видать, с тяжелого похмелья
Создать он лучшего не смог.
…Бывает, сам порой не в теме,
Но если сильно припечет…
А взять, допустим, то же время:
Куда и как оно течет?
И почему буквально тает,
Как в марте вешние снега?
Зачем его то не хватает,
То в то же время до фига?
Я по натуре не философ,
Поскольку я по ней поэт,
Но существует ряд вопросов,
И я найду на них ответ.
* * *
За террористами охотник,
Порядка мирового страж,
Летает в небе беспилотник,
Тревожа утренний пейзаж.
Пока моя подруга-лира
Еще вкушает сладкий сон,
Святой борьбе за дело мира
Бессонно отдается он.
Борьба не терпит остановки,
И перерыва на обед,
В международной обстановке
Царят безумие и бред.
Два года за окном бушует
Вовсю арабская весна,
Но кто и как ее крышует
Не знает падла ни одна.
А где-то, скажем, под Калугой,
А может быть, под Костромой
В хибаре, занесенной вьюгой,
Обросший, грязный и хромой,
Убрав с утра пол-литра водки,
За пьянство списанный давно,
Пилот в засаленной пилотке
Грозит сопернику в окно.
* * *
Опять какой-то хрен с мигалкой
Промчался вдоль по осевой —
Ему вослед грожу я палкой,
Воздев ее над головой.
Я социального протеста
Последний, может быть, певец,
И нет мне больше в жизни места:
В ней правит бал златой телец.
Куда ни плюнь — кругом элита,
Элита, блин, кругом одна.
Гламурной патокой облита,
С экранов пялится она.
Чужих наследница традиций,
Из грязи в князи разом прыг,
Со страшной скоростью плодится,
Не прерываясь ни на миг.
Она растет, цветет и пахнет
(К ней за версту не подойди),
Не чувствуя, что скоро жахнет,
Да так, что бог не приведи.
Элиты на дворе эпоха,
И я от ярости бешусь,
Поскольку отношусь к ней плохо,
Поскольку к ней не отношусь.
* * *
Все перечитываю заново,
И каждый раз, как в первый раз
Стихи Георгия Иванова,
Где смерть с иронией сплелась.
Они бронею комильфотною
Покрыты, словно коркой льда.
И до конца в их подноготную
Мне не проникнуть никогда
Как не постичь его пожизненный,
Непревзойденный до сих пор,
Пробор, такой безукоризненный,
Что есть в том некий перебор.
* * *
Казалось бы, давно и напрочь позабыто,
А вот, глядишь ты, вдруг поднимется со дна:
По сонной мостовой процокали копыта
Савраски ломовой, и снова тишина.
И выплывут они, в густых ошметках тины,
Как бы сказал поэт, из царствия теней,
Как бы добавил он, забытые картины,
Как он бы завершил, давно минувших дней.
Привет тебе, привет, Марксистский переулок,
Привет, дом 3/2, квартира №6,
Где в мир явился я – нервический придурок,
О чем не разнесли волхвы благую весть.
Привет тебе, мой двор, вместилище порока,
Где вольно расцветал таганский криминал,
Где был изгоем всяк, не отмотавший срока,
Где сам бы Глеб Жеглов едва ли проканал.
Привет тебе, привет, Перов, полярный летчик,
Тот, что бельгийцев спас, кукующих на льду,
Когда бы не пырнул дружка твой сын молодчик,
Носил бы ты, сосед, геройскую звезду.
Привет тебе, привет, Дворянкин дядя Коля,
Привет тебе, привет, балбес его Лимон,
С тобою вместе мы в одной учились школе,
По-братски на двоих деля один гондон.
Привет тебе, привет, Карманов дядя Коля,
Что книжки брал читать у моего отца,
Ты жертвой пал в борьбе за дело алкоголя,
Ты честно заслужил такого вот конца.
Привет, тебе привет Пантюшин дядя Коля,
Окрестных девок ты недаром был гроза,
И в памяти моей ты будешь жив, доколе
Визжит в ушах твоя лихая гармоза.
