Не так уж долго — три-четыре месяца,
Ну хорошо, пускай от силы пять.
А там глядишь, и все уравновесится,
И по местам расставится опять.

Игорь Иртеньев

Меня зовут Фидель. Кличку эту я получил благодаря внешнему сходству с лидером кубинской революции – такой же крупный бородатый брюнет с умным взглядом и крепкими челюстями. А еще, на фоне собратьев-ризеншнауцеров, я отличаюсь смекалкой и сообразительностью: с полуслова понимаю хозяев, даю лапу, умею подражать звукам, отлично лажу с детьми – пятнадцатилетней Кирой и девятилетним Олегом. Терпеливо выдерживаю процедуру обтирания лап, лояльно отношусь к нашей кошке Матильде. Умею делать массаж – сам нахожу больную зону и мну ее передними лапами. А как я встречаю хозяев! Когда они возвращаются домой, я каждому приношу именно его тапочки. Хозяин говорит, что любит меня больше, чем всех остальных домочадцев, потому что я не в состоянии нагадить ему в душу.

Он прав – я очень приличный пес. Предан семье, неудобств не доставляю, без толку не лаю. Не то, что соседский той-терьер Чича, не закрывающий пасть ни днем, ни ночью. Его хозяйка, баба Нина, – ничуть не лучше своего питомца. Вместо того чтоб купить Чиче ошейник «антилай», орет на него так, что во всей девятиэтажке вибрируют стекла. Не случайно ее в подъезде все называют гарпией.

В нашей же семье, как в саду дзэн, царят спокойствие и гармония. Вернее сказать, царили. Пока не начался этот, не к ночи будь помянут, карантин. Первой неладное почуяла Матильда. Проходит день, два, три, а семья из четырех человек безвылазно сидит на наших с ней квадратных метрах и, судя по всему, ни в школу, ни на работу не собирается. Нервно мяукая, кошка стала бросать в мою сторону вопросительные взгляды, мол, что происходит, коллега? Доколе нам терпеть это вавилонское столпотворение на шестидесяти квадратах? Ответа на этот вопрос я не знал и лишь растерянно стриг ушами.

Позже выяснилось, что и хозяева не ведают, как долго продлится их «домашний арест». Вначале они радовались внеочередному отпуску, посмеивались над предписанием носить намордники, нарушали режим изоляции. А когда за это стали наказывать, приуныли, прямо, как собаки с началом дрессуры. Из квартиры они выходить перестали, и начались ожесточенные бои за компьютер, телевизионный пульт и туалет.

Компьютеров в доме всего два – ноутбук хозяйки, на котором она с 9 до 17 работает на удаленке, и общий, стационарный, на который претендуют Кира, Олег и хозяин. Последний сейчас – в неоплачиваемом отпуске, поэтому больше лежит перед телевизором, что сильно напрягает пропускающего мультики Олега. Пока отец смотрит футбол, Кира зависает в чатах, постит фотки своей «арестантской» жизни в Instagram, играет в интерактивные игры. Льнущего к ней брата отшвыривает от себя с криком: «Соблюдай социальную дистанцию!». Олег обижается, ему только и остается, что играть со мной в догонялки. С понедельника у них обоих начнется дистанционное обучение. Интересно, как они будут учиться при одном ПК?

Выход, конечно, есть. Олегу на AliExpress купили планшет, принесли его с почты и засунули за обувную полку в коридоре. Распаковать не решаются – опасаются заразиться. Даже купленную на eBay вьетнамскую «Звездочку» не открывают, хоть хозяйку мучают головные боли, а хозяин капитально отлежал шею и плечо.

Короче, мы с Матильдой решили помочь Олегу. Сейчас раздерем когтями полиэтиленовую упаковку и начнем играть обновкой в футбол. Хозяин беспредела не потерпит и приступит-таки к инсталляции планшета – делать-то ему все равно нечего.

