RSS RSS

Анна НУЖДИНА. И бедам несть числа. О романе Дарьи Тоцкой «Море Микоша» (Море Микоша: роман / Дарья Тоцкая.

Дарья Тоцкая «Море Микоша»Жанр романа «Море Микоша» большинство его рецензентов и сама Дарья Тоцкая определяют как магический реализм. Слово «магический» вполне может натолкнуть многих читателей на мысли о магии в фантастическом и зрелищном её понимании. Часто термином «магический реализм» в современной литературе и особенно сетературе называют бытовое фэнтези. Пройдите, например, на «Литресе» или «Литнете» по тегу «магический реализм» – и вы увидите, что в представленных произведениях часто описываются будни шаблонных волшебников вроде Мерлина или Гарри Поттера. Многие привыкли воспринимать магию как набор конкретных кастуемых заклинаний – не без влияния многочисленных компьютерных игр вроде «Варкрафта» и «Героев меча и магии».

В случае романа «Море Микоша» о подобном типе магии говорить не приходится. Мы имеем дело скорее с магическим сознанием, свойственном как древним народам, так и (в остаточном виде) русским крестьянам времён царской России, например. Магией здесь считается скорее жизнь по соседству с нечистью, мелкими божествами, святыми и проклятыми местами – в общем, всё то, что прогрессивный современник пренебрежительно называет суевериями. Впрочем, не факт, что при этом он не плюет через левое плечо и не стучит по дереву, чтобы не допустить сглаза.

Микош, главный герой романа, житель Карпат, как раз и есть носитель магического сознания. Во времена его жизни, если следовать аннотации, волшебство было обыденным. Однако по косвенным признакам (например, по встрече Микоша с Константином Матезонским) мы можем судить, что времена это были не столь уж древние: XIX век. В этой связи сравнение с мировидением русского крестьянина набирает силу. Тем более, что крестьянский быт Дарья Тоцкая как раз и описывает в своём романе – но с поправкой на то, что жизнь её гуцулов протекает рядом с жизнью нечисти.

Микош живёт в небольшом и довольно небогатом селе Глыбоке, и беден даже по меркам односельчан. Мать воспитывает его одна, при этом обделяя любовью и лаской, вымещая на него обиды за неудачно сложившуюся жизнь. То, что касается взаимоотношений Микоша с другими людьми, в целом отмечено недобрым знаком: ему патологически не везёт, и он оказывается тем самым ограбленным, обманутым, не услышанным или – что наиболее важно – не понятым. Предрассудки сельского общества, которым довлеют сомнительные авторитеты вроде продажного священника Сумуила или сплетницы Ярославы, постепенно вытесняют Микоша из Глыбоке. Гуцулы на удивление легко становятся невосприимчивой к словам толпой – и раз за разом отвергают попытки героя вписаться в их общество.

Однако неудачи, как уже было сказано, преследуют Микоша не только в Глыбоке, но и дальше, в его скитаниях по Карпатам и жизни в Турции – он так и остаётся отвергнутым. Так может недобрый знак – не фигура речи и Микош взаправду проклят? Ему, отделённому от общества людей, остаётся общество нечисти. Рядом с селом живут дикие люди – когда птицы и звери, а когда похожие на гуцулов существа. Мертвые каждый год выходят из озера, на болоте живёт ведьма, родившая дочь от кузнеца, а в колодце – сгоревшая заживо Когутяча (Петушиная) пани. Причём многие живут даже не рядом с людьми, а среди людей: например, безглазый Ниц (Ничто) в пальто на волчьем меху, который сидит на празднествах среди гостей, а то и приносит «подарочек» к похоронам. Жители Глыбоке нечисти боятся и стараются с ней не контактировать, но что ещё важнее – для них все, кто не работает на земле (то есть не только мёртвые, но и, например, музыканты), наделены особыми силами. Непевнi, как говорят. Микош как раз лелеял в себе мечту: стать могуром, музыкантом. А до того, в детстве, развлекал односельчан байками и легендами. То есть сразу был, так сказать, не от мира сего и поближе, например, к Ниц. Существо это мелькает то там, то сям, и кажется, что его видит каждый житель Глыбоке, но оказывается, что это вовсе не так:

Сказала мрачно и уткнулась в чарку с ракией, кинув прежде короткий взгляд на Ниц (она тоже его видит?).

