RSS RSS

Юрий МАНДЕЛЬШТАМ (1908-1943) ● «Путешествие в Палестину» ● О книге Антонина Ладинского

Антонин Ладинский[1] прекрасный поэт, поэт от рождения. Но он принадлежит, по-видимому, к тем беспокойным натурам, которым тесно в собственной, как бы предназначенной им, области. Время от времени делает он вылазки в области соседние, а то и довольно отдаленные. Недавно он выпустил исторический роман из римской жизни – «Пятнадцатый легион». Ныне предстал он перед читателем в новой роли журналиста[2].

Поэзия и журналистика… Казалось бы, они не только не смежные, но даже враждебные друг другу. Одна – вся в вечном, другая – вся в злобе дня. Уже сто лет назад Бальзак и Теофил Готье[3] клеймили газету во имя высоких принципов литературы. Но тот же Бальзак редактировал газету, а Готье писал газетные фельетоны. Эдгар По спускался из своего фантастического мира на землю, чтобы сдать в печать очередной репортаж. За сто лет традиция установилась: в текущей жизни поэты сплошь и рядом становятся журналистами. Некоторые пытались даже создать из журналистики некий литературный жанр, поднять ее уровень и выразить сквозь злободневность свою неизменную и непреходящую сущность. Ладинский такой целью не задается. Он постарался дать честный и объективный репортаж о своей прошлогодней поездке в Палестину – в то самое время, когда там происходили серьезные беспорядки. Сами эти беспорядки лишь косвенно отразились в книге Ладинского: лично он не присутствовал ни при одной стычке между евреями и арабами, ни при одном террористическом акте. Впрочем, гражданской войны в Палестине не было, были лишь отдельные столкновения – на этом Ладинский настаивает. Мирная жизнь все время шла своим чередом. Но в воздухе все же чувствовалось неладное, столкновения накладывали свой отпечаток даже на будничное течение жизни.

«Вокзал жил в тревожной атмосфере очередной бомбы»…. «На тротуаре валялись опутанные колючей проволокой рогатки, которые полиция ночью ставила поперек дороги, чтобы разобщить два города» (Тель-Авив и Яффу)… «Конечно, не очень приятно ездить в таких условиях, но надо ехать, обстоятельства заставляют, иначе приостановится вся жизнь, и люди едут». Такие краткие отступления лучше передают тревожную палестинскую атмосферу, чем иные сенсационные описания боев, большей частью – по уверениям Ладинского – апокрифические.

Зато о самой сущности конфликта Ладинский пишет подробно и тоже вполне объективно. Ему удалось побывать и в арабских, и в еврейских кварталах, поговорить и с общественными деятелями, и с политическими лидерами различных групп, и с обывателями. Он отмечает, что нельзя браться за разрешение еврейско-арабской тяжбы, проведя в стране всего месяц. Тем не менее, многое он подметил: и различные типы еврейских колонизаций, различные их устремления, и рост арабского национализма, который нельзя преуменьшать и который неизбежно должен привести к событиям огромной важности, и индустриализацию, американизацию не только экономической жизни, но и нравов страны.

Очень проницательно отметил Ладинский трудное положение англичан, связанных обязательствами и с евреями, благодаря Бальфуру, и с арабами, благодаря полковнику Лоуренсу. Эти «римляне двадцатого века» принуждены поэтому почти все время быть «в роли Понтия Пилата». Нетрудно, однако, увидеть, что именно к ним направлены симпатии Ладинского – к единственным европейцам в этом чуждом нам, вполне восточном мире.

Юрий МАНДЕЛЬШТАМ (1908-1943).  Фото из архива Мари Стравинской, внучки поэта

Юрий МАНДЕЛЬШТАМ (1908-1943).  Фото из архива Мари Стравинской, внучки поэта.

