RSS RSS

Ирина Егорова. Первое стихотворение

«Нам не дано предугадать,   

Как слово наше отзовётся…»

Ф. Тютчев

Да уж, действительно – как понять и оценить то, что только-только начало проклёвываться в тебе и опасливо пускать первые ростки?

Влюблялась я, конечно, всегда. С тех пор, как помню себя – примерно двухлетней, или около того, я всегда была влюблена. Но совсем уж неудержимые порывы моей женственной сути начали обуревать меня ближе к 13-14 годам, и куда всё это девать – было совершенно непонятно.

Юность моя пришлась на глубоко советский период – на дворе были конец 60-х, начало 70-х. Это те годы, когда «секса в Советском Союзе не было». Помню, когда на экраны вышел фильм «Миллион лет до нашей эры», где главная героиня разгуливала во вполне умеренном бикини из звериных шкур, то народ толпами ломился в кинотеатры, потому что там показывали ТАКОЕ!!!

Социалистические «заморочки» никогда не приветствовались моими родителями, но ведь все эти установки и запреты были разлиты во всеобщем сознании, как хмарь и слякоть поздней осенью. Поэтому стоит ли удивляться, что я была несколько ошарашена, когда однажды мне, хорошей и послушной девочке, под пьянящим напором весны, первой взрослой влюблённости и рвущейся наружу энергии, явились вдруг такие строчки:

 

У меня душа — страстная,

У меня шаги — быстрые,

У меня ладонь — ясная,

У меня глаза — чистые.

 

Я люблю ходить голая,

У меня спина смуглая,

У меня длинны голени,

В волосах — волна круглая.

 

Я ведьма, богиня, чертовка, русалка,

И мне ни единой души

Не жалко, не жалко, не жалко, не жалко.

Глаза мои так хороши!

 

И волосы вьются, как флаги на мачте,

И пальцы тонки у руки.

Любите, желайте, стенайте и плачьте,

Смотрите, как ноги легки!

 

Как ноги легки, и длинны, и проворны,

Как стройные бёдра круты…

И это из сердца не выдернешь с корнем

Ни ты, и ни ты, и ни ты!

 

Ничего себе заявочки!

Я шла по весенней Одессе своей стремительной пружинящей походкой, вдыхая коктейль ароматов из цветущей акации, моря, солнца и ещё чего-то, не поддающегося описанию. Слова то ли врывались в меня, то ли вырывались откуда-то из неведомых глубин – трудно было понять, но они не давали мне покоя, пока не находили единственно возможного места в строке, а потом врезались в память и выныривали оттуда ещё, и ещё, и ещё…

Но что было с ними делать? Мне, 13-14 летней, вполне благополучной и успешной ученице физико-математической школы, безудержно влюблённой в 20-летнего руководителя студии пантомимы, в которой я тогда занималась? Мне, самой младшей в студии, по кличке Мала́я, слушавшей раскрыв рот разговоры, споры и поэтические чтения старших? Что, вот так прямо и бухнуть вдруг после прозвучавших стихов, скажем, Бродского – мол, «Я люблю ходить голая!» и вообще – «Любите, желайте, стенайте и плачьте»! Или прочитать это дома маме с бабушкой?!. Да, тоже как-то не очень… Или папе?.. Но он всегда был для меня на такой недосягаемой высоте, что меня в его присутствии и без того одолевал панический страх, до полного онемения и оцепенения.

В общем, как только я допускала для себя хоть на секунду обнародование своих непрошеных образов, тут же в моём сознании всё самое дорогое и незыблемое начинало взрываться, рушиться и безвозвратно рассыпаться в прах.  

Поэтому в те времена я не рискнула даже оставить на бумаге эти свои первые поэтические опыты. Я заткнула их в самые потаённые глубины своей души и была совершенно уверена, что всё это, в лучшем случае – «домашние радости»; что дело это не моё, и с ним безусловно покончено.

Прошло немало лет, в которые я направляла свою рвущуюся напролом творческую энергию совсем другими каналами – закончила ГИТИС, стала актрисой, попутно заталкивая свои литературные позывы всё глубже и глубже.

Но вот настала пора, когда меня нежданно накрыла любовь такой силы, которая соизмерима, пожалуй, только со смерчем, ураганом или цунами. Происходило это в пору моего первого замужества; я пыталась сохранить брак, всеми силами старалась вытравить из себя неуместную страсть и хранила её в глубочайшей тайне. Но чтобы этот вулкан не взорвал меня изнутри, я просто вынуждена была писать. Исступлённо-раскаленные строки выливались из меня пылающей лавой, и только тогда приходило некоторое облегчение, появлялась возможность жить дальше. Тут работал в чистом виде инстинкт самосохранения – я писала исключительно чтобы не умереть. Маленькие листочки, кропотливо исписанные стихами, прятала в заветное место, будучи уверена, что никогда никто посторонний их не прочтёт, т. к. писались они с запредельной откровенностью – только для себя, для Господа Бога и для тайного любимого.

Но заткнуть вулкан – дело, как выяснилось, практически невыполнимое. И после того, как брак мой всё-таки распался, я рискнула показать свои стихи парочке ближайших подруг, чтобы понять, можно ли вообще читать их кому-либо ещё, кроме меня. Реакция была примерно одинаковой: время от времени на меня поднималось пылающее лицо: «Не знаю, можно ли это кому-то читать… но мне ОЧЕНЬ нравится».

