Виктор Анциферов по прозвищу Цифра никому не прощал обид. Если не удавалось отомстить сразу, он заносил имя обидчика в черный список и терпеливо ждал подходящего случая.
Последнее, правда, случалось нечасто. Как правило, разборки проходили мгновенно – «не отходя от кассы». Оно и понятно: голова у Витька была горячей, выдержка слабой, а кулаки тяжелыми – не зря же он был чемпионом Раздолбихинского района по боксу.
Приводов в полицию «по хулиганке» у мужчины было достаточно, но он всегда отделывался профилактическими беседами и штрафами. Посадить Цифру на годик-другой у Раздолбихинской Фемиды рука не поднималась. Мало того, что он был спортивной гордостью района, так еще и профессией обладал штучной – Витек трудился ассенизатором. Ездил по району на пятикубовом илососе ГАЗ-53 с надписью «Кака-кола» на левом борту и номером своего телефона – на правом. Отсасывал продукты жизнедеятельности из нужников частников и дачников, дома которых не были подключены к центральной канализации. Работа сия была для Анциферова индульгенцией на искупление его грехов – изолируй его Фемида от общества, и последнее тут же захлебнулось бы в собственном дерьме.
Работы своей Цифра не стеснялся. Во-первых, у него был гибкий график работы, и над ним не было начальства, если таковым не считать водоканал, строго следящий за тем, чтобы илосос Витька сливался только в разрешенных местах. Во-вторых, у него не было конкурентов – желающих поработать говновозом в Раздолбихинском районе больше не нашлось. В-третьих, на его услуги в сельской местности был постоянный спрос. У многих владельцев частных домов стояли септики объемом три-пять кубов, поэтому услугу по откачке выгребных ям они заказывали довольно часто – раз в три месяца. Вот и считайте: в Раздолбихинском районе – тысяча пятьсот частных домов. В месяц пятьсот из них становятся потенциальными клиентами Витька. В год, соответственно – шесть тысяч. При средней цене услуги семьсот рублей, емкость годового заработка составляет четыре миллиона двести тысяч. Даже если учесть «неурожайные» зимние месяцы и отминусовать средства, которые мужчина тратит на аренду машины и гаража, бензин и рекламу, все равно выходит больше, чем до фига. Чтобы дотянуться до уровня Цифры, его ровесникам нужно было пахать, подобно былинному Микуле Селяниновичу, но те горбу от работы предпочитали пузо от пива и ехидные шпильки в адрес ассенизатора.
Анька, супруга Витька, тоже воротила нос от нефранцузского амбре, издаваемого его машиной. Женщина не разделяла мнения римского императора Веспасиана: «Деньги не пахнут».
– Издержки производства, – оправдывался Цифра. – Не фиалками торгую.
Но та была неумолима.
– Жену профессора называют профессоршей, а жену говновоза – говновозкой, – роптала Анциферова. – Надо мной уже вся Раздолбиха потешается. Надоело.
Вскоре она завела любовника из приезжающих на лето дачников и удрала к нему в областной центр. И дело здесь было не столько в любовнике, сколько в областном центре. Раздолбиху Анька люто ненавидела и давно уговаривала Витька покинуть «комариную тмутаракань».
Цифра об этом даже слышать не хотел. «Как можно покинуть родные места? – недоумевал он. – Здесь нет напряжения и суеты, с рассветом чудно щебечут птицы, цветут роскошные розовые пионы и необыкновенной красоты сирень. Здесь вальсируют над полем ярко-желтые бабочки-лимонницы, и жужжат в высокой траве толстые шмели. Здесь кружится голова от смолянистого запаха соснового леса, в котором водятся грибы-великаны. Здесь рыба в речке стоит в очереди на уху, да такая крупная, что без трусов и в воду не войдешь… Да и что я заработаю в том городе? Среднестатистические пятьдесят тысяч? Да нафиг!».
Сказать, что Витек сильно горевал по разведшейся с ним супруге, было бы неправдой. Детей у них не было, работой по хозяйству Анька себя не утруждала, денег тратила много. Но гордость мужчины была сильно уязвлена, и он решил отомстить. Нет, не легкомысленной жене, что было бы логично, а ее любовнику, Альберту Ведищеву, сыну главного областного торгаша. Оскорбленный в своих лучших чувствах, Цифра почему-то решил, что его семья распалась именно из-за этого, модно одетого мажора, приезжающего в «имение» своего батюшки на белом кабриолете Chevrolet.