О! Опять ругня началась из-за туалета. Стоит Кире погрузиться в пенную ванну, как в помещение начинает ломиться Олег с расстройством желудка. Стоит Олегу оккупировать унитаз, в дверь уже стучится хозяин: «Сына, ты там уснул?». Правду говорят, что длина минуты зависит от того, с какой стороны туалетной двери ты находишься.

Мы с Матильдой эту истину испытали на собственной шкуре: наши лотки стоят на застекленной лоджии, а там, закрывшись на защелку, работает хозяйка. Она у нас – преподаватель, читает студентам лекции по скайпу. Так увлечена своим делом, что напрочь забыла о наших естественных потребностях.

Мне-то, в отличие от Матильды, гораздо легче – меня три раза в день выводят гулять. Вернее, вывожу я. Утром – хозяйку – она раньше всех просыпается. Вечером – хозяина. Днем – Олега. Кира же в моих услугах не нуждается. Она со своим кавалером встречается по вечерам у мусорных контейнеров – оба в 20.00 выносят мусор.

Вчера, правда, с этим случился облом – украли наш мешок с пищевыми отходами, который хозяйка опрометчиво выставила за дверь. Это могли сделать всего несколько человек. В шорт-лист попали тринадцатилетний Колька Стрекалин и алкаш Колдобин из квартиры напротив. Я даже знаю точное время преступления – 19.30. О нем визгливым лаем возвестил Чича, без звукового сопровождения которого не обходится ни один движняк на лестничной площадке.

Узнав об ограблении, Кира побагровела, как прищемленный ноготь, и упала на тахту лицом вниз. Билась в истерике пять минут – я засекал. Хозяин не выдержал психической атаки дочери и уступил ей свою вечернюю прогулку со мной.

Никогда в своей жизни я столько не гулял. Остальные собаки нашего двора тоже, не считая, Чичу. Бабе Нине в лом и один раз в день с ним по скверу пройтись. Но сегодня терьерчику повезло – узнал меня, завилял хвостом, залаял, запрыгал вокруг нас с Кирой. В отличие от остальных, я ответил на его приветствие кивком головы. Чичу во дворе не любят, относятся к нему, как к коту. Псы здесь, в основном, крупные и особей, меньше лайки, за собак не считают.

Вон, натянув поводок в струну, пыхтит похожий на жирную крысу бультерьер Бася. А это – флегматичный, как эстонский хуторянин, бернский зенненхунд Раритет. Идет неспешно, по-царски, обходя грязь и лужи. Недалеко от него роняет на асфальт слюни бульдог Цезарь, квадратный, криволапый, безносый, с длинным языком, торчащим между кривых зубов. А там, по дорожке, шествует жесткошерстная антиаллергенная такса Бяка, строящая из себя собачью королеву. Она, видишь ли, редкой для России породы, полученной путем скрещивания обычной таксы и даймонд-терьера. А вот из-за угла появляется еще один дворянин – испанский мастиф Маркиз. Несмотря на происхождение и довольно грозный вид, мозгов у него, как у медузы. Пес не способен запомнить хотя бы одну команду, однако, смотрит на всех с нескрываемым превосходством.

С началом карантина все наши собаки стали очень важными. Не бегают, не скачут, не рвутся с поводка, а вышагивают гордой поступью. Времена-то вон какие настали! Раньше отлавливали собак без сопровождения человека, теперь ловят людей без сопровождения собаки. Вот хозяева к нам сейчас и подлизываются. Мой вчера ласково потрепал меня по холке и пообещал: «Как только этот дурдом закончится, поедем на дачу и устроим праздник: будешь бегать без поводка и лакомиться вкусными собачьими печеньками». Во как!

