RSS RSS

Даннил ЧКОНИЯ. Записки с видом на Рейн

ВИД ИЗ ОКНА

Сидишь в плену таблеток и диет, скашиваешь взгляд в обычно прикрытое ленточками жалюзи окно – а иногда, как и сегодня, почему-то открываешь полосу тусклому свету дня, – и взгляд ловит сразу всё пространство. Так картина, застывшая на стене комнаты, перестаёт на время привлекать твоё внимание, но вдруг однажды, когда тоскливый взор скользит по стенам, что-то заставляет тебя остановиться этим взором на ней, задержаться и придать значение какой-то знакомой детали, которую вдруг увидел, ощутил и осознал иначе, чем всегда это было. И словно свежестью жизни дохнуло на тебя…

Первое, что бросается в глаза – это Семигорье. Рейн, который почти незримо движется мимо твоего окна. Почти, потому что летом домики на берегу и густая зелень деревьев скрывают его, а пока оголённые ветви позволяют в разрывах между домами угадывать полоски воды – чуть южнее река совершает крутой поворот и словно торопится против течения – так видится мне из окна – мимо Семигорья. Жарким солнечным днём в мареве света исчезают холмы, и становится грустно, будто на любимой картине вдруг замазали белилами ту её часть, которая составляет смысл этой картины. Исчезают легенды, затихают строки из «Саги о Нибелунгах», перестают будоражить воображение сцены сражения юного Зигфрида с драконом. Вон он, один из семи холмов, Драхенфельс, Драконья скала, на которой полыхает пламя, изрыгаемое драконом… Семигорье хорошо просматривается, когда на него не падают прямые солнечные лучи.

Эффект черно-белого. Не надо раскрашивать старые черно-белые киноленты. Они таятся в памяти нашей своими контрастными эпизодами. Возможно, поколение тех, кто не видел это кино черно-белым, яркие краски создают иное ощущение. А мне это кажется предательством. Потому что, если ты полюбил этот фильм черно-белым, в цветном варианте вдруг ощущается какая-то пошловатость.

Когда не стало Лёши Парщикова, я вдруг вспомнил, как он не раз предлагал мне: «Приходи в любой несолнечный день, я сделаю тебе настоящий черно-белый фотопортрет для следующей твоей книги!» Конечно, обязательно, отвечал я, да всё как-то собраться не мог… Так и остался без портрета, выполненного Лёшей! А друзья Парщикова знают: он был настоящим фотомастером. Говоря его же словами: «Надо поставить храм и знать как его снимать».

Когда Рейн разольётся весной, вода поднимется. И я со своего шестого этажа буду видеть проходящие баржи, буду видеть стоящие ногами-колёсами в воде домики пригородного кемпинга на противоположном берегу. А сейчас вода ещё невысокая, поэтому в разрывах между домами плывут высокие капитанские рубки барж. Летом и их не всегда заметишь, то ли дело – красавцы круизники! Они будят воображение, зовут в путешествия, обещают приключения, они говорят: хватит тебе сидеть в плену таблеток и диет!

Услышу ли я этот призыв вырваться из плена?

Возможно, не услышу?

Ну, уж нет, думаю я, к лету никакого плена не потерплю!

И вдруг решаю: пойду-ка, на прогулку к Рейну – благо, до него всего шагов триста. Триста – туда, пятьсот – вдоль воды вперёд и назад, триста – обратно к дому, вот и прогулка черно-белого дня.

ВИД С БАЛКОНА

Устаю. Отстаю от компьютера. Выхожу на балкон. В окнах расположенного напротив дома отражаются солнечные блики. А слева – в проёме между домами – футбольное поле местного – районного – спортклуба. Правые ворота спрятаны за соседними корпусами, иначе говоря, правая часть поля – от центрального круга до начала штрафной площадки – полностью открыта моему взгляду, а левая – от центрального круга до ворот – просматривается вся, но пересечена оголёнными ветвями деревьев. Слева – красные, справа – синие. Атакуют синие: вижу мелькание игроков за сеткой ветвей, иногда – короткой вспышкой – игрок синих или красных с мячом! Раскадровка картины раздражает. Переношу взгляд вправо: вратарь синих болтается у линии штрафной – значит, синие прижали красных, и нарастающий гул болельщиков подсказывает, что атака синих вот-вот завершится решающим ударом. Ага, в проёме между ветвями вижу вратаря красных: мечется между стойками ворот. И вдруг – вздох разочарования, это болельщики синих расстроились. Видимо, удар прошёлся мимо? Но я не слышал удара, обычно он хорошо слышен. Быстро перевожу взгляд на вратаря синих: он что-то кричит, оборачиваясь на поле. А сам стремглав несётся назад к своим воротам, таким образом исчезая из моего поля зрения. Всё ясно, удара по воротам красных не было, кому-то из защитников удалось прервать комбинацию синих, и красные резво переходят в контратаку. Гул нарастает, игра перемещается на правую половину поля, красные в несколько передач доставляют мяч к штрафной площадке синих – хорошо представляю, как мечется между стойками своих ворот вратарь синих. Отличная передача в штрафную, следует удар, который вижу и слышу, и мяч летит в сторону невидимых мной правых ворот. Снова разочарованный вздох болельщиков и аплодисменты – это, конечно, вратарю: взял! Игроки обеих команд неспешно отходят от ворот синих. Значит, я прав: взял! Мяч появляется в поле моего зрения – это вратарь ввёл его в игру хорошо слышимым ударом от ворот. Болельщики обеих команд что-то выкрикивают, подбадривая игроков. Сколько их, этих болельщиков? Полсотни человек, не больше. Запасные игроки, родственники и друзья футболистов. Игра-то районного масштаба. Да ещё зрители, наблюдающие за игрой с балконов, находящихся в торце нашего дома. Но шум они производят такой, словно большая человеческая масса. Поэтому, когда забьют, я услышу. Выгляну с балкона: пойму, кому забили. Но что-то я продрог. Пора назад – к компьютеру, в котором застыла без продолжения моя повесть о футболисте… Такой вот футбол…

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Даниил Чкония

Даниил Чкония (1946-2023). Поэт, переводчик, литературный критик. уроженец Порт-Артура. Жил в Мариуполе, Тбилиси, Москве. С 1996 года – в Кёльне. Окончил Литературный институт им. М. Горького. Автор 11 книг стихов. В 2011 году – отмечен Специальным дипломом Русской премии «За вклад в развитие и сбережение традиций русской культуры за пределами Российской Федерации», в 2015 году – лауреат премии В. Сирина (Набокова), в 2016 – лауреат Русской премии в номинации «Поэзия» (диплом II степени). Член Союза писателей с 1976 года, ныне – член СП Москвы

Оставьте комментарий