RSSМихаил Садовский. Тень на заборе
Comments (0) 
Михаил Садовский
Михаил Садовский – член Союза Писателей и Союза Театральных Деятелей России. Долгие годы был известен, как автор многочисленных произведений для детей - книги стихов и прозы, пьес, мюзиклов и опер, авторские сборники хоров и песен. После падения советской власти стало возможным опубликовать его произведения для взрослого читателя – два романа, повести, книги стихов и эссе (размышлизмов). Активно публикуется в периодике разных стран мира.
Михаил Садовский: Публикации в Гостиной
Comments (0) 
Михаил Садовский. В палате.
— Для чего ты хочешь дать мне это письмо? Чтобы я что-то посоветовал тебе? Отредактировал? Но письма не редактируют, особенно когда находят их «после». Ты хочешь поделиться со мной, чтобы я знал, как всё было?..
Понял! Отправлять его или нет?! Хорошо, пришли мне письмо по имейлу, а я обещаю, что сотру его тотчас по прочтении…
Так мы поговорили по телефону с моим братом.
И он сразу послал мне письмо по почте. Пискнул электронный секретарь, оповещая, что оно прибыло. Я, почему-то сильно волнуясь, открыл его, прочитал… и, сам не понимая, что делаю, автоматически отпечатал, а потом взял в руки три странички и перечитал ещё и ещё раз, но не сумел их порвать и стереть в компьютере, как обещал. Я совершил бессовестную кражу.
— Ты меня слышишь? — отзвонил я вечером. — Разреши мне… — я не успел договорить.
— Я так и знал, — сказал брат. — Я знал — ты же писатель… что тут говорить… Только имена поменяй и не рассказывай, где это было… да это и не важно…
Я так и поступил: поменял имена, отредактировал текст и, если добавил своего, совсем немного несущественного — своих мыслей, выдав их за предполагаемые, по моему мнению, мысли автора письма.
Михаил Садовский. Фамильный камень
Не говорите мне: «он умер», — он живёт,
Пусть жертвенник разбит, — огонь ещё пылает,
Пусть роза сорвана, — она ещё цветёт,
Пусть арфа сломана, — аккорд ещё рыдает!..
Семён Надсон
Здоровый детина в меховой шапке, куртке нараспашку и туго натянутом на круглый живот свитере прошёл центральной аллеей, хозяйски оглядывая по сторонам территорию, добрался до железных, сваренных из прутьев ворот, со скрипом затворил их, оставляя сходящиеся плоские дуги на свежевыпавшем снегу, грохнул щеколдой, навесил замок и спустил собак. После этого он вернулся в небольшой домик со светящимся жёлтым окошком к накрытому столу и коротко ответил на вопрос товарища:
— Да опять бормочет, ей-богу, стихи какие-то. А памятник, Серёга, классный. Вот снег прошёл, а завтра увидишь: на них ни крошки, следа не будет!..
Он помолчал, повертел в огромной руке на три четверти наполненный водкой гранёный стакан и совсем другим, никак не шедшим ему, а потому неожиданным голосом продолжил:
— Вот это любовь… удивительная… женщина… — и непонятно было, к кому относится это слово в середине фразы — к любви или к женщине, а может быть, к ним обеим…
Михаил САДОВСКИЙ. Заяц. Рассказ
Воздух был наполнен серебряной морозной пылью, слетавшей с веток от сотрясающего грохота дальней канонады. И вдруг на ровное пространство, простреливаемое с двух сторон противниками, выскочил заяц. Нелепый и трогательный, он замер и стал нервно оглядываться, примеряясь, в какую сторону безопаснее бежать. Откуда он взялся и как уцелел — невозможно было понять.
Стрельба из окопов мгновенно прекратилась, значит, его заметили. Заяц стоял, обалдев и совсем оглохнув от тишины. Трудно оценить, сколько она длилась, эта тишина. Потом с двух сторон над брустверами стали появляться макушки касок, раздался свист, крики. Заяц робко скакнул в одну сторону, снова замер. Скакнул под углом и опять остановился. В бинокль можно было рассмотреть его обалдевший глаз, обвислые вздёргивающиеся уши и смешной толстый зад с будто приклеенным хвостиком. Воистину, это была совершенно неожиданная, контрастная пауза в непрекращающемся уже почти четыре месяца затяжном кровопролитном противостоянии.
Этот чудом оживший персонаж детских сказок вдруг появился и как бы напомнил им, что есть мирная жизнь, она совсем рядом и может вернуться или закончиться навсегда в любую минуту, что там, в этой жизни, существуют затрёпанные книжки, которые читают дети, есть их смех, тишина, вечерние сумерки и слова «спокойной ночи», «спи, милый, завтра дочитаем»…
Никто не стрелял. Сердце стучало, и мысль пульсировала: «Молчит, сука фриц. Неужели пальнёт? Неужели убьют?» Этот живой комочек настолько не вписывался в военную бытность, так ясно беззащитен был и, как оказалось, необходим им, что никто не решился даже просто пальнуть в воздух, чтобы спугнуть и тем спасти его. А в окопе напротив у немцев тоже наверняка крутилась в головах мысль: «Неужели комиссары убьют своего?».
Михаил Садовский. Исаак. Рассказ
Горечь и обида никуда не деваются. Носит их ветром потерь по миру, оседают они, как радиоактивная пыль, и разъедают души людей. Всё больше и больше обид становится в мире, копятся, копятся они столетиями, пока Господь не решит почистить землю, вот и смоет всех последней волной, и, может, больше не посеет он никого на нашей планете, как пробовал уже не один раз – да ничего хорошего не вышло… и отдаст он её другим, которых зовут сейчас инопланетянами, и на земле боятся их. А они оттого не летят к нам, что слишком много обид тут накопилось, и климат потому стал вредным для жизни…
В милиции, куда его привели, Исаак так объяснял молоденькому дежурному лейтенанту:
– Дразнил он меня… сосед-дурак “Исаак, Исаак! Где твоя Сара?! Где твоя Сара?!”. Ну, надоело мне, вот взял я его одной рукой за рубашку чуть ниже ворота, чтоб не убежал, и рассказал ему, почему меня Исаак зовут… И не бил я его вовсе…
