«Жиган-лимон – мальчишка симпатичный
Жиган-лимон, с тобой хочу гулять
Жиган-лимон с ума сводил отличниц
Тебя, жиган, хочу поцеловать» –

(автор-исполнитель Михаил Круг)

Иногда мне кажется, что мир целиком и полностью состоит из мошенников, грабителей и маньяков. Они ночей не спят, бодрствуют сутки напролёт, мечтая, кого бы ограбить или обмануть. Ежедневно новости пестрят уголовным разнообразием. То педофила изловили, то расчленителя, то женщину, разделившую мужа на множество мелких частей. Раньше таких преступлений не было. Жить страшно стало. Но в суете дней как-то стирается граница опасности. Особенно, когда ярко светит солнце, погоды стоят небывалые, и так не хочется думать о разных бандитах и преступниках. Я, вообще, слыву большой любительницей посчитать ворон. Люблю смотреть на городских птиц, и часто начинаю считать их своими знакомыми. Иногда даю птичкам имена. Есть у меня ворона по имени Люська и воробей Коська. Люська постоянно хулиганит. Дворник подметёт территорию, а она весь мусор из контейнеров разбросает и сидит, радуется. Воробей похож на уголовника. Он кривой на один глаз. И весь какой-то порванный, разодранный. Хотя воробью и положено быть взъерошенным от рождения, но все Коськины собратья ровненькие, ладненькие, а мой знакомец нахохлится и смотрит, как удав, несмотря на то, что он простой воробей.

После работы хочется романтики. По дороге к станции метро я вдоволь насмотрелась на знакомых птичек, приветливо поздоровалась с Люськой и Коськой, утратив присущую мне напряженность. От встречи с добрыми знакомыми заметно полегчало.

На станции метро я смешалась с толпой, пребывая в состоянии лёгкой расслабленности. Уже на выходе из вагона вдруг ощутила на своём плече едва уловимое движение ремня сумочки. Боковым зрением я увидела стоящего позади парня, высокого, худощавого. Подхватив рукой сумку, передвинула её ближе к животу, но ощутила чувство вины: вдруг хорошего человека обидела? Он, может быть, и в мыслях не держал залезть в чужую сумочку, а я этак, раз, и отодвинула ее, вроде как от карманника спасаюсь.

Вагон плавно притормозил и застыл, выпуская пассажиров. Мне нужно было совершить переход с «Технологического института» на «Невский проспект», что я и сделала, мелко топоча в толпе спешащих с работы людей. Несмотря на плотную толпу, я почувствовала, что парень из вагона идёт за мной следом. Всё-таки, карманник он, щипач, никак не отстанет. Мы дошли с ним шаг в шаг до вагона, и парень снова чуть дотронулся до меня, но я уже была на страже личной собственности. Прижимая сумочку к животу, стараясь не афишировать свой интерес, я, тем не менее, внимательно разглядела его. Преследователь был необычный – очень красивый, причем настолько, что все, кто на него смотрел, невольно задерживали взгляд. Красивый той редкой красотой, что встречается не часто, лишь иногда, чтобы поразить воображение смотрящего и навсегда остаться в памяти. Такие красивые люди рождаются исключительно от любви.

Парень ни на миллиметр не отставал от меня, я даже слышала его дыхание. И всё бы ничего, но в вагоне какие-то юные джентльмены уступили мне место сбоку, совершив внезапную рокировку. Я стала отнекиваться, мол, скоро выходить, но парнишки уговорили меня присесть хотя бы на один перегон. Я села, заметив бездну разочарования во взгляде красавца, преследующего меня ещё с Кировской линии. Он уже настроился на удачный клёв, но небесные силы смешали ему карты. Масть другая пошла.

Парень был красив, но в его красоте был изъян, причём очень примечательный, всем изъянам изъян. У моего преследователя было порвано ухо. Точнее, не порвано, а садистски отполосовано острым лезвием и вдобавок безжалостно покромсано по краям. Потом ему пришили это ухо, и порезанные края прихватили, но всё сделали неровно, рвано и вообще кое-как. На вид парню 28 лет, ни годом больше, ни годом меньше. Ещё не тридцать, но уже не двадцать пять. Тонкая кожа, слегка смугловатая, матовая, ярко-синие глаза, бездонные, как пропасть, окаймлённые густыми ресницами, короткий чубчик модной причёски и… безобразно рваное ухо. Как-то всё это не связывалось одно с другим. И тут меня осенило. Это же урка. Настоящий урка, но страстно мечтающий стать жиганом. За это ему ухо и отхватили – не по чину на должность замахнулся – а потом пришили суровыми нитками. Теперь уже не стать ему жиганом. С таким ухом нечего и мечтать.

Парень заметил мой взгляд и поначалу обозлился, но быстро справился с собой. Добыча казалась ему лёгкой, но внезапно ушла из его рук. А ведь он нацелился на мою сумочку, так как она была открыта. Я доставала телефон и забыла застегнуть замок-молнию. Ворона, одним словом. Знал бы этот несостоявшийся жиган, что в огромном кошельке редко заводятся наличные деньги, а карточка надёжно спрятана. Нет, не тянет парень на жигана. Видит цель, а кожей не чувствует. За это и страдает. Он слышит только себя, чувствует только собственные инстинкты. Масть свою не понимает.

