RSS RSS

Семён КЕСЕЛЬМАН. Шхуны и жемчуга

Семён Кессельман Семён Кессельман (1889-1940) родился и умер в Одессе. Представитель юго-западной, левантийской или, иначе, одесской литературной школы.

«Он был, эскесс, студентом, евреем, скрывавшим свою бедность. Он жил в большом доме, в нижней части Дерибасовской улицы, в «дорогом районе», но во втором дворе, в полуподвале, рядом с дворницкой и каморкой, где хранились иллюминационные фонарики и национальные бело-сине-красные флаги, которые вывешивались в царские дни. Он жил вдвоём со своей мамой, вдовой. Никто из нас никогда не был у него в квартире и не видел его матери. Он появлялся среди нас в опрятной, выглаженной и вычищенной студенческой тужурке, в студенческих диагоналевых брюках, в фуражке со слегка вылинявшим голубым околышем. У него было как бы смазанное жиром лунообразное лицо со скептической еврейской улыбкой. Он был горд, ироничен, иногда высокомерен и всегда беспощаден в оценках, когда дело касалось стихов.»

— В. П. Катаев, «Алмазный мой венец».

 

Poste restante

 

Против почты — нищая кофейня;

Разломаю красную печать:

«Все проходит…» Грязен день весенний;

Надо жить, и плакать, и молчать.

 

Девушки за белыми столами

Не поймут — о чем моя слеза,

Улыбнутся крашеными ртами

И прищурят узкие глаза.

 

Апрель 1915

 

Красный переулок

(Старая Одесса)

 

Из темных складов, пряный и густой,

Дурманит запах чая и корицы,

Где в ящиках, измазанных смолой,

Краснеет груз марсельской черепицы.

 

На площади, где блещет легкий день,

В кофейне у стеклянной галереи

Сошлись торговцы — греки и евреи,

Вкушать в тени полуденную лень.

 

Старинных улиц дивное виденье,

Проходит он, блаженно одинок,

Внимая пенью новых грустных строк,

Любезный север видя в отдаленьи.

 

Канат, скрипя, бадью с водой потянет —

И переулок снова пуст и глух,

И бродит лишь, неистово горланя,

По солнечному дворику петух.

 

1914

 

Без жемчуга вернулись шхуны…

 

Без жемчуга вернулись шхуны

И тихо стали у моста.

В тумане скрытый облик лунный

Чуть обозначил их борта.

 

Кричал хозяин, злее бури,

Кольцом пуская синий дым,

Когда мы, головы понурив,

Стояли молча перед ним.

 

Но что нам все его упреки —

Мы черный жемчуг привезли:

Пришли мы с девой чернокожей

Из дальней Огненной Земли.

 

1914

 

                  Агнесса

 

Лишь только в сумраке закроют двери 

И грусть моя сольется с полутьмой, 

Из синевы далеких повечерий 

Плывет в мечтах старинный Кентербери, 

Засыпан белой английской зимой. 

 

Я вижу Вас, притихшая Агнесса, 

И розы платья Вашего цветут 

То в церкви, где звенит простая месса, 

То у камина, где школяр-повеса 

В скрипучем кресле учит скучный ut. 

 

Я помню голос нежный и несмелый, 

Каштанов треск на золотых дровах, 

Когда померкнет день оледенелый, — 

И ветвь темнозеленую омелы 

Над очагом веселым Рождества. 

 

Вы плачете, Агнесса, Вы поете 

О юности фарфоровой, — как встарь, 

Мелькают дни в стремительном полете: 

Над книгой сказок в ветхом переплете 

Весна качает голубой фонарь… 

 

Все тише песня синих повечерий; 

В глухом снегу сверкающей пурги 

Все призрачней старинный Кентербери. 

Бледнеет ночь, — и у стеклянной двери  

Я слышу Ваши тихие шаги.

 

8 июня 1918

 

 

Зимняя гравюра

 

Воздух ясен и деревья голы,

Хрупкий снег, как голубой фаянс;

По дороге Англии веселой

Вновь трубит старинный дилижанс.

 

Вечер тих. За дальней снежной крышей

Гаснет в небе золотая гарь;

У таверны, над оконной нишей

Гном зажег решетчатый фонарь.

 

У ворот звенит твоя коляска,

Ты взошла на скользкое крыльцо —

У камина вспыхнувшая сказка

Озарила бледное лицо.

 

Наше счастье юное так зыбко

В этот зимний, в этот тихий час,

Словно Диккенс с грустною улыбкой

У камина рассказал о нас.