Наступила третья неделя карантина. Моя семья уже начала сходить с ума. Устав «пинать балду», Олег плачет, просится в школу. Клянется, что до выпускного вечера не прогуляет ни одного урока. Кира поссорилась со своим кавалером и теперь даже мусор не выносит – сидит сутками на своей тахте, раскладывает карты Таро и красит Матильде когти быстросохнущими лайнерами. Каждый день другим цветом. По Матильдиному педикюру я уже определяю день недели: красный – понедельник, оранжевый – вторник, желтый – среда и так далее, по спектру радуги. Сама Матильда уже так разожралась, что ей стали впору Кирины трусы, которые на нее напялил мающийся от безделья Олег. Вчера кошку взвешивали – набрала три килограмма. А чего ж не набрать, если хозяева постоянно жуют, а она у них под ногами вертится, выпрашивая очередную добавку? Раньше только «KiteKet» ела, а теперь ничем не брезгует, даже кофе стала пить из блюдечка – совсем рехнулась.

Хозяева между собой ругаются. Хозяйка возмущена тем, что она, хоть и на лоджии, но деньги для семьи зарабатывает, в то время, как хозяин, валяется паралитиком на диване, жрет выпечку и литрами пьет пиво под футбол, хотя обещал сделать в ванной ремонт и разобрать хлам в кладовке. В ответ он психанул, натянул намордник и ушел из дому. Вскоре вернулся с гречкой, тушенкой и, главное – с туалетной бумагой, из-за дефицита которой семья уже неделю подтирается рекламными проспектами. Конечно, он ожидал похвалы, но хозяйка завелась не на шутку:

– Тоже мне, подвиг Геракла! Вот если б ты имбирь раздобыл, тертый шафран и масло черного тмина, цены б тебе не было. В интернете пишут, что коронавирус только их и боится.

– На вас не угодишь! – махнул хозяин рукой. – Задолбали уже меня все, а деться с подводной лодки некуда.

У соседей – тоже скандалы. Стены тонкие, слышно каждое слово.

– Не застуди почки, тебе их еще продавать! – кричит забаррикадировавшемуся на лоджии мужу мать Кольки Стрекалина.

– Сова, открывай! Медведь пришел! – вернулся от собутыльника с верхнего этажа алкаш Колдобин. – Мечи на стол закуску. Готов жрать твое оливье прямо сейчас, лишь бы этот год быстрее закончился.

Дальше – душераздирающая ария Чичи и следом, как водится, выход бабы Нины:

– Утухни, сявка безмозглая, а то ща получишь люлей!

Ну, и как тут не поехать кукушечкой?

Второй месяц самоизоляции оказался конкретным жесткачом. Никто не был готов к столь тесному сосуществованию друг с другом. Многие опустились внешне и внутренне. И дело не только в закрытых парикмахерских и косметических салонах. У людей исчезло желание нравиться близким. Хозяин ходит по дому в старой растянутой пижаме – в новую он уже не умещается. Лохмат, небрит, усы топорщатся, борода клочьями – на меня уже стал похож. На замечания супруги реагирует агрессивно:

– Кто видит мою небритость, если за дверью я вечно в наморднике?

– Тогда и дома в нем ходи! – парирует хозяйка. – Может, жрать меньше станешь при завязанной-то хлеборезке. Вон пузо уже какое наел – диван прогнулся параболой. Детей бы постеснялся.

– А ты их сильно стесняешься? Как только занятия со студентами заканчиваются, сразу бежишь смывать макияж и переодеваться в халат, как будто мы с детьми не люди. Для чужих, значит, – королева, а для семьи – линялая Никакуша Ивановна.

– Я, в отличие от тебя, после одной рабочей смены, иду на вторую, чтобы вас обслужить. Готовлю, мою посуду, убираю за вами, неблагодарными…

– А кто тебя просит? Не убирай, не готовь. Будем заказывать доставку еды. В этот сложный для экономики период поддержка малого бизнеса – благородное дело.

Хозяйка распсиховалась, побежала в спальню, упала на кровать и стала орать в подушку:

– Разведусь! Изоляция закончится и разведусь.

