Елена ЛИТИНСКАЯ. Летний роман. Рассказ
Счастье – не стабильное состояние, а лишь зыбь на воде.
Эрих Мария Ремарк
В то памятное лето Наташе только-только исполнилось двадцать два года. Она окончила четвёртый курс Романо-германского отделения филфака МГУ по специальности английский язык, английская и американская литература, отлично сдала сессию и блаженно сибаритствовала во время летних каникул, раздумывая, к какому бы морю – Чёрному или Балтийскому – поехать на сей раз отдохнуть вместе со своей неизменной спутницей – школьной подругой Катей. Наташин отец по работе был связан с туристической отраслью по всему Советскому Союзу и каждый год без особого труда бронировал дочери номера в лучших гостиницах страны.
Пока Наташа решала, где бы им отдохнуть нынешним летом, неожиданно позвонила Катя и буквально огорошила подругу сообщением, что она через три недели выходит замуж и просит Наташу быть свидетельницей на её, Катиной, свадьбе.
– Ну, ты даёшь, Катюша! Близкая подруга называется! Через три недели ты выходишь замуж, а я ничего не знаю. И ещё хочешь, чтобы я была твоей свидетельницей! Какая скрытность и какая самонадеянность! А если я не смогу? Если у меня другие планы? Я хочу поехать к морю и, между прочим, как всегда, рассчитывала на твою компанию.
– Ой, прости, пожалуйста, Натуся! Прости, прости! Я вообще никому не говорила про свадьбу, боялась сглазить. Только сегодня начинаю звонить родственникам и друзьям и рассылать приглашения. Тебе звоню одной из первых. Ты же мне не откажешь? Ты просто не можешь мне отказать! Сейчас лето, все мои институтские и школьные подруги разъехались, кто куда. Мне в свидетели и попросить больше некого, разве что какую-нибудь чокнутую мамину подругу. Но это же будет стыдно перед новой родней. А к морю ты и в августе успеешь поехать. Даже лучше. Будет прохладнее. Почти бархатный сезон.
– О Господи! В общем, Катюха, надо было бы тебя проучить за такое позднее приглашение. Но я добрая и покладистая. Ладно! Фиг с тобой! Буду я твоей свидетельницей, так уж и быть. А кто он, твой жених? И почему такая прямо-таки скоропалительная свадьба? Нельзя подождать до осени, когда народ вернётся в город после каникул и отпусков? Признавайся! Что случилось? Ты подзалетела?
– Ты нисколько не оригинальна. Все задают мне один и тот же вопрос. Да нет же! Я, слава богу, не беременна. Просто пару месяцев назад я познакомилась с парнем… на одной вечеринке. Так получилось. Что называется, нас свела судьба. Его зовут Виктор. Он в этом году окончил Бауманский. Молодой специалист, как говорится. Мы действительно полюбили друг друга. Такое бывает не только в кино и в романах. Витя мне сделал предложение. Я согласилась. У нас дома, ты же знаешь, с моими предками никакого житья нет. Предки мои упрямые, старорежимные. Я же всё делаю не так, не по их понятиям. И одеваюсь не так, и слишком много косметики накладываю, и стрижка моя «вульгарная» им не нравится, и в отличницы я, увы, не выбилась, и домой прихожу поздно. В общем, постоянные попрёки и критика. Надоело до чёртиков! Надо заводить собственную семью, выходить замуж, линять из этой хрущёбы-малогабаритки и переезжать к мужу. Правда, живёт он тоже вместе с родителями. Но есть ещё запасной вариант. Витина бабушка. Если я не уживусь с его предками, переедем к бабушке. Я с ней уже познакомилась. Бабуля – просто чудо! Из старой интеллигенции. И мы друг другу очень даже понравились. Правда, живёт она в ветхом доме, который подлежит сносу. Когда будет этот снос, не известно. Может, через несколько месяцев, а, может, через год. Две проходные комнатёнки. Ванной нет. Горячей воды тоже нет. Куча соседей. Словом, все «прелести» жизни в коммуналке да ещё без удобств. Поэтому Витина бабушка – запасной вариант.
– Понятно. Обстоятельства у тебя – прямо-таки форс-мажор. Ладно, уговорила. Ну что мне с тобой делать? Отказать? Ты же меня не простишь. Буду я твоей свидетельницей. Присылай открытку: где, когда и во сколько я должна быть?
– Ой, спасибочки! Я знала, что ты мне не откажешь. Всё. Целую, убегаю по предсвадебным делам. Предки мои скупятся и даже не дают денег на портниху. Словом, представляешь, я сама шью своё свадебное платье. (Кому другому рассказать – не поверят!) Но, ты же знаешь, шить я умею. Сегодня же вышлю тебе открытку с официальным приглашением. Всё, Натусик! Пока, пока! Жду!
Времени на походы по магазинам для покупки нарядного платья у Наташи было мало, да и в те годы в обычных универмагах, в ГУМе и ЦУМе мало что можно было купить из приличных нарядов. Разве что достать случайно. Как тогда говорили, схватить. (За исключением Берёзки. Но у Наташи не было сертификатов.) Катя умела шить. Она мечтала стать модельером. Великолепно владея выкройкой и старой, доброй швейной машинкой Зингер, она могла сварганить классный наряд. Наташе сиё искусство было неведомо. Она умела разве что подшить подол платья или юбки вручную, заштопать дырку в носке и пришить оторвавшуюся пуговицу. (Наташа была филологом до мозга костей. Они с Катей были очень разные, но дружили ещё с первого класса, когда сидели за одной партой.) Словом, пришлось Наташе усиленно порыться в своём гардеробе, где она, к несказанной радости, нашла давно сшитое в ателье, аж в десятом классе, но всё ещё весьма эффектное, маленькое парчовое платьице синего цвета, подчёркивающее Наташины голубые глаза. Как же оно теперь пригодилось! И туфельки нашлись: серебристые полубосоножки на небольшой платформе. И сумочка под цвет босоножек. Словом, Наташа оказалась полностью экипирована к свадьбе. Всё примерила, оглядела себя в большом трюмо со всех сторон и осталась собой вполне довольна.