Большой интерес представляют главы о жизни русских в Палестине. Их там немало: эмигранты, монахи православных монастырей, застрявшие во время войны, и оставшиеся навсегда паломники. Отмечает Ладинский и огромное влияние русской культуры на еврейское население страны. Попутно касается он и истории, рисуя краткую, может быть, поверхностную, но яркую картину сионистической колонизации и приводя любопытнейшие данные о христианских святынях, окруженных мусульманским и иудейским миром и все же распространяющих вокруг себя лучи собственной жизни. Чисто журналистическую задачу, которую он себе поставил, Ладинский, таким образом, исполнил, если и не исчерпывающе по собранным данным, то вполне живо и красочно. Но странным образом, книга все же не производит впечатления репортажа, в ней все время сквозит нечто большее – и, может быть, тем явственнее, чем упорнее Ладинский хочет оставаться в пределах журналистики. За злободневностью мы все время чувствуем иной фон: палестинские пейзажи, на которых Ладинский невольно останавливается дольше, чем нужно журналисту, и воздух той античной культуры, которой живет и Европа, но которая особенно чувствуется на стыке двух миров. «Навеки погибли копи и города древнего мира, занесло песком трафик его караванных дорог, и самое хрупкое, самое ненужное в обыденной жизни осталось: стихи Илиады, плач Андромахи или песенки и вздохи смуглой пастушки Суламифи». Эти воспоминания о древности – не размышления историка, а смутные мечтания поэта, чувствующего, что и от современной жизни останутся не строительства и политические распри, а нечто другое. И в современности, как и в остатках античности, ищет Ладинский лишь одно: хрупкую и все же вечную красоту мира, неземное дыхание, врывающееся в земные наши дела.

Из газетных статей очерки Ладинского, таким образом, превращаются порою в лирико-эссеистические отрывки, источник которых – общий со стихами. Мешает им стать подлинно художественными лишь одно: стиль. Непонятно даже, как такой требовательный к себе художник, каким мы привыкли видеть Ладинского в стихах, мог допускать это смешение газетного языка, иногда даже не вполне синтаксически правильного, с лубочными майнридовскими описаниями и выражениями кинематографического спикера. Если сквозь эту неприхотливую форму пробилось веяние таланта, значит, Ладинский действительно мог бы создать более значительную книгу.

Париж, Франция, 1937

* Публикация Елены Дубровиной (из готовящейся к печати книги статей Юрия Мандельштама).

[1] Антонин Петрович Ладинский (1896 — 1961, Москва) — русский поэт «первой волны» эмиграции и автор популярных исторических романов о Римской империи, Византии и Киевской Руси.

[2] Ладинский Антонин. Путешествие в Палестину. София: 1937.

[3] Теофил Готье (фр. Pierre Jules Théophile Gautier, 1811 – 1872) – французский поэт, драматург, литературный критик, журналист, новеллист.

____________________

Стихи Ю. Мандельштама можно прочитать в 51 выпуске Гостиной “Литературный Париж” (2013)

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Юрий Мандельштам

Поэт и литературный критик «первой волны» эмиграции, участник ряда литературных объединений Парижа. Родился 8 октября (по новому стилю) 1908 г. в Москве, погиб 15 октября (ошибочно считают 18 окт.) 1943 г. в Освенциме в Польше (Яворжно). Уехал с семьей из России в 1920 г. Окончил русскую гимназию с серебряной медалью в 1925 г. и в 1929 г. филологический факультет Сорбонны. Знал несколько иностранных языков. Писал критические статьи для русских и французских периодических изданий (написано более 350 статей). Принимал активное участие в «Содружестве поэтов и писателей Парижа», «Зеленой лампе», «Перекрестке» и др. кружках. Часто выступал с докладами и чтением своих стихов. В 1936 г. женился на старшей дочери Игоря Стравинского, Людмиле Стравинской и перешел в православие. Вскоре после рождения дочери Китти, Людмила умерла от туберкулеза. Смерть жены оставила тяжелый след в душе поэта. Ей он посвятил свои лучшие стихи. После смерти В. Ходасевича в 1939 г. вел критический отдел газеты «Возрождение». При жизни вышли три сборника стихов «Остров» (1930), «Верность» (1932), "Третий час" (1935) и книга статей «Искатели» (1938) была издана в Шанхае. Книга стихов «Годы» была напечатана посмертно в 1950 г. и в 1990 г. в Гааге вышло полное собрание стихотворений Ю. Мандельштама. Журнал «Зарубежная Россия: Russia Abroad Past and Present», №2, 2015 полностью посвящен памяти поэта и составлен совместно с его внучкой Мари Стравинской. Сестра Юрия Мандельштама – поэтесса Татьяна Штильман (Мандельштам-Гатинская).В 2018 г. в издательстве Юрайт вышел трехтомник статей Юрия Мандельштама (Составители Елена Дубровина и Мария Стравинская).

Оставьте комментарий