В этом месте я поняла, что ошибаюсь. Парень всё-таки осознал, что не на ту нарвался, но отнёсся к этому иронически. С высоты своего роста он скользил взглядом поверх голов в поисках будущей жертвы. Уже высматривает легкомысленную старушку, обожающую считать ворон. От моей рассеянности не осталось и следа.

Я задумалась, откуда у парня такая редкая, породистая внешность. Кто его родители? Вор с воровкой? Отъявленные уголовники? Или обычные люди, но с предками дворянских кровей? Они создали совершенное человеческое чудо, но полое. Пустое. Внешняя оболочка явилась миру обманкой. Зачем пустому человеку красота? Она же ему без надобности. Ведь он не способен оценить её. Урка всегда идёт напролом. Ему всё равно, сколько в чужом кошельке. Тридцать рублей, или триста тысяч. Да хоть три миллиона. Деньги его не волнуют. Ему нужен мгновенный результат. Если он не получает желаемое, сразу ножичком по горлу. Хоть кого зарежет: ему не важно, кто перед ним, ребёнок, женщина, старик. При этом он не маньяк. Не садист. Просто ему вынь да положь, и не важно, что, лишь бы получить. Он выхватит сумку с продуктами из рук пенсионерки и будет счастлив. Да, он красавец, но никогда не полюбит женщину. Ему не дано. Он будет брать силой. Возьмёт, и сразу забудет. Потому что пойдёт за чужим кошельком. Он не накормит голодного, не поднимет упавшего. Просто перешагнет через них. Ему чужд патриотизм. Страна и народ ему неинтересны. Человек в его мире не существует. Зачем ему чужие страдания? Пустой звук. Его ничто не касается. Он живёт собой. Сию минуту. Ему важно только своё желание. Он животное. Дикое и неуправляемое животное. Зачем ему эта удивительная внешность? Она никому не принесёт радости. Ни ему самому, ни людям. И если у него будут дети, только случайные. Он о них никогда не узнает. Бесполезный человек, несущий зло самим своим существованием. От его красоты одни беды и несчастья.

«Невский проспект»! Я спохватилась и выскочила из вагона. Чуть не проехала. Может, напрасно я бичую молодого человека, хоть и мысленно? И не монстр он вовсе, не жиган и не урка. А я всё выдумала. Обычный парень, а ухо изуродовал «турбиной». Была такая мода металлические серьги в ухо вставлять. Так ведь давно была, и прошла, когда этот парень ещё на горшок ходил. Может, мне его пожалеть? Был ли вообще смысл в его появлении на свет? Наверное, был, как же без смысла, но он никому неведом. Впрочем, мир не может состоять только из хороших людей. Никчёмные тоже нужны. Для равновесия. Для баланса.

Засмеявшись, я отмахнулась от навязчивых мыслей и, прижав сумочку к груди, поближе к сердцу, забыла про случай в метро.

А через несколько дней прочитала в новостях на «Фонтанке», что где-то на Ветеранов (всё-таки, карнаухий знает свою масть, только по Кировской линии работает), ограбили пенсионерку. Трое упырей завалились в квартиру, и отняли у старушки все сбережения. Бабушка хоть и испугалась, но запомнила, что у одного из них было рваное ухо. Вскоре троицу задержали. Рваному уху исполнилось 26 лет. Я ошиблась на два года.

16 сентября 2023 года

Жиган – данное слово применимо к тем, кто стремится жить «по понятиям». Дерзкий, отчаянный преступник, уголовный вожак.

Масть – это деление всех заключенных на группы, которые отличаются друг от друга тюремным статусом, правами и понятиями.

Щипачи – наиболее искусные воры. Работают обычно группами, используя только ловкость рук. Одни отвлекают жертву – другие опустошают ее карманы… Этот способ называется “столкновение”. Например, подставная девушка “роняет” продукты. Жертва начинает ей помогать поднять их. И вот уже в дело вступает напарник…

Урка – слово относится к воровскому жаргону (арго), оно имеет три очень близких по смыслу значения. В первом случае имеется в виду обычный вор, который грабит квартиры, совершает налеты на магазины и пр. Мелких воришек, орудующих в подворотнях, называют не «урками», а «гоп-стопниками». Обычно они поджидают жертвы в темных закоулках. Гоп-стопник присматривает себе жертву определенного склада – такую, которая не сможет или просто побоится оказать активное сопротивление. После этого следует просьба прикурить, угроза и, собственно, грабеж. Добыча гоп-стопников — кошельки, часы, телефоны, украшения. Такие воры считаются в уголовном мире преступниками мелкого пошиба. Настоящие урки на мелочевку не размениваются. Они грабят по-крупному: выносят из магазинов всю выручку, «чистят» квартиры и т. д. После каждого налета следует сбыт наворованного на крупную сумму. Обычно за такие преступления вор получает солидный срок, а если во время грабежей случались жертвы, то и в колонии усиленного режима. Отсюда вытекает второе значение слова «урка» – злостный преступник-рецидивист, отбывающий срок в тюрьме или колонии усиленного режима. Урки-рецидивисты – уркаганы – никогда не останавливаются. После первой отсидки они принимаются за свое обычное ремесло, в результате чего опять оказываются за решеткой.