Утром в день свадьбы Наташа полетела в парикмахерскую, где из её длинных каштановых волос соорудили высокую причёску. В общем, Катину свадьбу Наташа встретила в полной «боевой» готовности.
Во дворце бракосочетания Наташа познакомилась с Юрой, который был товарищем жениха по институту и тоже свидетелем на свадьбе. Юра оказался симпатичным среднего роста брюнетом, очкариком. Мягкий, тихий голос, светлая улыбка, хорошие манеры. Серьёзный, вдумчивый взгляд тёмно-карих глаз из-под очков, казалось, обволакивал девушку, изучал… Наташе Юра сразу понравился.
Юра пришёл на свадьбу без пары. («Странно! Такой милый парень, и ни девушки, ни жены. Слишком серьёзный или в перспективе закоренелый холостяк», ‒ решила Наташа.) Она тоже пришла на свадьбу одна. В то время место кавалера (возлюбленного, ухажёра, поклонника) у неё пустовало. Во дворце бракосочетания они оба поставили свои подписи, скрепив таким образом брак Кати и её мужа Вити. Свадьбу благополучно отпраздновали не в ресторане, без особой помпы, без пышного банкетного зала и оркестра, простенько – на квартире родителей жениха. Однако холодные закуски, выпивка, горячее и свадебный торт из ресторана Прага были отменного качества. Тут уж родители с обеих сторон явно постарались не ударить в грязь лицом перед гостями.
Детали свадебного праздника ‒ тосты и традиционные крики «горько!» ‒ Наташа не помнила, а помнила только, что она сидела за столом рядом с Юрой и весь вечер с ним танцевала под магнитофонные записи любимых молодёжью мелодий. Юра вёл себя скромно, целоваться и обжиматься не лез, когда во время танцев приглушали свет. Он не был пьян, но всё же под конец веселья оказался слегка под хмельком, как и случается на свадьбе. Наташа тоже выпила пару рюмок, хотя к алкоголю на вечеринках обычно не притрагивалась, так как от спиртного её всегда тошнило и болела голова. На сей раз, к счастью, выпивка пошла, что называется, впрок – все обошлось без неприятных последствий. Разве что чуть кружилась голова, но мир виделся исключительно в розовых красках. Юрины прикосновения были ей приятны. Очередной танец заканчивался, а Наташе всё ещё не хотелось возвращаться к столу. Юра испытывал те же чувства и снова приглашал её на танец. Хозяева и гости, заметив из нарастающую симпатию, перешёптывались, но от более громких комментариев воздерживались. Только Катя игриво подмигнула Наташе и даже погрозила пальцем, мол, подруга, не увлекайся.
«Почему это? Юра один, и я одна. Хочу и увлекаюсь, и никто не может мне запретить!» – подумала Наташа и ответно игриво улыбнулась Кате.
Застолье и танцы закончились поздно ночью. Метро было уже закрыто, и Юра пошёл пешком через всю Москву провожать Наташу, так как денег на такси ни у него, ни у неё не было. К тому же июльская ночь, опустившаяся на раскалённый за день город приятной прохладой, была настолько хороша, что не хотелось запихивать себя сразу в транспорт. Хотелось гулять по улицам Москвы, насколько хватит сил. Благо, оба свидетеля были молоды и ни затянувшаяся свадьба, ни алкоголь не убавили им энергии.
Они долго брели по ночному городу из дальнего района к центру, пока, наконец, не дошли до Белорусского вокзала, где просидели на скамейке в, зале ожидания до шести утра. Как-то всё спонтанно получилось. Их притягивало друг к другу. Юра привлёк к себе Наташу, обнял её и поцеловал лёгким, почти воздушным поцелуем. Эта невесомая ненавязчивость была ей приятна. Она ему ответила, и до открытия метро они нежно целовались и обнимались, как влюблённые подростки. На прощание Юра попросил у Наташи телефончик, но своего почему-то не дал. Ну не дал и не дал. Наташа не стала настаивать. Мало ли какие на то имелись причины… Может, он жил в новостройке и в его доме ещё не установили телефоны. Словом, Наташа не хотела быть навязчивой.
Потом выяснилось, что живут они в одном и том же, Первомайском, районе. Только Наташа – у метро Первомайская, а Юра – у метро Измайловская. Вот такое получилось совпадение, почти прямое попадание. Их дома разделяла всего лишь одна остановка метро, или пятнадцать минут прогулки пешком. На станции Белорусская кольцевая они сели в полупустой поезд, доехали до Курской и, перейдя на станцию Курская радиальная, доехали каждый до своей остановки. В вагоне Наташа дремала на плече сонного Юры.
– Я тебе завтра, нет, уже сегодня, позвоню. Ведь сейчас уже сегодня. Вчера закончилось вчера, – сказал Юра заплетающимся языком.
Наташу не удивило его несколько путаное обещание. У неё самой язык заплетался:
– Да, да! Ты правильно сказал. Сегодня уже не вчера. Вчера было хорошо, но оно закончилось. Конечно, позвони. Я буду ждать, вот только выспаться надо, – сказала она и помахала ему рукой, когда он выходил на станции Измайловская, а сама подумала: «Знаю я, как ты позвонишь. Все вы одинаковы, молодые специалисты… Специалисты давать пустые обещания! Горазды целоваться и обниматься, а на что-то более серьёзное у вас пороху не хватает».
****
Но вечером того же дня Юра, к Наташиному удивлению, всё же позвонил, и они, выспавшиеся и отдохнувшие, пошли в кино на семичасовой сеанс смотреть новый фильм «Бег», снятый по мотивам произведений Булгакова. Так начался их летний роман, который продлился… Но не будем забегать вперёд.
Спустя пару дней после знакомства Юра неожиданно признался Наташе, что он женат и у него грудной ребёнок. Скрывать своё семейное положение дольше было бы уже просто неприлично. Юрина жена не пришла на свадьбу, так как была кормящей матерью, и ей было не до свадеб и вообще не до каких-либо сборищ.
