Юбилейный выпуск Гостиной посвящается светлой памяти одного из её зачинателей профессора Пенсильванского университета
Арона КАЦЕНЕЛИНБОЙГЕНА

ISBN 978-0-9861106-1-0
ISSN 1076-691 X

Читать дальше 'Годовой (юбилейный) выпуск «Гостиной» 2015'»

Сегодняшним владельцам «Мерседесов», «Тойот», «Ауди» и других иномарок невозможно, наверно, представить, как трудно было в советские времена приобрести собственный автомобиль.

Когда в СССР был построен завод по выпуску «Жигулей», эту проблему стало решать легче. Но когда в стране выпускались только «Москвичи» и «Волги», стать владельцем собственного автомобиля было непросто.

Цены на эти машины были недоступны простым труженикам с их мизерными зарплатами. Но даже для тех, кто имели деньги, очередь на покупку автомобиля растягивалась на долгие годы.

Но если «Москвич» правдами и неправдами приобрести еще было как-то возможно, то «Волга» была недосягаема даже для таких, например, хорошо зарабатывающих людей, какими были в Одессе моряки загранплавания и китобои.

Читать дальше 'Аркадий Хасин. Как радист Пантелеев получил автомашину «Волга»'»

Жаркое знойное южное лето, которому, казалось, не будет конца, внезапно кончилось. И также неожиданно началась осень. Но сентябрь продолжал радовать теплыми солнечными днями, как это часто бывает в Одессе.

На улице Дерибасовской молодые липы стояли вдоль тротуаров, как старшеклассницы, прикрывавшие стыдливо стройные ноги легкими платьицами, словно сшитыми из перламутровых крыльев речных стрекоз. Умиротворенность погожего дня передалась и моей спутнице. Девушка была в том возрасте, когда еще не утрачена способность удивляться, и удивлять. И мне это нравилось в ней больше всего.

Познакомились мы случайно, столкнувшись в коридоре редакции одной из местных газет. «Экскьюз ми», — сказал я, имея глупую привычку употреблять к месту и не к месту несколько заученных английских фраз. Девушка, вскинув удивленно рыжие брови, подняла на меня свои серо-синие глаза, мол, откуда ты такой взялся.

Читать дальше 'Анатолий Михайленко. Ошибка Караваджо. Рассказ'»

АВТО

Машинка – лучший подарок мальчишке. Вот
К тебе с погремушкой первый приходит стресс
В виде «бибики». Но уже через год
Везёшь на бечёвке первый свой Мерседес.
А вскоре – подругу лет таких же и зим,
В детомобиле, слышишь: «Впейод смотйи»,
И не мечтаешь – знаешь, что будет твоим
Лучшее в мире авто с Машенькой И.

Одна секунда, и твой любимый Ниссан
Уже у входа в автомобильный рай
С наклейкой модной «очень крутой пацан»,
С игрушкой клёвой типа шалтай-болтай,
С коробкой пирожных к ужину крем-брюле
И со следами грязных кошачьих лап
На чистом капоте и лобовом стекле,
Со взглядом злым своих ксеноновых ламп.
С оттюнингованным корпусом и золотой
Оправой, чуть опошлившей фонари,
С дочуркиной люлькой, к счастью, в тот миг пустой,
С мягким салоном, с кровью твоей внутри.

Механик Петров – кудесник, но редкий хам,
И не такое видел, он хмур и строг.
Запишет в журнале: «Прибыл разбитый в хлам.
Не подлежит ремонту». И подпись – Бог.

Читать дальше 'Татьяна ПАРТИНА. Цепная реакция. Цикл стихотворений'»

И эту горечь жизнь засыплет снегом,
И я прощу, и ты меня простишь…
Что значит оставаться человеком?
И не поймёшь, пока не разглядишь.

А мы вольны глядеть, пока мы дышим,
Расти, нащупывать, искать ключи…
Кто виноват, что мы порой не слышим
Друг друга, словно нет на то причин?

Ты разгляди меня, найди причину,
Стань чутким слухом вещей тишины…
Неужто кроме звёзд далёких, синих
Мы никому на свете не нужны?

Читать дальше 'Юлия МЕЛЬНИК. Становится жизнь сентябрём'»

Тише, осень не вспугните,
Стайки листьев, даже нити
Их кленовых траекторий.
Для чего так далеко
Улетать под настроенье
При глобальном потепленье?
День прошит лучом, который
Вдет в игольное ушко.

В сонме двориков и будок,
Клумб и квёлых незабудок
До сих пор души не чаю.
Но хоть я любил весну,
Осень вдумчивей, лиричней,
Осень фантасмагоричней,
В чём не уступает маю
Ни на йоту ни одну.