 

 

Двадцать второй

 

Гляжу: в окне веселом барки

В цветах, в лучах плывут к весне.

Но в памяти тревожно яркой

Не тает прошлогодний снег.

 

Там стража стужи все жесточе,

Там, мутным светом залиты,

Чугун и лед в провале ночи

Уносят черные мосты.

 

И — след колес неспешных гроба —

В снегу синеет колея,

И полны зимние трущобы

Смертельным криком воронья.

 

Кружа кромешными дворами

Встречать навек я обречен

За сумеречными стенами

Все тот же день, все тот же сон!

 

Что сердцу ветра оклик вешний —

Оно за тишиной снегов

Поникло сломанной скворешней

В наплыве утренних ветров.

 

 

             В походе

 

И пыль, и кровь на лицах потных,

Снарядом сломанный плетень,

Лязг пушек, ржание животных,

Безмолвье мертвых деревень.

 

Купцы, актеры и поэты —

Веселый городской народ —

Мы все одним костром согреты

На бивуаке у ворот.

 

Плывут знамена в черной дали

И дымом небосвод залит —

О, этот дым! Когда б вы знали,

Как он волнует и пьянит…

 

И в незнакомых переулках

Так весело и страшно ждать

Раскатов длительных и гулких —

И в ночь рядами наступать.

 

И сердце вечно наготове

Шагнуть за тайную черту,

Почуять вкус соленый крови

И бросить душу в темноту.

 

 

Летучий голландец

 

О нем давно забыли моряки;

Печален жребий — быть в морях забытым;

Уж не летать, склонившись над бушпритом,

Ему на черных парусах тоски.

 

Впиваясь взором в даль, скрестивши руки,

Пророчил гибель темный дух морей,

И звездный блеск в просветах черных рей

Не отгонял его извечной скуки.

 

В последний раз у южных берегов

Промчалося старинное виденье,

И рыбаки, упавши на колени,

Молили Богородицу Ветров.

 

И нет его. Горят и гаснут зори

Над дюнами глухих рыбачьих стран;

Ликуйте, моряки: свободно море!

Грусти мечтатель: умер океан.

 

 

       Святой Николай

 

Прибой утих. Молите Бога, 

Чтоб был обилен наш улов. 

Страшна и пениста дорога 

По мутной зелени валов. 

 

Печальны песни нашей воли, 

Простор наш древен и велик, 

Но нас хранит на зыбком поле 

Прибитый к мачте темный лик. 

 

Туманны утрение зори, 

Плывет сентябрь по облакам; 

Какие сны на синем море 

Приснятся темным рыбакам? 

 

Темна и гибельна стихия, 

Но знает кормчий наш седой, 

Что ходят по морю святые 

И носят звезды над водой.

 

 

* 

Я жду любви, как позднего трамвая,

Гляжу во мглу до слёз, до боли глаз,

Творя волшбу, чтоб точка огневая

В конце пустынной улицы зажглась.

 

Я жду. В душе – как Млечный путь в цистерне –

Лишь отраженья зыблются одни,

И грезится, что в сырости вечерней

Уже скользят прозрачные огни.

 

 

                Окно в апрель

 

Чем дальше в жизнь, тем злей и непонятней

Проходят дни, как дымное пятно,

И лишь, как встарь, светло моё окно

С чернеющей на крыше голубятней.

 

Весенний город стелет море крыш,

Над ним колокола звенят к вечерне,

Твои мечты темней и суеверней,

И ты о жизни тихо говоришь.

 

Последний луч за кровлей тихо сгинул,

В душе, как месяц, всходит лик тоски,

А вечер уж жаровню опрокинул

И по небу рассыпал угольки.

 

1914

 

 

             В походе

 

И пыль и кровь на лицах потных,

Снарядом сломанный плетень,

Лязг пушек, ржание животных,

Безмолвье мертвых деревень.

 

Купцы, актеры и поэты —

Веселый городской народ —

Мы все одним костром согреты

На бивуаке у ворот.

 

Плывут знамена в черной дали

И дымом небосвод залит —

О, этот дым! Когда б вы знали,

Как он волнует и пьянит…

 

И в незнакомых переулках

Так весело и страшно ждать

Раскатов длительных и гулких —

И в ночь рядами наступать.

 

И сердце вечно наготове

Шагнуть за тайную черту,

Почуять вкус соленый крови

И бросить душу в темноту.