– Я знаю. Я – настоящий подлец, который обманывает свою жену и оставляет дома грудного ребёнка, – сказал Юра. – Но моя жена после родов так переменилась. Она превратилась в нервную, даже злобную мегеру, которая вся погружена в заботы о сынишке и кормление грудью. Ходит распустёхой. Я её не узнаю. Она меня в упор не видит и позвала на подмогу свою мать. Тёща поселилась у нас в гостиной, и, кажется, надолго. Характер у неё – не приведи Господи. Как зыркнет пронизывающим оком, так словно по стенке размажет. Одно слово – тёща! Они не подпускают меня к ребёнку, так как я, видите ли, могу принести в дом инфекцию. Я чувствую себя никому не нужным приживальщиком. (Вернее, нужным только в день моей зарплаты.) Даже в продуктовый магазин они меня не посылают. Боятся, что куплю несвежие продукты. В общем, в собственном доме я стал, что называется, persona non grata. Прихожу домой, и сразу хочется бежать, куда глаза глядят. И вот вдруг появляешься ты, как свет в окошке. Я влюбился и окончательно потерял голову. Такие дела. Если хочешь, можешь послать меня ко всем чертям. Я пойму и не обижусь.
– Я, я не могу послать тебя, как ты говоришь, ко всем чертям… Я вообще не могу тебя послать.., – тихо призналась Наташа, опустив голову. – Но почему, почему ты мне сразу не сказал, что у тебя жена и ребёнок? Это не честно. Я бы не стала с тобой встречаться. А сейчас… сейчас уже для меня слишком поздно. Ты… я, в общем, тоже потеряла голову. Я понимаю, что совершаю подлость, но не могу от тебя отказаться. Я не знаю, как назвать то чувство, которое испытываю. Влюблённость, любовь? Давно ничего подобного не испытывала. Наверное, я люблю тебя, милый Юрочка, чужой муж. Вот… – Выпалив сиё отчаянное признание, Наташа замолчала. Потом в довершение добавила: – Если для тебя моя любовь слишком обременительна, давай прекратим встречаться. Расстанемся прямо сейчас, без обид, и дело с концом.
– Нет! Я не хочу с тобой расставаться. Ты такая, такая.., – Юра не смог подобрать определения для Наташиных особых качеств, которые привлекали его в девушке, смутился, запнулся и в итоге произнёс, умоляя:
– Наташенька, не бросай меня, пожалуйста! Ты сейчас для меня – всё. Понимаешь?
– Понимаю, – ответила Наташа. В действительности она мало что понимала, так как весь их диалог казался ей нереальным. Слишком быстро разворачивались события… «Неужели это происходит со мной, с нами? Ещё пару дней назад мы даже не знали друг друга! И вот теперь это признание в любви. Наваждение, сон, судьба?» – подумала она и положила руки Юре на плечи:
– Обними, поцелуй меня, Юрочка! Будь что будет. Я не хочу строить какие-либо планы. Давай жить сегодняшним днём, а завтрашний день сам о себе позаботится, как говорил…
– Иисус Христос. Я читал Евангелие. Моя бабушка была верующей. Она крестила меня и в тайне от моих партийных родителей водила с собой в церковь, когда я был маленьким. А я изменяю своей жене. Вот такой я «истинный» христианин в кавычках. Моя бабуля, наверное, в гробу переворачивается. Нет, она была добрая, понимающая! Она бы простила меня. Ну всё, хватит об этом! Сегодня такая хорошая, нежаркая погода. Давай пойдём в Измайловский лесопарк.
Утром в Измайловском лесу было мало народу. (Да и во всей Москве летом обычно бывает мало народу. Народ разъезжается кто куда: к морю, в горы, на дачу, на курорт, в деревню, чтобы только скрыться от жары, пыли и загазованности большого города.)
Они встречались почти каждый день под часами на углу Первомайской и Пятой Парковой. Юра приезжал с самого утра, где-то к десяти. Гуляли в Измайловском лесу, перекусывали в летнем кафе, ходили в кино на дневные сеансы, занимались любовью в Наташиной квартире (когда её родители были на работе) или просто лежали в лесу на спине, касаясь друг друга телами, – на пляжном одеяле, которое Наташа предусмотрительно приносила из дому.
Она смотрела, как плывут по небу тяжёлые облака, то сливаясь друг с другом, образуя причудливые узоры, то разбиваясь на более мелкие, лёгкие облачка, улетающие друг от друга каждое своей небесной дорогой. «Так и мы с Юрочкой: сначала соединимся, а потом, в конце концов, разбежимся в разные стороны. Но я не хочу сейчас об этом думать и портить себе настроение!» – размышляла Наташа.
– Ты так пристально смотришь на небо, Наташ. Видишь там что-то особенное?
– Да, облака летят по небу, как мы бежим по земле. У каждого облачка свой срок и своя судьба. И у нас тоже.
– Никогда об этом не думал. А ты случайно не пишешь стихи?
– Случайно… пишу.
– Покажешь как-нибудь?
– Может быть…
– А о нашей любви напишешь?
– Не знаю… если получится, напишу.
– А я вот стихов не пишу. Обычный технарь, который влюбился в поэтессу.
– Ты не обычный, ты мой любимый технарь, – Наташа приподнялась, сняла Юрины очки и поцеловала его в глаза.
– Наташ, нельзя целовать в глаза. Это к разлуке.
– Разлука, ты разлука! Чужая сторона. Никто нас не разлучит.., – пропела Наташа и добавила, – если мы сами того не захотим.
– Я не хочу с тобой разлучаться, Наташенька. Ты, ты… в этом купальнике такая соблазнительная. Давай пойдём к тебе домой. Иначе я за себя не ручаюсь.., – полушутя сказал Юра.
– Давай! – просияла Наташа.
****
По легенде для своих домочадцев Юра проводил отведённые для молодого научного сотрудника библиотечные дни, соответственно, в Государственной библиотеке научно-технической литературы. Наташа, свободная от занятий, вкушала беззаботную любовь на фоне студенческих каникул. Когда родители спрашивали, чем она занимается целыми днями и почему не захотела этим летом куда-нибудь поехать, Наташа туманно объясняла, что, во-первых, уже начала собирать материалы для дипломной работы, а, во-вторых, ездит с друзьями в Серебряный Бор купаться. Подобралась хорошая компания. Ну, а к морю можно съездить и в августе.