Набить морду обидчику было проблематично – тот редко появлялся один, травматический пистолет носил с собой даже на рыбалку и, благодаря высокопоставленному отцу, чувствовал себя в Раздолбихе миссионером среди дикарей.
Можно было бы метнуть взрывпакет в открытое окно коттеджа, но это дело небезопасное, связанное с членовредительством. Если что, папаша-торгаш надолго устроит Витьку недорогой пансион за решеткой, тут даже статус единственного в округе говночерпия не поможет. Оставалось лишь занести Ведищева в «черный список» и ждать, а ждать Цифра умел.
Прошло два с половиной года. Мажор давно расстался с Анькой, отправив ее в «свободное плавание». К Витьку женщина так и не вернулась, присосавшись к одному пожилому предпринимателю. А зря – Цифра за это время здорово поднялся: выкупил свой илосос, достроил двухэтажный дом, приобрел крутую иномарку, соорудил солидный гараж с отдельными боксами для говновозки и для новенького Мерседеса. Стал по-городскому одеваться. Даже рабочую форму: комбинезон, куртку, оранжевый жилет и резиновые сапоги выписал по каталогу из Германии. «Еще годик-другой помотаюсь по «неканализированным секторам» области, и смогу себе даже портянки от Версаче покупать, – мечтательно рассуждал молодой ассенизатор. – А куда еще непьющему, бездетному холостяку деньги тратить, если не на себя, любимого? Разве я не заслужил?».
Да, конечно, заслужил! Башка у Цифры варила хорошо, даром что по ней много били – додумался до безотходного производства. Руководствуясь девизом: «Ваше дерьмо – мой хлеб», мужчина поставил на поток добываемое им «полезное ископаемое». «А чего добру пропадать, если можно колотить копейку не только на отсосе, но и на сбросе?», – подумал Витек и вышел на корейцев, выращивавших в их краях арбузы и красный лук. Смешивая дерьмо с природным илом, те делали из него гранулированное удобрение, красиво упаковывали свой продукт и впаривали его дачникам-огородникам. Последние на качество не жаловались – на дерьмогранулах все росло, как на дрожжах.
Несмотря на то, что «дерьмобизнес» Анциферова неуклонно шел вверх, он никогда не почивал на лаврах: давал объявления в интернете и местной газете, клеил листовки на столбах около автобусных остановок и магазинов, всегда был на телефонной связи, работал быстро и качественно.
Альберт же продолжал наезжать в Раздолбиху с другими девушками, куда моложе и красивее Аньки. Казалось бы, можно объявить врагу амнистию «по истечении срока давности». Зачем ворошить былое, если состав ушел и рельсы разобрали? Но Анциферов был злопамятным и упрямым, а тут еще и радиостанция Шансон голосом Владимира Качана разбередила старую рану.
Не важно то, что вы в итоге не убиты,
Не важно то, что ваша злость пропала зря,
А важно то, что в мире есть еще обиды,
Прощать которые обидчику нельзя! (Прим.1)
– подначивал Витька бархатный голос из радиоприемника его ассенизаторской машины. Воспоминания накатили на Цифру могучей волной, как будто их с Анькой развод произошел только вчера. А ведь он, Витек, пытался его предотвратить: обещал жене разбогатеть, ходил к Ведищеву на «мужской разговор», но тот послал его в место темное и бесперспективное. Альберт смотрел на ассенизатора, как на больного чесоткой, – с сочувствием, переходящим в брезгливое сострадание, а потом взял и включил ему издевательскую песенку.
Сорок лет, как под наркозом,
Я работал говновозом. Ой-ей-ей.
Не шофером, не таксистом,
А вонючим говночистом. Ой-ей-ей.
Говновоз, говновоз, говновоз.
Не очистить дерьма от колес.
Если даже духами обдать,
Все равно продолжает вонять. (Прим.2)
Последнее было конкретным поклепом. У Витька было четыре комплекта робы. Стоило ему поймать пятно, он тут же переодевался в свежий комбинезон, а старый отправлял в прачечную. А если, по какой-то причине, ему нужно было в дороге залезть под машину – болты подтянуть на кардане или ремни на вакууме, с собой он всегда возил «мазутную» робу, которую надевал поверх обычной. После ремонта снимал ее, мылся с мылом на колонке, брызгался дезодорантом и – в путь!
