Новой книге Стефании Даниловой повезло — предисловие к ней написано Юрием Поляковым, она встречена читательской радостью, статью-рецензию Анны Аликевич «Я тебе заплетала косу» опубликовала «Независимая газета». Но всё-таки кое-что и об этом томике избранного, и о самом авторе хочется договорить.

О молодых принято высказываться свысока, в полу-уничижительном ключе: мол, того не понимают и этого недочитали. Они довольно быстро перестают быть таковыми, но вот их взросление происходит как бы само собой, незаметно, и вдруг появляются новые взрослые — со своим наработанным ценностным и профессиональным багажом. Что важнее всего, если речь о поэтах, — со своим подходом, со своим отношением к слову.

В стихах Стефании Даниловой на редкость гармонично соотносятся русская традиция, язык поколения и личный идиостиль.

Смотрю на стены великоновгородского детинца
и не могу с ощущением никак проститься,
что эта стена — Петропавловка, башня родом из Выборга.
Моя судьба мне не оставляет выбора,
города сливаются в тысячебуквенное название,
но это и есть жизнь, а не существование.

(«Тысячебуквенное название»)

 

Это стихотворение мог бы читать рэпер, здесь рифмовка и ритмика созвучны тому, что и как поют тридцатилетние.

 

Каково это — дом купить, но пускать в него жить других?
Каково это — превратить себя в белый стих,
Самолётный след, железнодорожный дым?
Каково это быть вечно трезвым и молодым?

            («Каково это — дом купить, но пускать в него жить других?..»)

 

Здесь русская просодия звучит в унисон с русскими вопросами: кто я? Зачем я?..

 

Встречайте. Еду. Напьёмся вдрызг: закат и черничный глёг.|
Немного смеха и звёздных брызг. Мой тлеющий уголёк
да превратится в пожар лесной, не свойственный январю.
Кто самый смелый, айда со мной. Я ведаю, что творю!

Легко любому, чей дом — острог, кто прочь из него бежит.
Мой дом — весь текст, а не между строк.
И я остаюсь в нём жить.

            («Никогда не здесь»)

 

Так появляется лирическая героиня со своим видением мира и себя в нём. Бесшабашная, волевая, увлекающая за собой, жадная до жизни. Не самоуверенная — это было бы слишком просто и пошло. Но убеждённая в том, что её диалог с жизнью состоится и принесёт творческие плоды.

Внешний сюжет «Под небом русского цвета» — перемещение из одного места в другое, путешествие. Города меняются, словно в калейдоскопе, каждый что-то даёт стихам, лирической героине и автору. На любую точку хронотопа ложатся, если вспомнить Мандельштама, дыхание и тепло именно этого человека, никакого другого. «Нет места падающей звезде в моём распорядке дня. // Но всё равно никогда не здесь какая-то часть меня», — пишет Данилова, и это выглядит путевой заметкой, самонаблюдением, подчёркнутым созвучием в середине строки и цезурой. Движение важнее, чем пункт назначения.

Внешнее оказывается, как обычно, лишь поводом, чтобы заглянуть внутрь. Более ста лет назад возник прецедент: стихи поэта-женщины, невеликие по объёму, но бесконечные по содержанию, стали восприниматься как сжатый до восьми, десяти, двенадцати строчек роман с героем, прихотливым узором отношений, кульминацией, драматичной развязкой. На роман похожа и книга «Под небом русского цвета», но какой-нибудь одной романной разновидностью здесь не обойдёшься: он любовный настолько же, насколько исторический, потому что древние Новгород или Выборг — не антураж, а герои. Он авантюрный и сатирический, потому что в стихах есть мотивы риска и жёсткой насмешки над теми, кому не подходит это небо. Он фантастический, потому что путь, как оказывается, пролегает не по рельсам или автобанам: он намечается в душе, проходит по душе и приводит к вечному изменению, совершенствованию, становлению.

Но при этом:

По-оренбургски и по-махачкалински,
по-каменноуральски или по-омски
мы выбираем литературно близких
без возлияний в хлам и шутеек плоских.
Все мастера у Господа в подмастерьях.
Каждый из нас — транслятор Его вещаний,
каждый из нас — вершитель Его мистерий.
Мы никогда не вырастем.
Обещаем.

(«Мы выросли в России»)

 

Это голос поколения, не жившего при СССР. Людей, знающих о себе столько, сколько хочется каждому, ибо самопознание в свободной стране обязательно предполагает доступ к широким источникам информации. И вот уже лирическая героиня Даниловой описывает себя с помощью психологического термина «внутренний ребёнок», но вместо медицинского анамнеза получается поэтический текст, потому что этот ребёнок — буквален, он живёт внутри каждого поэта и каждого читателя поэзии, и это самое лучшее, что возможно в человеке: «Будьте как дети».

Всегда верьте поэту, он причастен тайне. Но только не думайте, что поэтическая истина лежит на поверхности: прямое высказывание как раз зачастую бывает обманным. Верьте метафоре, ищите истину в антитезе, ожидайте, что эхо поэтического образа откроет в вашей душе новое о вас самих, а потом уже о мире.