Наташа не обманулась в Юриной любви. Он оказался спокойным, ласковым, нежным и молчаливым. Именно эти качества она искала в партнёре. Страсти-мордасти и высокопарные признания и клятвы её не привлекали. Молодые любовники вообще мало говорили, как бы боясь спугнуть неверным словом своё зыбкое, тайное счастье. Наташа вся светилась от любви, и постоянно думала о Юре, когда его не было рядом. Она просыпалась и засыпала с мыслями о нём. Это было какое-то волшебное наваждение.
Постепенно они всё больше привязывались к друг другу, хотя оба знали, что их запретная любовь обречена и к хеппи-энду не приведёт. Юра серьёзно увлёкся Наташей, но отнюдь не собирался разводиться с женой и бросать ребёнка. Он запутался, попал в любовный капкан, из которого не видел, да и не искал выхода. Наташа это прекрасно понимала и не задавала ему провокационные вопросы, чтобы не мучить ни его, ни себя. Кроме того, всё тайное в конце концов становится явным, и что тогда? Они не хотели знать, что будет тогда. Для них обоих существовало только «сейчас и теперь».
Незаметно пробежал июль, наступил август. Наташа, разумеется, ни к какому морю не поехала. Жара постепенно спадала. Лето устремилось к концу. «Скоро, скоро пожелтеет листва в Измайловском лесу, земля остынет, наступит промозглая, дождливая осень, и тогда не очень-то полежишь, обнявшись, на прохладной, влажной траве. И одеяло не спасёт от сырости», – с грустью думала Наташа.
Неотвратимо приближался сентябрь. Наташу ждал ответственный пятый курс, защита диплома, экзамены и распределение. А Юре в НИИ, где он работал, дали понять, что свободное летнее расписание в сентябре закончится, сотрудникам будет предоставлен только один библиотечный день в неделю, и остальные дни и часы надо будет проводить в стенах института, работая над очередным проектом.
****
В конце августа Наташе неожиданно позвонила Катя. После свадьбы молчала всё лето и вдруг прорезалась, да так настойчиво…
– Привет, подруга! Что случилось? Ты совсем не звонишь? Как провела лето? Съездила к морю? – Катя забросала Наташу вопросами.
– Привет, привет! Я не звоню, потому что не хочу нарушать своими звонками твой медовый месяц. Ты бы ведь тоже могла позвонить, между прочим. – Наташа старалась уйти от ответа о море. Даже своей лучшей подруге рассказывать, как она провела лето Наташа не могла, а сразу обманывать не хотела.
– Я не звонила, потому что меня не было в Москве. Мы с Витей провели две недели в деревне у моих родственников, собирали грибы и ягоды. В этом году столько черники уродилось! Потом ездили на недельку к Витиным родным в Одессу. Одесса – сказка. Пляж, теплое море. Ходили на знаменитую одесскую барахолку Толчок. Ох и прибарахлились же мы там! Представляешь, модные заграничные тряпки прямо с корабля из-за моря. И не так уж и дорого. Вот вернулись пару дней назад. Витя вышел на новую работу по распределению. А тут вдруг звонит Юрина жена Валя и спрашивает, не знаем ли мы, где это Юрка всё время пропадает. Говорит, что в Научно-технической библиотеке, но Витя там несколько раз был и его не видел. Может, ты знаешь? Ну так, случайно… Может, вы где-то пересеклись? Вы так мило ворковали на моей свадьбе, этакие голубки-свидетели, что я подумала… Впрочем, неважно, что я подумала.
– Не понимаю, почему ты меня спрашиваешь о Юре. Откуда мне знать? Ну ворковали мы на твоей свадьбе, танцевали, выпили слегка… Свидетели всё же. Юра был очень мил. Что из этого? Поворковали и разъехались по домам. Понятия не имею, где он пропадает. Меня тоже не было месяц в Москве. Я ездила в Адлер с моей однокурсницей Алёной. Ты её не знаешь, – на всякий случай добавила Наташа. – Мы прекрасно провели время. Утром купались, загорали, днём спали, а вечером гуляли по набережной и даже ходили на танцы с курортниками. Ещё вопросы есть?
– Понятно. На море, так на море. Адлер – не Пицунда, но тоже неплохо. Вопросов больше нет! Но ты какая-то сегодня сердитая. На тебя не похоже. В общем, повторяю, если ты (совершенно случайно) узнаешь что-то про Юру, позвони мне, пожалуйста. Валя нервничает. У неё молоко пропадёт.
– Непременно! Если что-то случайно узнаю (хотя вряд ли), обязательно тебе позвоню. Нельзя, чтобы у Юриной жены пропало молоко! Ой! Прости, пожалуйста! Не могу больше говорить, у меня на плите картошка жарится. Боюсь, сгорит. Всё, Кать, пока, пока!
На следующий день при встрече с Юрой, Наташа рассказала ему о Катином звонке. Юра погрустнел и ничего не ответил, только развёл руками, мол, что тут скажешь? Да и что он мог сказать, не покривив душой? Давай расстанемся!? Я тебя больше не люблю!? Моя жена подобрела? Я люблю свою жену и крошечного сыночка? Истина была в том, что Юра любил обеих женщин, только по-разному. Валентину и маленького Вовку он любил как приложение к себе, нечто знакомое, привычное, удобное, от которого можно на время уйти, отдохнуть, когда поднадоест или насытит, словно обед. А Наташу – как отвлечение, развлечение, уход от того, привычного и обыденного или дополнение к нему, как изысканный десерт к обеду. И от этого приятного, сладкого, тающего во рту десерта совсем не хотелось отказываться.
Если продолжать оперировать кулинарными терминами, то для Наташи Юра был и обедом, и десертом. У неё не было второго, запасного варианта любви. Юра не был Наташиным первым мужчиной, но, когда она начинала копаться в прошлом и сравнивать свои былые университетские романы с чувством глубокой нежности, которую испытывала к Юре, то признавалась себе, что до Юры по-настоящему никого не любила.