Тогда Цифра с трудом удержался, чтобы не опустить на голову Ведищева свой твердый, как гантель, кулак. Вернее сказать, его удержали дружки мажора, распивавшие с ним шотландский виски. Ухватили парня за руки, выволокли за высокий забор из полированного горбыля и выбросили на улицу, как мешок с мусором. В общем, решить проблему миром не получилось. Так Витек остался должен Альберту, а долги он всегда отдавал.
И вот, наконец, наступил «звездный час» ассенизатора – он получил заказ на отсос нечистот из коттеджа Ведищевых да еще и тогда, когда там, на открытой террасе, гуляла развеселая компания друзей и подруг Альбертика, давно забывших о существовании Цифры.
Изрядно подвыпившие молодые люди вели себя безобразно: стреляли из охотничьего ружья по бутылкам, орали песни под врубленные на полную мощность колонки, хохотали, как ненормальные. Из «имения» на всю округу раздавался такой визг, будто там всей Раздолбихой забивали свинью.
Помощник по хозяйству Ведищевых открыл ворота илососу Анциферова, и тот проехал на господскую территорию. Припарковался на площадке, вымощенной дорогой тротуарной плиткой «Арабеска», рядом с белоснежным кабриолетом мажора. Витек достал из машины шланг, раскрутил последний и потянул его за дом. Там аккуратно опустил хобот в канализационное отверстие и направился в кабину, чтобы включить КОМ (Прим.3).
Глухо ухая, машина высасывала дерьмо из пятикубового бака. Витек стоял рядом и задумчиво курил, наблюдая за проходящей на террасе пьянкой. Наконец, говнососка насытилась и, громко хрюкнув, замолчала. Цифра вытащил шланг из ямы, залил в нее жидкость, уничтожающую неприятный запах, аккуратно закрыл крышку и пошел отключать коробку отбора мощности, способную за одну минуту всосать целый куб нечистот.
Подойдя к машине, Витек врубил насос на «слив» и, направив хобот в сторону коттеджа, крикнул: «Пли!». Струя дерьма диаметром двадцать сантиметров сильным напором ударила по террасе и по стоящему рядом с ней автомобилю. Несколько тонн отборных ведищевских фекалий обрушились на головы Альберта и его гостей…
Парень, конечно, понимал, что штрафом на этот раз он не отделается, но отказать себе в удовольствии «заплатить по счетам» не мог.
За эту «шалость» Анциферов схлопотал два года, учитывая все его предыдущие приводы. Парень мог бы получить условный срок, но он отказался слушать адвоката, советовавшего ему «прикинуться шлангом». Мол, произошел, несчастный случай: он утратил бдительность, непроизвольно включив насос. Шланг распрямился, завибрировал от давления, сорвался с автомобиля, и стал действовать по своему усмотрению, изрыгая дерьмо куда попало.
Этот вариант устроил бы и Ведищевых, которым сто лет не нужна была слава жертв говночиста, опустившего их дворянскую фамилию «ниже раздолбихинской канализации». Нет, ну, правда, зачем столь уважаемой семье терпеть злобные нападки сетевых троллей, читать анонимные комментарии недоброжелателей и психовать от приколов папарацци, называющих Витька современным графом Монте-Кристо, а их – «крысами, утонувшими в собственном дерьме»?
Но Цифра упрямо стоял на своем:
– Давно хотел отомстить Альберту-подлецу, отбившему у меня жену, которую он, наигравшись, бросил.
Не мог Витек поступить по-другому, иначе получилось бы, что никакой он не мститель, а нерадивый ассенизатор, не способный удержать в руках свое орудие труда. Тогда бы это был производственный конфуз, а так – сатисфакция.
Татьяна Окоменюк - филолог, публицист, прозаик. Автор 30 книг художественной прозы, вышедших в Германии, США и России. Победитель множества международных литературных конкурсов. Обладатель звания «Золотое перо Руси».
Публикуется в журналах, сборниках и литературных альманахах Германии, Франции, Бельгии, Греции, США, России, Израиля Чехии, Австрии, Латвии, Украины, Беларуси. Член Союза журналистов Германии. Живёт и работает во Франкфурте-на-Майне (Германия).
RSS
Опубликовано в выпуске: КАМО ГРЯДЕШИ? 