Здесь Микош изумляется, что вездесущий Ниц ещё кому-то виден, значит не столь уж обыденны злые «чудеса» в Глыбоке, и многие из них существуют для одного лишь героя. «Она» – это ведьма по имени Геса Кой Айлар, с которой Микош случайно встретился в заброшенном (и слывущем нечистым, естественно) саду и оказался на гагаузской свадьбе. Однако их встреча – это не столкновение человека со сверхъестественным, а диалог равных. Её нечеловеческий облик чудовищен, но и его:

Двоим в запретном саду было тесно. И было опасно. Микош взглянул на себя самого в этот миг и понял это. Выглядел он здесь совсем не так, как в Глыбоке, тулово его будто осело, как не доверху наполненный мешок, а плечи превратились в безвольные иссохшие стручки. Казалось, за ним волочился одновременно и змеиный хвост, и рваные крылья; в глазах его можно было утонуть от черноты, выходившей из берегов…

 

Здесь Микош чернотой глаз напоминает Ниц. Не случайно его личный Змей–искуситель (мифологическое олицетворение совести, как можно предположить) представляется родственником Ниц. Вся нечисть друг с другом в связи, может быть, более тесной, чем люди, и наш герой скорее их родственник.

И всё-таки Микош обычный гуцул, а не колдун и даже не могур, ведь мечту свою он так и не осуществил. Общение с нечистью не принесло ему счастья, ведь ласки и прощения он всегда искал у матери. Пытался больше работать на земле, казаться таким же, как все. И до конца, пожалуй, не осознавал, что мать холодна с ним скорее от собственной печали, чем от незначительных прегрешений сына. Оставаясь человеком, герой хотел обрести человеческие ценности: заботу матери, гордость отца, ласку любимой женщины, удовольствие от дела жизни, уважение односельчан. Ничего из этого не было ему даровано: мать была холодна, отец оказался недостойным того, чтобы обожествлять его и желать разыскать, любимая женщина вышла за другого, для музыки не хватило смелости, а односельчане просто почувствовали нарастающую инаковость Микоша и отторгли его.

Этот роман обнажает глубочайшие знания Дарьи Тоцкой в области быта, мифологии, языка и культуры народов Карпат. Его язык богат, сочен и приближается к сказовой традиции – особенно там, где нужно описать гуцульское блюдо или верование. Но это совсем не антропологическое исследование, облеченное в художественную форму. Хотя обычай и магия занимают в «Море Микоша» важное место и образуют совершенно уникальный топос, в центре романа – всё равно человеческая судьба.

Читателю, пресыщенному историями о том, как магия меняет жизни людей к лучшему, спасает их и делает счастливыми, может показаться новаторским достаточно жестокий ход Тоцкой. Она наделяет своего героя поразительными способностями проникать за пределы человеческого бытования, но это не гарантирует ему экзистенциального равновесия. Его кончина безвестна и печальна, он умирает вдали от родного села, состарившийся и покинутый всеми, кроме собственных воспоминаний. Оказывается, что магия не просто не панацея, а ещё и иллюзия: в диалоге с собственным суеверием, не отдаляется ли человек от счастья? В мире романа нет компромиссов: или жить как все, или становиться нечистью (умирать особым способом, без погребения) и жить как все уже там. Колебаться не выйдет, иначе море чувств и возможностей ссохнется до одной слезинки, застывшей в глазу.

Анна Нуждина

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Анна Нуждина

Анна Нуждина родилась в 2004 году в г. Сарове. Участник Совещания СМЛ в Химках, слушатель курса критики школы "Пишем на крыше" журнала "Вопросы литературы". Вошла в шорт-лист всероссийской премии "Болдинская осень". Шорт-листер Волошинского конкурса, участник I школы литературной критики в Ясной Поляне. Публиковалась в интернет-журналах "Формаслов", "Дегуста" и "Гостиная", на литературном радио в программе "Пролиткульт", а также в журналах "Юность" и "Наш современник".

Оставьте комментарий