С озаренностью экспромта
Сокровенное ─ негромко,
Под рукою нет блокнота,
Вот и держишь всё в уме
То, что листья нашуршали,
То, что волны наболтали,
Насвистели раки что-то,
Сочиняя буриме.

Читать дальше 'Владислав КИТИК. Сокровенное – негромко…'»

СОСТАВИТЕЛЬ СЛОВ

Я попросту любитель слов.
Задатки – святотатца.
С невинных слов сорвать покров,
узреть и любоваться.

Я также покровитель слов.
Потерты ли, изранены,
для них всегда и стол и кров,
сюда – сверкайте гранями.

Как мысль над словом ворожит
для удвоенья смыслов,
так жизнь от смерти убежит,
на поединок вызвав.

У каждого свой смех и грех –
родились и отпеты.
Но писаны одни для всех
библейские сюжеты.

И в раздвоении миров
от Каина до Авеля
я просто составитель слов –
они меня составили.

Читать дальше 'Константин ИЛЬНИЦКИЙ. Тайна вклада. Стихи'»

«Жиган-лимон – мальчишка симпатичный
Жиган-лимон, с тобой хочу гулять
Жиган-лимон с ума сводил отличниц
Тебя, жиган, хочу поцеловать» –

(автор-исполнитель Михаил Круг)

Иногда мне кажется, что мир целиком и полностью состоит из мошенников, грабителей и маньяков. Они ночей не спят, бодрствуют сутки напролёт, мечтая, кого бы ограбить или обмануть. Ежедневно новости пестрят уголовным разнообразием. То педофила изловили, то расчленителя, то женщину, разделившую мужа на множество мелких частей. Раньше таких преступлений не было. Жить страшно стало. Но в суете дней как-то стирается граница опасности. Особенно, когда ярко светит солнце, погоды стоят небывалые, и так не хочется думать о разных бандитах и преступниках. Я, вообще, слыву большой любительницей посчитать ворон. Люблю смотреть на городских птиц, и часто начинаю считать их своими знакомыми. Иногда даю птичкам имена. Есть у меня ворона по имени Люська и воробей Коська. Люська постоянно хулиганит. Дворник подметёт территорию, а она весь мусор из контейнеров разбросает и сидит, радуется. Воробей похож на уголовника. Он кривой на один глаз. И весь какой-то порванный, разодранный. Хотя воробью и положено быть взъерошенным от рождения, но все Коськины собратья ровненькие, ладненькие, а мой знакомец нахохлится и смотрит, как удав, несмотря на то, что он простой воробей.

Читать дальше 'Галия МАВЛЮТОВА. Рваное ухо. Записки криминалиста'»

В последнее время Якову всё чаще снились эти чёрные пески. Ничего особенного связано у него с этими песками не было, просто, наверное, подошёл возраст, когда больше вспоминается то, что было когда-то давно, в детстве, например, или в юности, а вчерашнее или сегодняшнее благополучно куда-то исчезает.

Сюда его родители впервые привезли ещё в шестидесятые годы пятилетним мальчишкой, и необычность этих загадочных чёрных, тянущихся от горизонта до горизонта пляжных песков врезалась ему в память, поэтому он спустя почти сорок лет сам захотел приехать сюда. Уже в другую страну и совсем другим человеком. Для чего ему нужна была эта сельская грузинская глубинка со смешным названием Уреки, он не ответил бы, ведь было же вокруг, в пределах досягаемости, столько роскошных курортов с высочайшим уровнем обслуживания, современными отелями и кучей развлечений, каковых тут и представить не могли, а здесь… Здесь был только прежний берег с чёрными песками, посёлок, состоящий из довольно потрепанных домов и немногочисленных санаторных корпусов, один магазинчик у дороги, работающий неизвестно когда, и… всё, пожалуй.

Читать дальше 'Лев АЛЬТМАРК. Чёрные пески. Рассказ'»

            Оле

Разбирая старые архивы,
вижу, удивляясь сам себе,
как дороги наши были кривы,
но к единой вывели судьбе.

Люди, птицы, ветры и метели,
будний день, на пустяке пустяк.
Не смогли б, хотя б и захотели
эту встречу мы устроить так,

как случилось. В тусклом коридоре
встретились, болтали полчаса
ни о чём, верней, о всяком вздоре.
Но летело сердце в небеса.

Читать дальше 'Александр ТРУНИН. Тяжёлый календарь'»

Насыплю синичкам корма.
Поставлю на плитку чайник.
Сегодня всё так весомо,
значительно, неслучайно.

