ВСЁ ЖИВОЕ (НА ПСАЛОМ 150)

 «Всякое дыхание да хвалит
Господа», — учил пророк Давид…
Если наводненьем город залит,
всё живое выплыть норовит!

Слышите? Взывая о пощаде
на невнятном людям языке,
запертые тонут в зоосаде
птицы в клетке, звери в закутке.

Город, человеческий виварий,
где себя же сами потрошим,
кару заслужил, но малых тварей
надо ли казнить в укор большим?

ТРУДНЫЕ СВЯТЫЕ

 

Лица в саже, будто в гриме,

драны спины, сбиты ноги…

Что же были в Новом Риме

так с юродивыми строги?

 

В свой черёд поход затеяв

к мировому превосходству,

всё мы взяли у ромеев,

кроме их вражды к юродству.

 

Блажь того, чьё сердце наго,

разве ближним — лишь докука?

Почитать блаженных — благо.

Жить с юродивыми — мука.

 

 

К АПРЕЛЬСКОМУ СЛЁТУ ЛЮБИТЕЛЕЙ ИСТОРИИ

 

В мире — обострение, ладно, что весеннее.

Мир — и замороженный замер, а не вымер.

От мороки мартовской мне одно спасение:

я в апреле-месяце еду во Владимир.

 

В городе Владимире местные историки,

доки в краеведенье и делах архивных,

выслушают, будто бы образец риторики,

сбивчивую речь мою о событьях дивных.

 

Исполать вам, книжники, городские, сельские:

вся культура держится на энтузиазме!

По душе ль окажутся тезисы апрельские

граду Володимерю, иже есть на Клязьме?

 

 

ПАЛОМНИКИ

 

Тысячелетний путь скитальцев.

Пройти им — долг? награда? честь?

На двух руках не хватит пальцев

мотивы наши перечесть.

 

Сближает всех одна идея —

первоапостольский завет:

ни эллина, ни иудея,

ни скифа в Царстве Божьем нет.

 

В Творце — би Адонай — in Deo —

ища свою людскую суть,

не в Куршавель, не на Борнео —

в Святую Землю держим путь.

 

 

ЖЕСТ

Господа, ситуация — швах?
И счастливый не выпадет жребий?
…Так сияют кресты на церквах,
что почти растворяются в небе!

Этот блеск — достоянье моё:
и резные рельефы на фризах,
и оклады икон, и шитьё
на парчовых покровах и ризах.

Я люблю облаченья владык,
позолоту алтарных наверший
и звучащий с амвона язык,
не знакомый с понятьем «умерший».

В нём покойный «усопшим» слывёт:
в Судный день он восстанет из гроба.
В нём славянское слово «живот» —
это жизнь, а не чья-то утроба.

Господа, я ответствую вам
непочтительным уличным жестом,
если вы объявляете храм
заурядным присутственным местом.

 

ВЕРА

 

Ценой каких потерь даётся благодать?

Зачем ученикам советовал Спаситель

оставить дом, жену, детей, отца и мать,

чтоб следовать за Ним в небесную обитель?

 

Не мы покинем мiр, так мир покинет нас…

Безбожник-педагог с натурою упрямой,

уверовал отец, почуя смертный час,

что встретится в раю с моей покойной мамой.

 

Не страх увёл его с дороги, ведшей в ад:

смешно фронтовика пугать огнём и серой! —

как прежде — у ворот, любовь ждала у врат.

Избранницу его не зря крестили Верой.