14 суток покоя, окно на Одессу.
Трамваи тихонько идут и киоск зеленеет.
По небу, по жёлтому небу играет Олеся,
И можно прохладные руки протягивать ей и
Динь-динь говорить, бом-бим-бом говорить, люли-люли.
И мальчики возле булочной улетают.
И девочки конопатые пригорюнились.
И бабушка крестится. Крашеная, не седая.

* * *
Это я – солдат, что в окопе умер, это я сестра, что над ним рыдала,
это я родилась и жила в Батуми, это я родилась и жила в Непале,
Это я Христос, по воде прошедший, это я – грааль – до последних капель,
Это я ободранным сумасшедшим уходил из Рима пешком в Неаполь.
Это я Ференц Лист и его этюды, и Гюго, и Данте, и Гёте тоже,
От меня, Скуратова от Малюты, за версту бежали, узнав по роже.
Это я Монгол, тот носитель духа, шел по завоеванным новым землям, –
Это я к земле приложивший Ухо – я считал удары, планете внемля.
Это я, садясь на холодный камень, все ждала рязановское “Кончита…”
Это я играю в саду клубками разноцветных шелковых тонких ниток,
Это я смеющийся Юго Чавес, это я рассерженная домохозяйка,
Это я бычок, на доске качаюсь, это я промокший до нитки зайка,
Сколько будет “я”… Видишь эту лопасть, от нее “тут-тук” по воде кругами,
Между нами рвы, между нами пропасть, километры времени между нами,
Но за первым кругом- второй и третий, иль четвертый- это не так уж важно.
мы однажды встретимся на планете, или вне планеты: джаннат, диважин…
Будем может чуточку лучше, ярче, может дюже сдержанней иль капризней…
Я в висок целую тебя и плачу.
В новой жизни.

* * *
О, чадо мое. О мой маленький рыжий бурят,
В твоих волосах – запах ветра степей кижингинских.
Смотри, вдалеке – пики горных синеющих гряд,
Что схожи с узором на платье моринхуристки.
И если бы в птиц мы с тобой превратиться могли,
Птенец златокрылый, то мы бы с тобою взлетели,
Любя, замирая, борясь с притяженьем земли,
Над нежной полупрозрачною акварелью,
Где синие реки и белые берега
Бегут на восток серебром каменистых кряжей,
Где темно-зеленой грустью шумит тайга,
И темно-зеленой болью на сердце ляжет.

* * *
В углублениях конских копыт застревал виноград,
Перед нами, стремительный, нес свои воды Евфрат.
Наши смуглые женщины пели: Наян Наваа!
И плясало горячее солнце у них в головах.

Вот рука моя тянется, чтобы нащупать края
За которые вытяну память из небытия.
Там за гранью пиала полна молока, не пролей!
Там мой бронзовый предок! я наших монгольских кровей!

Потому ли мне снится, как все мы куда-то брели,
На ладонях моих до сих пор этот запах земли.
Мы глаза покрасневшие прятали за рукава…
Мы прощались с тобою, великая Наян Наваа!

Наша Родина – там, где народ, мы идем сквозь века.
Умирая, рождаясь, на разных крича языках.
Слепо жаждая жить, забывая завет матерей…
Но пиала полна молока.
Не пролей.

Просмотр для печати

Об Авторе: Елена Жамбалова

Елена Жамбалова, 1986 г.р., с. Эрхирик Заиграевского района Бурятии. Родилась в Красноярском крае. Окончила филологический факультет Бурятского государственного университета. Участница Форумов молодых писателей 2016, 2017 и 2018 годов. Лауреат литературной премии «Лицей» имени А. С. Пушкина 2018 (второе место). Замужем, мать четверых детей. Публиковалась в журналах "Знамя", "Новая юность", "Наш современник", "Байкал", "Литературной газете" и др.

• Публикации в Гостиной (1)