Потом одна из подруг, Света Шульга, подбила меня выступить на поэтическом конкурсе. Готовясь к выступлению я, как-то вся сжавшись от страха, советовалась с нею по телефону, что из стихов выбрать. И вдруг получила от неё отповедь резкую, как удар кнута: «Ира! Ну что ты мямлишь? Ты же актриса! Разве можно так читать ТАКИЕ стихи?!!» Меня как будто по щекам отхлестали. Я опешила, вскинулась, потом подумала и решила: Эх, будь что будет, выйду один раз, прочту так, как чувствую, проверю на живых людях. А дальше, даже если меня заклюют, заплюют, и я больше никогда никому не буду ничего читать, то хотя бы раз сделаю это на всю катушку.

Вот тогда-то, выбирая, с чего бы начать предстоящий бой, я и вспомнила те, самые первые свои стихи – они как-то сами внезапно всплыли в памяти, поскольку были чрезвычайно уместны для начала творческой атаки. Тогда же (спустя около 25 лет после создания) я и записала их впервые на бумагу своим корявым размашистым почерком и даже присвоила имя «Песенка молодой ведьмы».

Конкурс проходил в душном зале, до отказа набитом поэтами. Все мирно дремали, в ожидании своей очереди покорять жюри. Каждый выходил и долго читал по бумажке свои тексты заунывным голосом в монотонном ритме. Мой черёд наступил ближе к концу, когда все были уже изрядно измотаны происходящим.

Дождавшись наконец своего звёздного часа, я распрямилась, как сильно сжатая пружина, и вышла на середину, чтобы бросить вызов и начать турнир. Мои первые стихи, так долго томившиеся в темнице сознания, полетели в зал стрелами, сорвавшимися из тугой тетивы. Глаза зрителей сначала широко раскрылись, потом округлились, потом тела подались несколько вперёд. Дальше я стала читать им то, другое моё, совсем уж сокровенное и неприкрытое, отчего щеки их начали полыхать, а раскрытые рты стали жадно хватать воздух. В конце выступления судьи объявили, что не могут понять, какие цифры поднимать, и им требуется 10 минут на релаксацию. Был объявлен перерыв. Я вышла из зала, за мной хлынула вся толпа. Все облепили меня и стали спрашивать – кто я, откуда, где можно почитать мои стихи. Потом посыпались приглашения в разные писательские общества и тусовки…

Я стояла ошарашенная и думала: Ничего себе! И что же я столько лет всё это таила, скрывала и прятала?.. Зачем?!!!

Так мой поэтический Джинн наконец-то вырвался на свободу из «этической» бутылки, просидев там немногим больше четверти века. А дальше всё покатилось неудержимо – многочисленные выступления, публикация в антологии эротической поэзии (лучшие поэты всех времён и народов от Гомера до наших дней), приём в разные писательские союзы как «зрелого автора», требование немедленно издать свою книжку, в которой на первом месте красовалась та самая «Песенка молодой ведьмы».

Потом было знакомство с композитором Валерией Бесединой, которая первым делом захотела написать песню именно на эти стихи. Правда, сказала, что ей хотелось бы немного расширить текст, добавить ещё куплеты. И пока я ехала от неё домой, у меня прямо на ходу дописались строки:

 

За душой моей пламенной –

Как кометы хвост – искрами.

Даже сердце гор каменных

Крошится от глаз выстрелов.

 

Я любовью землю мощу.

Небо для меня – дом родной.

Только в ком любовь умещу?

Ох, как не найду – быть одной!

 

И когда я позвонила Валерии, чтобы их продиктовать, она обрадовалась, что именно столько и так ей нужно было по музыке, которую она сочинила за то же время, пока я ехала.

Позже на эти стихи писали песни и другие композиторы, но эта песня звучит и сегодня в спектаклях и концертах. А сейчас готовится к выходу CD альбом Валерии Бесединой, где среди песен на стихи Ахматовой, Цветаевой и современных авторов, прозвучит и моя «Песенка молодой ведьмы».

Эти стихи не раз звучали в теле- и радиопередачах, спектаклях; публиковались в различных сборниках; их учили наизусть студентки и абитуриентки театральных ВУЗов. А пару месяцев назад, когда в Америке у меня брала интервью ведущая НьюЙоркского Davidzon Radio – Сима Березанская, она отдельно попросила меня прочитать, в числе других, и те, самые первые мои стихи. 

И кто же мог предположить, что Джинн этот, зародившийся и приговорённый к вечному заточению в недрах хорошей маленькой девочки, спустя почти полвека будет спокойненько разгуливать в русскоязычном культурном пространстве на разных континентах? Да уж!.. Нам не дано предугадать…  

 

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Ирина Егорова

Поэт, прозаик, эссеист, драматург, журналист, актриса, режиссер, педагог. Родилась в Одессе (1955). Окончила там же физико-математическую школу. Окончила (1977) актерскую группу режиссерского факультета ГИТИСа им. Луначарского в Москве (курс нар. артиста СССР А.А. Гончарова) и играла сначала в театре им. В.В. Маяковского, а затем - в других театрах. Окончила режиссерские курсы (2005). Главный режиссер, актриса и драматург московского театра «КомедиантЪ», дающего спектакли главным образом в «нехорошей квартире» Михаила Булгакова, в музее Маяковского и на некоторых других площадках Москвы. Преподает актерское мастерство и режиссуру в педагогическом колледже «Маросейка». Автор 14 сборников стихов, пьес, прозы и множества публикаций в альманахах, сборниках, антологиях, журналах. Редактор и автор альманаха «Царицынские литературные подмостки». Снималась в ряде кино- и телефильмах, участвовала во многих теле- и радио передачах. В частности, ей были посвящены две телепередачи в Нью-Йорке (TV RTN/WMNO) в 2007 г. - «Творческая встреча с Ириной Егоровой – театр, литература» и «Поэзия Ирины Егоровой».

Оставьте комментарий