RSS RSS

avatar

Михаил Ковсан

Автор публикаций по теории литературы (многие в журнале "Литературная учеба") и истории русской литературы (многие посвящены творчеству Достоевского, опубликованы в сборнике "Достоевский. Материалы и исследования", в других сборниках и журналах). Автор книг по иудаизму, среди которых: "Имя в ТАНАХе", "Иерушалаим в еврейской традиции", "Смерть и рождение рабби Акивы". Переводчик с иврита, в том числе ряда библейских книг: "Свитки" (2011), "Притчи. Иов" (2012), Теѓилим (Псалмы, 2012), Пророки (2013). Проза: "Госпожа премьер-министр. Сутки из жизни женщины. Похороны Святого благословен Он" (2008), "Романы" (2012).

Михаил Ковсан: Публикации в Гостиной

    Михаил Ковсан. Не было бы счастья…

    Стихи я не любил. Гармония звуков и слов была мне чужда. В десять лет занимало другое. Читал я не много. Учить читать до школы не рекомендовалось. В школу пошел семи с чем-то лет, так что читательский опыт был у меня не велик. В доме книг было мало. Родительские исчезли, в военных печках сгорев. Ближе всего мне был футбол, интерес к которому с некоторого времени подогревался близостью к святому святых.

    Не было бы счастья, только на дом, в котором мы жили, полезла, взбеленившись от скуки, гора. Больше полувека прошло. Дом стоит и сейчас. Гора и поныне на месте. Но тогда власти, напуганные страшной бедой, в которой сами были повинны, всполошились, задергались, согнали милицию и пожарных, и лично сам прокурор одного из центральных районов, в расположении которого дом находился, долго отца уговаривал добровольно переселиться черти куда на короткое время — в первом же доме, который сдадут, вам предоставят квартиру.

    Читать дальше 'Михаил Ковсан. Не было бы счастья…'»

    МИХАИЛ КОВСАН ● ВОЛШЕБНАЯ ГОРА ● РАССКАЗ

    Философских споров никто не вел. Если спорили, то — ругались. А самой заметной личностью в доме, во всем дворе был голубятник Витька.

    Человек семейный, он пропадал на своей голубятне, на границе двора, за дощатой уборной, почти на горе, возвышающейся над домом, над улицей, на которую, вытаскивая из сна в черный холод, хорошо, если с блестками снега, воющего волчонком, тащили меня, волочили, пока не выплывало чудовище с булавой. От него — нырк вдоль стены, диким виноградом увитой, в длинный двор, и я просыпался, ощетиниваясь для борьбы в посланном мне беспощадной судьбой коллективе.

    Улица, по которой вверх тащили волчонка, на самом деле была рекой, только очень давно. Так что, почти ежедневно против течения я возносил на гору, с черепом схожую, свою завывающую безгреховность.

    Читать дальше 'МИХАИЛ КОВСАН ● ВОЛШЕБНАЯ ГОРА ● РАССКАЗ'»

    МИХАИЛ КОВСАН ● БРАКОВАННЫЙ ВОЛЬТЕР

    Утро. Город тих. Приемники еще не включили. Не слышно, как власть с народом братается.

    Окно — в утро, весну, бледно-розовую, не здоровую, с подозрением на тиф, кровь, мятежи.

    Но кто в раннее утро подозревает плохое? Утро, как и весна, коротко, словно радость.

    Ночь, как и зима, словно печаль, бесконечна.

    Затхлость нежилой застоявшейся ночи высасывает наружу, и у распахнутого окна — веселое щенячье тепло еще не прожитой жизни.

    — Веселое имя Пушкин, — оптимизмом больного поэта безмятежно шуршит занавеска.

    А как еще шуршать занавеске в музее веселого, светлого, южного имени? Не твердить же обледенело: Черная речка, Фонтанка.

    По крайней мере, весной и с утра.

    Читать дальше 'МИХАИЛ КОВСАН ● БРАКОВАННЫЙ ВОЛЬТЕР'»