В послеобеденные часы, когда Наташа не спешила на свидание с Юрой, она обычно прогуливалась в одиночестве по Измайловскому бульвару, благо, он проходил рядом с домом. Уже который раз Наташа замечала на скамейке молодую миловидную, полноватую женщину. Женщина мерно покачивала коляску с ребёнком и что-то тихо напевала. Одета она была просто, в цветную ситцевую юбку и белую блузку; длинные светлые волосы небрежно завязаны хвостиком. На усталом лице ни следа косметики. Под глазами тёмные круги, выражение лица задумчивое и грустное, грустное. «Эта женщина всё время одна. Наверное, мать-одиночка. Мужики – гады. Отлюбят своё, сделают ребеночка женщине и сматывают удочки», – со смесью сочувствия и гнева подумала Наташа.
Однажды Наташа не удержалась и подсела к женщине на скамейку, предварительно спросив разрешения:
– Добрый вечер! Если я присяду здесь, не помешаю?
– Да ради Бога! Присаживайтесь, пожалуйста! Вы мне не мешаете, – безразлично ответила та.
– У вас кто? Мальчик или девочка? – задала Наташа обычный в такой ситуации вопрос.
– Мальчик у меня, Вовочка, трёхмесячный, – сказала с гордостью молодая мамаша и сразу просияла улыбкой. Потом добавила: – Я – Валентина. А как вас зовут?
– Меня зовут Наташа, – представилась Наташа. Верх коляски был откинут, и она увидела ребёнка, одетого в лёгкие ползунки по случаю жары. Малыш не спал и мирно посасывал пустышку. Он был ухоженный и такой миленький, чистый ангелочек: щёчки розовые, глазки карие – любо-дорого смотреть.
– Какой хорошенький! – Не удержалась от похвалы Наташа. – Не бойтесь! Я не сглажу.
– А я и не боюсь. Я в эти дурацкие приметы не верю.
– Валя, у вас такой славный малыш. Радоваться надо, молодая мамочка, а вы почему-то мне кажетесь грустной. Я уже который день за вами наблюдаю.
– Да, мне не очень-то весело… – сказала Валентина и замолчала.
– Ну ладно! Я пойду. Не знаю, почему вы грустите, но не отчаивайтесь. Всё в жизни меняется. Я уверена: настанет день, и вы будете улыбаться, – ответила Наташа и продолжила свой вечерний моцион.
На следующий день повторилась та же история. Наташа вышла пройтись по бульвару и увидела на лавочке печальную Валентину с коляской.
– Добрый вечер, Валя? Что-то вы снова грустите…
– Вы правы. Грущу. У меня, видите ли, семейные проблемы. Муж то работает, то в библиотеке, то поехал на пикник с друзьями. Совсем не помогает, – неожиданно разоткровенничалась Валентина. Ума не приложу, что делать!
– То на работе, то в библиотеке, то с друзьями, говорите… Это как-то неправильно, нехорошо,особенно, когда в семье грудной ребёнок и надо жене помогать, – сказала несколько рассеянно Наташа, и в голове её мелькнула странная мысль, скорее, зыбкая ассоциация… Говорить с новой знакомой больше не хотелось. – Простите, я совсем заболталась. Всего доброго! Мне пора уходить. А вам – приятного вечера! – Наташа резко оборвала разговор и быстрым шагом направилась к дому.
«Валентина, Вовочка, муж то на работе, то в библиотеке, то с друзьями», – мысленно повторяла про себя Наташа и неприятные параллели и подозрения прокрались в её голову.
Она плохо спала последующую ночь и при встрече с Юрой спросила, нет ли у него с собой фотографий жены и ребёнка. Юра удивился такому внезапному Наташиному любопытству, но всё же достал портмоне и показал Наташе фото Вали и Вовочки, в которых та узнала свою новую знакомую с Измайловского бульвара и её малыша. Это совпадение так сильно подействовало на Наташу, что она, сославшись на головную боль, неожиданно быстро попрощалась с Юрой и пошла домой.
Дома Наташа заперлась в своей комнате и долго плакала, лёжа на диване, отвернувшись к стене. Несколько раз настойчиво звонил телефон.
– Наташенька, это тебя. Приятный мужской голос, – сказала мама.
– Мамочка, у меня голова раскалывается. Спроси, кто. Я потом перезвоню.
–Таинственный молодой человек. Не хочет называться. Сказал, что знакомый, – ответила мама.
Это, видимо, был Юра, но Наташа к телефону так и не подошла. Что она могла ему сказать? Что она в растерянности? Одно дело крутить роман с женатым мужчиной, не зная лично его законную супругу. Совсем другое – увидеть воочию эту печальную женщину и крошечного ребёнка. «А что если бы я была на месте этой Валентины, и меня обманывал бы муж? Каково бы мне было? Скверно! Очень скверно! А что чувствует Юра, изменяя жене и оставляя грудного ребёнка? Помнится, в начале нашего романа он назвал себя подлецом. Но, похоже, успокоился и больше таковым себя не считает. Привык лгать? Но я же люблю его, люблю таким, какой он есть. И я совсем не хочу от него отказываться. Что же мене делать? Что делать?»
Наташа ощутила себя гадкой обманщицей, как будто вымазалась в грязи. Она больше не витала в эмпиреях. Спустилась с небес на землю. Она продолжала любить Юру, но какой-то горькой любовью.
Наревевшись, Наташа немного успокоилась и решила сделать перерыв в их отношениях, чтобы подумать и разобраться в нём и в себе. Она вытерла слёзы и умыла лицо холодной водой. Учебный год ещё не начался. Надо было чем-то заняться, чтобы вышибить хоть на время клин клином и не впасть в депрессию.
И тут Наташе неожиданно подфартило. Наутро ей позвонили с филфака и предложили поработать недельку переводчицей с англоговорящим писателем-коммунистом из Индии. Надо было встретить писателя в Шереметьево, отвезти его в гостиницу, провести обзорную экскурсию по Москве и потом сопровождать его в поездке по Киргизии: сначала в город Фрунзе, а затем – к красотам горного хребта Ала-Тоо и на озеро Иссык-Куль. Само собой, к писателю был приставлен никому не известный преподаватель с филфака, видимо, «человек в штатском». Наташа охотно согласилась поработать переводчицей, ухватившись за эту поездку, как за спасительную соломинку. В Киргизии она никогда не была, и поездка обещала быть увлекательной.
