Наталья Елизарова
Елизарова Наталья Владимировна родилась в Омске. Окончила филологический факультет ОмГУ. Кандидат исторических наук, член–корреспондент Петровской Академии наук и искусств. Печаталась в журналах «Москва», «День и Ночь» (Красноярск), «Южная Звезда» (Ставрополь), «Огни Кузбасса» (Кемерово), «Омская Муза», «Звёздный век» (Омск), «Пилигрим» (Омск) альманахах «Складчина» (Омск), «Голоса Сибири» (Кемерово), коллективных сборниках «На первом дыхании» (Омск, 2004), «Моё имя» (Омск, 2006), «Люблю на разных языках» (Омск, 2007) и др. Автор книг «Завтрак в постель» (Омск, 2004), «Королевство не для принцесс» (Омск, 2006), «Женщина–лисица» (Омск, 2006), «Ушедшие в ночь» (2011). Лауреат областной литературной премии им. Ф. М. Достоевского (2004). Член Союза российских писателей.
Comments (0) Простые щи, кефир с печеньем,
я не зову на огонёк.
Слова, лишивши их значений,
оставлю в книгах на денёк.
Я дверь запру, окно завешу,
глаза закрою, заслоню —
как шторой, веками — надежду
и поплыву навстречу дню —
другому, может быть, светлее,
чудесней, радостней, когда
я буду жить не как умнее,
а течь по руслу, как вода.
Он учёный. Молодой ботаник. На его научные работы ссылаются, их переводят на иностранные языки. У него есть имя, которое знают все. В нашем НИИ он — Бог.
Я — лаборантка. Записываю названия кактусов на узких полосках бумаги, с помощью скотча наклеиваю их на горшки с кактусами, которые разводит Он.
Лобивия Циннабарина… Эхеверия Деренберга… Опунция Леукотриха… Диковинные, трудноперевариваемые названия маленьких уродцев. Я их ненавижу. Они любимцы моего Бога. Он обожает их, трясётся над ними. Мамиллярия Шелхазе… Ребуция фаматимская… Как таинственное заклинание, срываются с его губ имена моих соперников и конкурентов.
СИЛЬФИДА ИЗ ТРОЛЛЕЙБУСА
Что испытывает человек, перебирая ворох вещей из прошлого: ностальгию, священный трепет, волнение с оттенком грусти? Чёрта с два! Он испытывает раздражение от того, что этот хлам занимает так много места и чувство жгучего стыда — неужели я был тогда таким наивным?
…Письма, как их много: полустёршиеся листки из школьной тетради, расплывшиеся чернильные каракули. С позором вспоминаю, как я их целовал, пытаясь угадать, куда прикасались твои пальцы. Мне кажется, даже спустя десять лет я ощущаю запах твоей парфюмерии — тошнотворно-приторной, отвратительной своей назойливостью.
RSS