 

 

 

 

Из сатирической поэзии

 

Вид из окна

 

Небеса, наверно, сини,

Но не мне их полюбить,

Закрывают их простыни,

Что навесила сушить

Прачка   толстая гусыня.

Под окном   аршинный сад.

В нем горшки, остов селедки,

Да березы две торчат

В крайнем градусе чахотки.

А напротив есть окно,

Коль считать от мезонина,

Будет пятое оно:

В нем весной, давным-давно

Появлялась утром Нина

И кивала под шумок

Мне и утреннему свету

На груди зажав платок,

А теперь уж Нины нету.

И теперь до часу дня

Ставни желтые скрывают

То оконце от меня;

А когда их открывают,

Вижу: девушка cидит,

Взгромоздясь на подоконник,

И зевая смотрит в сонник.

С нею рядышком лежит

Семиструнная гитара,

Дар купца или гусара,

На лице   следы румян,

Возле глаз  – сеть синих жилок;

А на крышке фортепьян

Длинный ряд пустых бутылок.

 

 

______________________________________

 

 

 

Семён Ио́сифович (О́сипович) Ке́сельман (1889, Одесса — 1940, там же) — русский поэт представитель юго-западной, левантийской или, иначе, одесской литературной школы.

Родился в еврейской семье и всю жизнь прожил в Одессе. Рано остался без отца и воспитывался овдовевшей матерью. Получил юридическое образование. Из-за слабого здоровья матери был вынужден неотлучно находиться при ней, что, возможно, впоследствии отрицательно сказалось на его поэтической карьере.

Считался одним из лучших одесских поэтов среди своих коллег по поэтическому цеху, но остался безвестным провинциальным поэтом, в то время как его младшие собратья по одесскому Литературно-артистическому обществу, кружку «Среда», покинув Одессу, получили в Москве всероссийскую известность.

Некоторые рукописи находятся сейчас в Одесском литературном музее. Рукопись стихотворения «Вид из окна» с подписью «Эскессъ» выставлена в музейной экспозиции. Безымянная могила Семёна Иосифовича Кесельмана находится рядом с могилой его супруги Милицы Степановны Савельевой.

16 января в Одесском литературном музее состоялась презентация книги Семена Кессельмана “Стеклянные сны”
Это первое издание стихов Кесельмана – при жизни поэта не вышло ни одной его книги. Архив поэта сохранила жена, М. Заркова, которая передала его известному исследователю культурной жизни Одессы С. З. Лущику.
Издание подготовлено С.З. Лущиком, О. Барковской, Е. Голубовским, А. Яворской.
В книгу вошли биографическая статья о С. Кесельмане, лирические и юмористические стихи – как напечатанные в периодике, так и ранее не опубликованные, более 150 рисунков поэта, фотографии, воспоминания современников.
Тираж книги 150 экземпляров. Издание осуществлено благодаря поддержке члена президентского совета Всемирного клуба одесситов Евгения Деменка.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Людмила Шарга

Людмила Шарга (Южнорусский Союз Писателей) Поэт, прозаик, публицист. Родилась в России. Живёт и работает в Одессе. В настоящее время возглавляет отдел поэзии в литературно-художественном журнале «Южное Сияние». Журнал основан в 2011 году и является официальным печатным органом Южнорусского Союза Писателей. Редактор сайта, основатель и ведущая творческой гостиной «Diligans». Публикации: в Одесской антологии поэзии «Кайнозойские Сумерки» (2008), в альманахах «Меценат и Мир. Одесские Страницы» (2008, Москва), «ЛитЭра» (Москва), «Свой вариант» (Луганск), «Провинция» (Запорожье), «ОМК» (Одесса), в журналах «Южное Сияние» (Одесса), «Дон» (Ростов-на-Дону), «Ренессанс» (Киев), «Арт-Шум» (Днепропетровск), «День и Ночь» (Красноярск), в газетах «Литературная газета» (Москва), «Литература и жизнь» (Киев), «Интеллигент», в интернет-журналах «Авророполис», «Гостиная», «45-я параллель», «Ликбез» и др. Автор сборников прозы и поэзии «Адамово Ребро» (2006), «На проталинах памяти» (2008), «Билет в осенний день» (2010), «Рукой подать...» (2011), «Повесть о падающих яблоках» (2013), «Яблоневые сны» (2014), «Ночной сюжет новостей» (2015), «Невыдуманные рассказы о настоящем» (2017).

Оставьте комментарий