* * *
Опять берусь за «вечное перо»,
Самокопаний странное блаженство.
Охота выворачивать нутро,
Чтоб доказать своё несовершенство.

Как говорят о радуге кроты?
Что знают рыбы о сетях и суше?
Участливо спросив: «А кто же ты?» ─
О певчей скрипке замечталась груша.

В чём уступает скрипка тишине,
И чья печать мне на дорогу ляжет,
И что, кружа над лампой, об огне
Сейчас ночная бабочка расскажет?

* * *

Кому повеем печаль мою?
Стих Иосифа Прекрасного

Жизнь уходит постепенно,
Нелегки её шаги.
Удиви опять Гогеном,
Снова Брамсом увлеки.

Утоли мои печали,
Чтобы я забыл о них,
Как в стихах, где кони стали,
Поле ─ снежно, вьется вихрь.

В славе, нищете ли, в раже
Завершая путь земной,
Гении уходят раньше
В чистый мир: для нас ─ иной.

И уже не надо помнить
Блеф придворной мишуры,
Жён с долгами, смех любовниц,
Продувной азарт игры,

Брань порядков, песни в осень,
Одиночество и труд.
То-то памятники сносят
И келейно книги жгут.

Так однажды в час ненастный
Входит в комнату благой
Образ, чуткий и неясный,
И без нужды ─ дорогой.

Щёки вечера запали.
Тот, кто здесь и надо всем,
Утоли мои печали.
А кому о них повем?

* * *

«Печаль моя светла…»
А.С.П.

О давнем дорогом во мне жила
Печаль, но как-то утром легкокрылым
Ушла. Я с ней простился. Дверь открыл ей
И отпустил, как по весне щегла.

Рукою помахала, уходя,
Как будто со стекла оконной рамы
Ладонью стёрла в сумерках дождя
Его плакучих капель криптограмму.

Взамен пришло спокойствие ума
И ясность, и от прошлого свобода.
Лишь иногда превратности письма
Закружат память в играх эпизодов.

Не потому, что ноша тяжела,
Или не знал, куда с печалью деться,
А что была, как оттепель, светла,
Как лунность, если долее вглядеться.

 

* * *
Еловый праздник. Маскарадный грим.
Магические числа циферблата.
Парит над хвойной веткой херувим
С шальной стрелой и шалостью крылатой.

Цепь огоньков. Под пёстрый перепляс
Беспечный лучник тетиву тревожит
И в детском нетерпенье щурит глаз,
Как будто он без цели жить не может.

Вопрос. Намёк прозрачнее стекла.
И волшебства секрет вечнозелёный.
А у него всего одна стрела
В запасе…
Для любви неразделённой?

 

* * *

А.С.П.

Властители идут во тьму,
Орденоносцы с орденами…
А памятник стоит ─ ему!
И возвышается над нами.

В опале бронза…
Ход времён.
Взгляд над житейским бездорожьем.
Восторг.
И слёзы.
И поклон,
Когда кладут цветы к подножью.

 

* * *
Взгрустнул по Лукоморью кот придворный,
Часы плетут привычно кружева,
Сочится дождь смурной, но животворный,
От свежести кружится голова,
И чтит земля посланье капель горних,
И впитывая их, питает снова
Рифмовки дней, верлибры часослова,
Так сопрягая время и слова.

 

КОФЕЙНАЯ ПФЕЙФЕРА

По утрам в кофейной Пфейфера на Дерибасовской
Пушкин любил пить шоколад или кофе
О. Губарь

А что бы не пройтись по улочкам,
Исхоженным стопами Пушкина?
Не бросить зёрна птицам будничным,
Снующим под чугунной пушкою?

Не попенять нумерологии,
В чьи матрицы никак не вместятся
Счисленья города нестрогие,
Где жил поэт тринадцать месяцев?

Себе законы непреложные
Творил, как море – волны синие.
Неправда, что печаль положена
Стихам под скрип пера гусиного.

Что ж нам те строки не распробовать
Вослед за ним войдя в кофейную!?
Уже листвы признанья робкие –
Как речь любви благоговейная.

Вот бессарабскими подковками
Начнет звенеть толпа цыганская,
Вот Терпсихоры ножка ловкая
Мелькнет под фейерверк шампанского…