На следующий день позвонил Юра, обеспокоенный тем, что Наташа не отвечала на его звонки. Она на сей раз подошла к телефону и, как ни в чём не бывало, поговорила с ним; не вдаваясь в подробности, рассказала, что едет переводчицей с писателем-индусом на озеро Иссык-Куль. Добавила для пущей важности, что эта поездка обязательна и зачтётся ей как часть студенческой преддипломной практики. Отказываться нельзя.
– Понимаю. Буду ждать и скучать. Наташенька! Смотри, не влюбись там в какого-нибудь лихого киргиза-наездника или пастушка овец, – пошутил Юра.
– Даю торжественное обещание ни в кого не влюбляться. И ты смотри, храни мне верность. Я тоже буду скучать по тебе, Юрочка. Вернусь через неделю. Позвони. Люблю, целую, – прощебетала Наташа и подумала: «Какой абсурд! Как он может хранить мне верность, когда у него есть жена, и он, неверный муж, изменяет ей со мной!»
****
Писатель из Индии, господин Гупта, оказался приятным, исключительно вежливым мужчиной лет сорока. «Человек в штатском» постоянно присутствовал, оформлял все документы и предъявлял билеты, иногда улыбался, иногда вставлял пару английских фраз в разговор писателя с Наташей. В общем, не мешал. Наташа болтала с индусом о том, о сём и переводила, если гость высказывал какие-либо пожелания во время очередной экскурсии или задавал вопросы обслуживающему персоналу по ходу поездки.
Наташа попала в Киргизию впервые. Город Фрунзе не произвёл на неё никакого впечатления. Абсолютно безликий город, возникший в голой степи. Прекрасны были лишь аллеи высоченных, стройных пирамидальных тополей. Казалось, они верхушками упирались в облака. Наташа попросила «человека в штатском», сфотографировать её и индийского писателя на фоне тополиной аллеи, подумала: «Как жаль, что здесь нет Юры и он не видит всю эту экзотику!» Юры не было рядом, но он как бы виртуально присутствовал. Наташа постоянно задавала себе вопросы, что бы сказал Юра о киргизских реалиях, и сама же на эти вопросы отвечала.
Горы Ала-Тоо, подножья которых были покрыты деревьями и травой, а вершины – вечными снегами и ледниками, поражали какой-то величественной, достойной кисти художника-пейзажиста, красотой. Огромное озеро Иссык-Куль, светло-голубое, искрящееся на солнце, обрамлённое горами и полупустыми песчаными пляжами – краса и гордость Киргизии – было оснащено всего одной двухэтажной деревянной гостиницей. (Видимо, туризм в этих краях ещё только зарождался.) В ней-то наши гости и заночевали.
Наташа долго не могла уснуть. «Как бы нам было хорошо с Юрой провести ночь в этой уютной гостинице на берегу озера!» – мечтала она. – Юра, Юрочка, как ты там проводишь время без меня? Наверное, Валя прибрала тебя к рукам, и ты становишься примерным мужем и отцом…
На утро подали лёгкий завтрак (чай с булочкой), после которого все трое: писатель, «человек в штатском» и Наташа поехали на восточный базар. Боже, сколько было там красивых и на вид сочных фруктов! Наташа никогда не видела таких огромных красных яблок. Не удержалась и купила одно, тщательно вымыла водой из бутылочки и надкусила. Яблоко оказалось вязким и ватным на вкус. «Вот так и любовь моя, как это наливное яблочко. Внешне притягательно прекрасна, а испробуешь – одно разочарование…», – подумала с грустью Наташа.
После базара писатель, «человек в штатском» и Наташа пошли прогуляться вдоль озера. Здешняя природа была настолько хороша, что не хотелось возвращаться в гостиницу. Прогулка затянулась на два часа, до второго завтрака. Местный повар угостил приезжих киргизским национальным блюдом из баранины – бешбармак. Это блюдо полагалось есть руками, но Наташа попросила, чтобы не смущать индийского писателя, принести столовые приборы.
Господин Гупта с удовольствием отведал бешбармак, запив его местной минеральной водой. Он мало говорил, больше улыбался, много фотографировал озеро, песчаные берега и горы вдалеке, а также молодую жену администратора гостиницы, одетую по случаю приезда заграничного гостя в киргизский национальный костюм. Не оставил он без внимания и яркие ковры шырдак, которыми были устланы полы в номерах гостиницы, делая путевые заметки в блокноте. Киргизская экзотика ему явно пришлась по вкусу. Индийский гость был доволен поездкой и постоянно восклицал: «О, yes! This is absolutely beautiful! Splendid! I am going to write a story about it, Natalie. And you will be my main heroine».(1)
Такой прекрасный отзыв о поездке означал, что Наташа и «человек в штатском» успешно выполняли свою миссию.
Наташа была польщена:
– Thank you, Mr. Gupta! Please, do not forget to send me the English translation of your story!(2)
– Of course, my dear! I will not forget.(3)
За разговорами с заграничным писателем Наташа неожиданно поймала себя на мысли, что с самого утра только один раз вспомнила о Юре. Видимо, пирамидальные тополя, устремлённые вершинами в небо, горы, озеро и лестный отзыв писателя о ней постепенно отодвигали Наташину любовь на задворки памяти. Наташа вдыхала чистейший горно-озёрный воздух и впадала во временную ремиссию от недуга-наваждения, называемого «запретная любовь».
В голове складывались начальные строчки стихотворения:
Тех дней голубой Иссык-Куль
Я пью из бездонной пиалы.
Джигитам грустить не пристало,
И ты обо мне не тоскуй!
«Какой бред я сочиняю! Причём тут джигит? Я же пишу о Юре!» – подумала Наташа и забраковала стихотворение. Дальше строки не складывались. Слишком много было впечатлений. «Вот вернусь в Москву, исправлю и допишу», – решила она.
****
– Ну, как ты съездила в Киргизию? Какие впечатления? – спросил Юра по телефону, когда Наташа вернулась в Москву.