От страха у меня аж хвост затрясся. А Матильда не испугалась: прыгнула хозяйке на спину и, громко урча, стала тереться о ее холку, типа, плюнь и разотри – все мужики – собаки сутулые. Короче, сделала свой выбор.

С этого дня хозяйка, действительно, перестала готовить и убирать. Теперь, после окончания занятий, они с Матильдой вместе ужинают и пьют кофе. Затем возвращаются на лоджию, закрываются там и смотрят по ноутбуку сериалы про настоящих мужчин. Меня в свою компанию не принимают, поскольку я придерживаюсь нейтралитета. Такая же позиция и у Киры, которая ближе к вечеру, от греха подальше, смывается на улицу. Она устроилась работать волонтером по предупреждению гуляющих о том, что гулять нынче опасно.

Олегу же деться некуда, и он все время ноет, требуя отвезти его к бабушке. Ответ хозяина: «Старики – группа риска, а дети для них сейчас – самые опасные существа» ввел его в ступор. Это было самое странное из того, что он когда-либо слышал.

Через неделю наша квартира уже напоминала ночлежку в прифронтовой зоне. Кругом – коробки, пакеты, вакуумная упаковка от пиццы, чипсов, суши, куриных наггетсов. В постелях – крошки, конфетные обертки, прилипшие к наволочкам жвачки. На всех горизонтальных поверхностях – пыль, толщиной в палец, на паркете – липкие пятна. Хозяйка, по-прежнему, бойкотирует «лодырей и дармоедов», наводя порядок только на лоджии. Перенесла туда кофеварку, сервировочный столик, кресло-качалку для себя и банкетку для Матильды. Теперь у них – официальная автономия, где они пьют кофе, слушают музыку, смотрят сериалы…

У хозяина начались проблемы с пищеварением. Неудивительно при таком образе жизни: просыпается в полдень, питается всухомятку, в последнее время к литру пивасика добавляет водочки. Двигается мало. Прогулку со мной стал совмещать с закупкой продуктов. Да-да, он снова обратил свой взор на «Пятерочку», поскольку финансы «на поддержку малого бизнеса» запели романсы. Там он второй раз на этой неделе закупился на две недели вперед, и за три дня вместе с детьми съел все принесенное. Ну, и как при таком питании не маяться желудком? Потому-то наш туалет вечно занят. Как говорится, кто раньше встал, того и тапки. Отношения в семье обострились до невозможности. Еще месяц карантина, и домочадцы поубивают друг друга.

Третий день не слышно Чичу. Батарейки у него сели, что ли? Даже когда за Колдобиным приехала неотложка, он ни разу не тявкнул. Как бы с ним беды не случилось. Не с Колдобиным – с Чичей. У алкаша, слава богу, не «корона» – он перегаром отравился после того, как полдня походил в наморднике. Прав хозяин, что носит его на подбородке – береженого бог бережет.

Заканчивается второй месяц карантина. От постоянного нервного напряжения у меня стала лезть шерсть и дергаться глаз. Дожил уже до того, что стал похож на собаку Павлова, способную лишь на условные рефлексы: хозяин наденет намордник – я тут же собираюсь на прогулку, Кира звякнет миской – иду обедать, заскулит от обиды Олег – бегу с ним играть.

На телевизионный пульт уже никто не претендует, смотреть по телику решительно нечего – с утра до ночи все каналы транслируют ужасы пандемии. Все! Включая спортивные и детские. На этой почве хозяйка уже стала неврастеничкой. Слышит по зомбоящику слово «коронавирус», тут же отключает аппарат от сети.

Кира нашла новую забаву: звонит знакомым парням с планшета Олега и измененным голосом сообщает, что их золотая карточка в элитный гей-клуб «Голубая лагуна» готова, и в течение двух дней придет по почте на домашний адрес.