Привет тебе, привет, Малинин дядя Вася,
Мир праху твоему, неистовый алкаш,
Кто б так еще сумел, по три недели квася,
При этом сохранить завидный авантаж.
Привет тебе, привет, разбитое корыто,
Привет тебе, привет, хромой наш табурет,
Привет тебе, все то, что до поры зарыто,
Но стоит лишь копнуть, и вылезет на свет
Собраньем черепков, коллекцией обломков,
Истлевших дочерна, истертых добела,
Способных вызвать смех товарищей потомков,
Способный вызвать дрожь оконного стекла.
* * *
Когда к невольничьему рынку
Мы завершим свой переход,
То пригласим на вечеринку
Еще оставшийся народ.
Хотя он грязный и противный
И от него несет козлом,
Пускай на ней, корпоративной,
Присядет с краю за столом.
С народом этим, ох, непросто,
Он жадно ест и много пьет
И все ж заслуживает тоста,
Поскольку среди нас живет.
Мы за него бокал наполним
И осушим его до дна,
Его историю напомним
И славных предков имена.
Потом за женщин выпьем стоя,
В селеньях русских кои есть,
За их терпение святое
И несгораемую честь.
За мужиков вставать не надо,
Не стоит, право же, труда,
Уже и то для них награда,
Что пригласили их сюда.
А чтоб совсем тип-топ все было,
Чтоб этот день запомнил смерд,
Собрав по штуке баксов с рыла,
Им забабахаем концерт.
Уж то-то будет всем веселья,
Уж то-то криков: «во дает!»,
Когда им спляшет Моисеев
И Надя Бабкина споет.
А после скажем всем спасибо
И под фанфары — до ворот.
…Вообще не приглашать могли бы,
Но страшен левый поворот.
* * *
Людей хороших узок круг,-
Скажу тебе, сынок,
Их можно счесть по пальцам рук,
На крайний случай – ног.
Их, почитай, сынок, с тобой
Десяток-полтора,
Но в царствие мое любой
Проскочит на ура.
Плохих людей, наоборот,
Кругом хоть пруд пруди,
Они, сынок, и есть народ,
В него ты не ходи.
Там безразмерный неуют,
Там длинная тоска,
Там сильно пьют, там сладко бьют
С оттяжкою с носка.
Ты будешь очень одинок
Средь них в одном лице.
Побереги себя, сынок,
Подумай об отце.
Ужель тебя с такой душой
Я брошу этим псам?
А, впрочем, ты уже большой
Решай, пожалуй, сам.
Об Авторе: Игорь Иртеньев
Игорь Моисеевич Иртеньев родился в Москве в 1947 году. Окончил Ленинградский институт киноинженеров (1972), Высшие театральные курсы (1989). Работал на телевидении, в газете «Московский комсомолец». С 1993 по 2003 год главный редактор иронического журнала «Магазин Жванецкого» Член исполкома Русского ПЕН-центра. Был президентом Московского клуба «Поэзия» (с 1986). Автор двадцати книг. Лауреат премий журналов «Огонек», «Октябрь», обладатель диплома поэтической премии «Московский счет». Стихи неоднократно переводились на ряд европейских языков», входили в российские и зарубежные поэтические антологии. Живет в Москве и Кармиэле (Израиль).
Прочла я во спасение
души стихи Иртеньева.
Они честны, они горчат,
они – в пиру похмелье.
И правдой-маткой так разят,
что мне не до веселья.
Полностью согласен. Стихи отличные.
РИФМОВКА ЛЁГКАЯ, ПРОСТАЯ,
ПОРОЮ ЧУТОЧКУ БЛАТНАЯ.
НО, В ОБЩЕМ, ЭТО НЕ СТИХИ,
А СОНМ СЛОВЕСНОЙ ШЕЛУХИ.
Ну, почему же не стихи? Стихи остроумны, воспринимаются моментально, без многократных перечиток, отгадывания стихотворных шарад и ребусов, напрочь отсутствует показная высокомерная эрудиция, зато какое знание натуры! А ирония, ирония-то какая! Прекрасные стихи.