– Всё прекрасно, Юрочка! Впечатления остались незабываемые, на всю жизнь. Горы, чистейший воздух, небесно-голубое озеро Иссык-Куль, высоченные, удивительно стройные пирамидальные тополя, киргизское национальные блюдо из баранины – бешбармак. Ты когда-нибудь ел бешбармак? Очень вкусно. Нет, конечно, не ел. Киргизия – настоящая экзотика. Советую тебе как-нибудь слетать в те края. Отдохнёшь душой и телом и на время забудешь все проблемы… Знаешь, только не перебивай меня, пожалуйста, я подумала и решила прервать наш с тобой… э-э летний роман. – (Она специально назвала их любовь «летним романом», чтобы придать оттенок некой эфемерности этому, на самом деле, глубокому чувству.) – Нет, нет, я всё ещё люблю тебя и буду помнить наши прогулки, твой голос, твои руки и.., словом, всё, что между нами было. Но я больше не хочу мешать твоей семейной жизни. После поездки в Киргизию у меня наступило, как бы это сказать, прозрение и даже раскаяние. Горы, озеро, чистая экология целебным образом подействовали на меня, очистили что ли… Я, хоть и не хожу в церковь, как ходила твоя бабушка, но поняла, что крутить любовь с чужим мужем – это грех. Тебе, Юрочка, очень повезло. У тебя добрая и красивая жена и очаровательный малыш. Береги их!
– Да, моя жена – красивая женщина – и в последнее время она значительно подобрела, как-то смягчилась. Но ты-то откуда всё это знаешь? Ты ведь с ней не знакома. И я тебе ничего такого не говорил.
– Я твою жену, конечно, не знаю. Откуда мне её знать? Ты же на свадьбе был один. Я просто видела фотографии. Помнишь, ты сам мне их показывал? И я предполагаю, что она добрая, если терпит твои постоянные отлучки, поздние приходы домой и до сих пор тебя не выгнала. Поверь! Я искренне желаю вам счастья. Прошу тебя! Не звони мне больше, пожалуйста!
– Но почему, почему не звонить? Какое такое вдруг прозрение? О чём ты? Нам с тобой было так хорошо! Признайся! Ведь правда? Что изменилось? Не понимаю. Объясни, пожалуйста! – Наташин монолог буквально огорошил Юру. Девушка была ему дорога, и он не хотел вот так просто отпускать её.
– Я же объяснила. Да, нам с тобой было очень хорошо! И, если честно, мне ещё никогда ни с одним мужчиной не было так хорошо! Но… Мне больно всё это повторять. Просто не звони, и всё! Только иногда, самую малость, вспоминай обо мне. Так будет лучше для всех нас, – подытожила Наташа и, не дождавшись Юриной реакции, повесила трубку, сама удивившись своей решительности.
– Что я наделала, глупая! Своими руками разрушила своё счастье.., – подумала Наташа. Она собралась было потом заплакать, но слёз не было. Осталась какая-то тихая, умиротворённая печаль.
***
Наташа, хоть и сама порвала отношения с Юрой, однако в глубине души, всё же надеялась, что он позвонит и вздрагивала от каждого телефонного звонка. Но Юра больше не звонил. Зато через какое-то время позвонила Катя и так, между прочим, радостно доложила Наташе, что Юра опомнился, исправился: вовремя приходит домой и, как примерный муж и отец, помогает жене с ребёнком.
– Зачем ты мне всё это рассказываешь, Катюша? Какое это имеет ко мне отношение? Что мне Юра, и что ему я? – спросила Наташа, но всё же добавила: – Впрочем, я очень рада за Юру и его жену.
– Зачем рассказываю? Сама не знаю. Так, для общего сведения, – пояснила Катя с хитринкой в голосе. Видно, что-то знала или о чём-то догадывалась. – Натусь! Мы перебираемся жить к Витиной бабушке. У свекрови оказался нелёгкий характер. Мать-командирша. Совсем меня затюкала. И молчать дольше не могу, и перечить ей не хочу. А знаешь что: приезжай как-нибудь в гости. Посидим, поболтаем, вспомним наши поездки на море. Да, совсем было забыла: свадебные фотографии готовы. Там и вы с Юрой есть… Такие нарядные, красивые и… счастливые. Можем подарить тебе парочку фоток на память.
– Свадебные фотки? Я с Юрой? Обязательно приеду! Когда? – вырвалось у Наташи. Ей захотелось иметь Юрину фотографию, там, где они вместе и, как сказала Катя, «нарядные, красивые и счастливые». Чтобы так, иногда поглядеть на него и на себя и вспомнить то жаркое лето…
***
«Юра стал примерным мужем. Значит, я всё сделала правильно, вернула мужа и отца в семью! Это было какое-то наваждение, летний роман. Наваждение проходит, и летние романы, так или иначе, имеют свойство осенью заканчиваться. Их сдувает ветром, словно сухие, ломкие листья, и смывает дождём», – с обречённостью подумала Наташа и посмотрела в окно. Она испытывала двоякое чувство: печаль об утраченной любви и одновременно облегчение, избавление от тяжести обмана. Там, за окном, как бы в подтверждение Наташиных мыслей, царствовала осень: накрапывал дождь и сердитый ветер кружил в воздухе и швырял вниз опавшие листья, которые продолжали на земле танцевать свой прощальный осенний танец.
Наташа долго стояла у окна, размышляя над своей печальной судьбой, как в песне из популярного кинофильма «Дело было в Пенькове»: «Парней так много холостых, а я люблю женатого».
Неожиданно раздался телефонный звонок. Она сняла трубку, машинально сказала: – «Алё!»
Ответом в трубке было молчание.
– Алё! Алё! Говорите! Вас не слышно, не слышно, – надрывно повторяла Наташа.
В трубке упорно молчали.
В те годы определители номера звонка в телефонных аппаратах ещё не были установлены, и кто звонил, можно было только предполагать, гадать и догадываться…
______________________________________________________________________________
(1) Это просто прекрасно! Великолепно! Я собираюсь написать об этом рассказ, Натали. И вы будете прообразом моей главной героини. (англ.).
(2) Спасибо, Господин Гупта! Пожалуйста, не забудьте прислать мне ваш рассказ в английском переводе.