Нашелся Чича. Оказалось, баба Нина сдала его в аренду в соседний подъезд. Теперь терьерчика по очереди выгуливают бессобачники. И главное – всем хорошо: жильцам – свежий воздух, Чиче – разнообразный хавчик, бабе Нине – прибавка к пенсии, а нам – благословенная тишина.

С хозяином совсем беда – сам с собой разговаривает. По ночам выходит на лестничную площадку, садится на ступеньку и что-то бормочет про День сурка. Хозяйка говорит, что на почве алкоголизма белка в его голове стала крутить барабан не в ту сторону. Кира же считает, что у отца – сильнейшая депрессия. А что же еще, если он уже два месяца не покупает на AliExpress никакой фигни?

Выжрав банку свиной тушенки и опившись кофе с ликером, Матильда всю ночь не давала мне спать. Приперлась по-пьяни на мою лежанку, бесцеремонно отодвинула меня к стене, улеглась на мое брюхо и засопела. Я чуть концы не отдал – она ж тяжелая, как десяток кирпичей. Еле дождался утра. А утром – новая напасть. Семья проснулась от громкого и протяжного воя Киры. Взвесившись, она обнаружила, что за два месяца набрала пять лишних кило.

– На дворе лето, а я – белая, как сметана, – рыдала Кира, – и жирная… как сметана.

Хозяева кинулись утешать дочь, но она не унималась.

– Посмотрите, что случилось с моим лицом! Это все из-за ваших идиотских масок. Как я теперь на люди покажусь?

Лицо девочки было усыпано мелкими подростковыми прыщами. Еще вчера их, действительно, не было. Варианты о походе в аптеку за мазью ее не устроили. Увещевания о том, что гулять сейчас все равно нельзя, а за маской прыщей никому и не видно, разозлили Киру еще больше.

– Я – жирный, прыщавый Франкенштейн, – всхлипывала она, повернувшись лицом к стене. – Уйдите все отсюда, я хочу побыть одна. – Вчера мы с Матильдой один сериал смотрели, так там раненые таежники обмазывали сметаной пораженное место и давали его вылизать собаке. У псов в слюне есть особые ферменты, способствующие скорому заживлению ранок, – гладила ее плечу хозяйка. – Что нам мешает провести эксперимент?

Этот вариант устроил и меня, и Киру: ей – массаж лица, мне – сметанка. И так, Матильде на зависть, пять раз в день. После вечного, как мерзлота, Pedigree, это просто – пир желудка. Должно же быть в этом карантине хоть что-то полезное?

Сегодня утром новостной диктор торжественным голосом возвестил нас об «уверенном выходе России из пандемии». Сообщение это было воспринято домочадцами, как голос Иисуса: «Лазарь, воскресни!». Вначале хозяева не поверили, кинулись мониторить интернет. Оказалось, правда. Хозяйка на радостях засобиралась в суд – подавать на развод, но ангел-хранитель над головой пролетел, мозгов отсыпал. Тем более что хозяин уже навел порядок в кладовке и положил в ванной полтора ряда плитки. Завтра он сходит в парикмахерскую и магазин мужской одежды: подстрижется, побреется и приоденется. С последним, правда, будут проблемы, поcкольку сейчас на него налезает только белье… постельное. Но это дело наживное, до магазина «Богатырь» – двадцать минут ходьбы ленивым шагом. Так что, все у нас наладится, все вернется на круги своя.

Не успели мы толком порадоваться своему избавлению от, не с утра будь помянутого, карантина, как ВОЗ забросила в нашу бочку меда свой черпак дегтя: «Не расслабляйтесь, граждане! Не исключено, что, в связи со второй волной коронавируса, придется снова вводить карантин».

Лица хозяев исказила такая гримаса, будто их только что долбанули электроразрядником для скота.

– Кабздец! – раздался за стенкой зычный голос Колдобина. – Пора запасаться бухлом на вторую волну.