Это создаёт ощущение чего-то смехотворного и в то же время нездешнего, постоянно таящегося где-то рядом, и тут уместно вспомнить, что разница между комической стороной вещей и их космической стороной зависит от одной свистящей согласной.
Владимир Набоков. «Николай Гоголь»
Золотую бульварную звёздочку, сувенирного старичка в ослепительном белом пиджаке, добродушного павлинчика в белой шляпе с кокардой, его лукавенькое личико с громадным носом, улыбку чуть растерянную и всегда восторженную – спешите видеть! – как он танцует, топчась на месте, но щедро, будто полный коллектив, и всякий рад щёлкнуться с фотомоделью, когда модели под восемьдесят, а он как солнечный трюфелёк, сморщенный, но дорогой, и для него гремит оркестр в городском саду. Спешите: он может не доплясать на Дерибасовской до вашей старости, у него своя есть. Кино какое-то, подумала я.
«Смотри на него! Второй после бога!» – с одесским проникновением в человеческую душу объявил всему трамваю весёлый лохматый гражданин в седых усах, первым глянувший в окно, и все пассажиры не оборачиваясь поняли, что застряли надолго: дорогу загородил грузовик, охломон за рулём которого пренебрег правилами движения и хорошего тона, ибо ездить по городу вторым после бога – дурной тон. Ясно.
Я не знала Одессы слишком долго и не предполагала потрясений. Совсем не знала. Ноль. Пиар Одессы в московском регионе застыл на «Ликвидации». Если бы не Бершин, решивший а поехали к Волокину, и если б не Женя Волокин, уже трижды нас приветивший-приютивший, я бы до сего дня не знала, сколько столиц было в империи. Оказывается, история всегда таит в себе сюрпризы, и ней можно пропасть в любой момент и в любом месте. В Одессе мне открылась ну если не вся, то наистыднейшая половина моего невежества. Как же: понаписав документальной прозы и всю голову продумав о России, наконец узнать, что летала на одном крыле, – конфуз. Сейчас буду выбираться. Помогите и не смейтесь.
Читать дальше 'ЕЛЕНА ЧЕРНИКОВА ● ЛЮБОВЬ, ИЛИ ЧЕТВЁРТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ТРОЙНОГО ПОРТРЕТА'»