(3) Конечно, моя дорогая. Я не забуду.
Ноябрь 2021 г.
Об Авторе: Елена Литинская
Елена Литинская родилась и выросла в Москве. Окончила славянское отделение филологического факультета МГУ имени Ломоносова. Занималась поэтическим переводом с чешского. В 1979-м эмигрировала в США. В Нью-Йорке получила степень магистра по информатике и библиотечному делу. Проработала 30 лет в Бруклинской публичной библиотеке. Вернулась к поэзии в конце 80-х. Издала 10 книг стихов и прозы: «Монолог последнего снега» (1992), «В поисках себя» (2002), «На канале» (2008), «Сквозь временну́ю отдаленность» (2011), «От Спиридоновки до Шипсхед-Бея» (2013), «Игры с музами» (2015), «Женщина в свободном пространстве» (2016), «Записки библиотекаря» (2016), «Экстрасенсорика любви» (2017), «Семь дней в Харбине и другие истории» (2018), "У Восточной реки", (2021), "Понять нельзя простить" (2022), "Незабытая мелодия" (2023) Стихи, рассказы, повести, очерки, переводы и критические статьи Елены можно найти в «Журнальном зале», http://magazines.russ.ru/authors/l/litinskaya, периодических изданиях, сборниках и альманахах США и Европы. Елена – лауреат и призёр нескольких международных литературных конкурсов. Живет в Нью-Йорке. Она заместитель главного редактора литературного журнала «Гостиная» gostinaya.net и вице-президент Объединения русских литераторов Америки ОРЛИТА.
Очень понравился рассказ! Все-таки молодость прекрасна, несмотря на все наши ошибки и огрехи! И автору отлично удалось это показать!
Спасибо, дорогая Ирочка! Я рада, что мой рассказ в окончательном варианте тебе понравился. Я старалась!
Леночка! Ковидный карантин не затронул Вашего таланта! Какой трогательный и жизненный роман! Нельзя вернуться в свою юность, исправить что-то в прошлом. Но можно прочувствовать все снова, читая Ваш рассказ! Спасибо!
Спасибо, дорогая Ниночка! Вы всегда так по-доброму откликаетесь на мои творения! Я благодарна всей душой…
Спасибо, Леночка. К сожалению, назидательная мораль этого прекрасного рассказа (не гуляйте, девицы, с женатыми парнями) не дойдет до адресатов. Многие попадают в одни и те же капканы… Читать Ваши произведения всегда удовольствие…
Еще раз с Новым годом! Всех благ.
Аня
Спасибо, Анечка! Я рада, что Вам рассказ понравился. Но я ни в коей мере не думала сделать его назидательным. Просто лирический рассказ. Любовь не выбирает исключительно неженатых. Она то и дело норовит выбрать именно женатых. Жизнь вообще полна противоречий. Вы, как писатель, читатель и просто женщина, сами это знаете. С Новым годом! Пусть он принесёт нам всем больше радости, чем год ушедший. Ваша Лена
Удивительно, как в те времена люди разговаривали. Ни одного мата!
Мариночка, употребление матерных слов зависело от воспитания, характера и социальной среды. Например среди врачей мат цвёл пышным цветом. Моя героиня -филолог. Зачем ей мат? Разве что для научного исследования. А главный герой, может, где-то и матерился, но не в разговорах с любимой девушкой.
Замечательный рассказ! Браво, Елена! Главная героиня достойна всяческого уважения. Решилась преодолеть свои чувства, но не стала разрушать чужую семью. Не было в её характере стервозности, столь часто встречаемой в наше время. Чего нельзя сказать о её “партнёре”.
Спасибо, Евгений! Все так, все так… Но конец-то открытый, и только автор знает, что произошло потом, но по определенным соображениям не хочет делиться этой информацией с читателем…:) Пусть вдумчивый читатель сам выстроит концовку этой истории.
А ведь заключительный телефонный звонок, так сказать, pointe рассказа, – не от Юры. Звонит тот самый чекист, напарник Наташи по киргизскому вояжу, и звонит отнюдь не по служебным обязанностям /хотя, вероятно, поначалу использует их как повод/, но пока не может решиться подать голос… Чекисты тоже хотят любить и тоже сомневаются /даже наверняка сильнее, нежели граждане с менее экзотическими профессиями/, а стоит ли, ответит ли им взаимностью заинтересовавшая их дама? Кстати, экономной в СССР была не только экономика, но и Лубянка. На практике в аналогичной ситуации из Москвы во Фрунзе Наташа, скорее всего, отправилась бы напару с тов. индусом, а уж там их бы встретил куратор из числа местных и сопроводил куда и как надо. Так что, уважаемый Автор, стоит дописать финал, а то и просто вторую часть рассказа, а заодно простить дающего подобные советы за очевидную бестактность! Не со зла, поверьте.
Уважаемый Пётр! Спасибо за Ваш комент и бесплатный совет! А почему бы Вам самому не сочинить рассказ? У Вас будет полная свобода выстроить сюжет и придумать окончание.
Прочитал с удовольствием. С Новым Годом, дорогая Лена!
С Новым Годом, Саша! Я очень рада, что мой рассказ Вам понравился.
Браво, Леночка! Очень интересный рассказ! В твоем замечательном стиле!
Спасибо, дорогая Танечка! Я очень рада, что тебе было интересно читать мой рассказ “Летний роман”.
Леночка, твой рассказ передаёт ощущение молодого счастья, неодолимого физического влечения. Эти чувства необыкновенно остры, а спустя много лет, на фоне всех жизненных перипетий, могут показаться лишь зыбью на воде, говоря словами твоего любимого Ремарка…
Спасибо за комент, дорогая Танечка! Да, к сожалению, с высоты прожитых лет краткое счастье летних романов в молодости —всего лишь зыбь на воде, как писал мой любимый Ремарк. Поэтому я и выбрала цитату из Ремарка эпиграфом к рассказу.
Лен, рассказ очень понравился. Тебе все удалось в нем – и «жаркое лето» в первой части, и «прохладная осень» во второй. Спасибо за рассказ.
Спасибо, Дмитрий! Жаль, что лето всегда кончается. А вечное лето —разве что в раю..,