И кажется – смотрит кто-то,
и ширится это зренье.
И словно я жду чего-то –
прощания ли,
прощенья.

Читать дальше 'Сергей ПАГЫН. У окна'»

Зима гравюрой черно-белой
В прямоугольнике окна
Возникла за ночь. Там несмело
Шел первый снег, и то и дело
Сбивался с шага. И со дна
Пустынных улиц поднимались
Ему на помощь фонари.
Шел первый снег. Какая жалость –
Ему всего-то оставалось
Дожить до утренней зари.

Читать дальше 'Жанна ЖАРОВА. Зима гравюрой черно-белой…'»

Нить

Какие были наши времена!
Мою страну корёжило и мяло,
И те, кому по жизни было мало,
Старались отовариться сполна.

И мы вздыхали: только б не война!
Всё остальное жгло, но не сломало.
А этот век своё готовил жало,
И поднималась мутная волна.

Куда ведёт ослепшая судьба?
А мы всё давим из себя раба,
Который крепко держит нас за душу.

Что может на закате защитить?
Жестокий ветер наши лица сушит
И жадно гложет этой жизни нить.

Читать дальше 'Ян БРУШТЕЙН. Седьмая вода'»

не горизонт а среднерусская
необозримая тоска
в густом саду тропинка узкая
и лёгкий дым от костерка

жизнь веточкой в руках сломается
сгорит и превратится в прах
и дым всё выше поднимается
и мы от дыма все в слезах

идём сквозь сад из рая нашего
в пути не разнимая рук
куда любимая не спрашивай
не оборачивайся вдруг

Читать дальше 'Андрей БОЛДЫРЕВ. Безлимитный фитнес'»

На тёплую осень надеясь,
Гляжу в благодатную высь.
Деревья ещё не разделись,
Но ветру уже отдались.

С какой-то покорностью женской
Свою принимают судьбу.
С достоинством слова и жеста,
С печальной звездою во лбу,

Приходит осенняя муза,
Всё зная уже наперёд
Про краткость земного союза,
Про весь человеческий род.

И грустно от многого знанья,
И факт несомненен уже:
Чем ближе пора увяданья,
Тем меньше земного в душе.

  Читать дальше 'Ирина ДУБРОВСКАЯ. Отождестви себя с душой'»

Галина Климова. Сирота на морозе: Роман. – Дружба народов. 2023. № 7. С. 7–63

И день, и ночь, как вечное движенье,
Почтовые навстречу поезда.
И не узнать, не вспомнить никогда,
откуда к нам приходит утешенье.

Галина Климова

В романе «Сирота на морозе» Галины Климовой – мозаика из жизни людей от послевоенного времени, оттепели и до перестройки, «все сироты, как из одной семьи, которой нет». Главная героиня Ангелина Чудинова – немецкая девочка Ангела Кольбе. Её родители, немецкие коммунисты, бежавшие от Гитлера в СССР, в Москву, были репрессированы в годы войны, а её, уже детдомовку, удочерила бездетная семья из Купавны. Ангелина, сирота на морозе, напомнила бажовскую Даренку из «Серебряного копытца», свет от обеих, и никаких самоцветов не надо. Для себя же этот свет Геля находит в иконописи, в посещении Оптиной Пустыни.

Читать дальше 'Ольга ЛАДОХИНА. Человеческий самоцвет'»

 Елена Севрюгина, Раздетый свет. – М., «Синяя гора», 2023. – 66 с.

«Раздетый свет» – важная книга в творчестве Елены Севрюгиной. Поиски «хрупкой правды» и индивидуального почерка оформились у неё в путь. Казалось бы, что нового можно сказать про свет? Но поэт находит неожиданный эпитет к этому слову – раздетый. И мы понимаем, что одно-единственное слово рождает концепцию. Раздетый свет, согласно Елене, – это горькая истина, которую нужно принять. Свет ходил в белых одеждах, но его раздели. У Елены Севрюгиной «голый» свет – это гетто посреди царства тьмы. Свет, который светит во тьме, как ни прискорбно, аутсайдер и незваный гость. Но он может выстоять и, в конечном итоге, победить, хотя бы морально. Стихи Севрюгиной мужественны и тревожны. Она не одинока в самостоянии – «голоса прирастают смешеньем вины и войны». Свежая книга Елены Севрюгиной даёт нам возможность размышлять вместе с автором на предложенные темы. Надо попытаться пережить время утрат с наименьшими потерями, невзирая на то, что «в суете раздарены пенаты / в темноте потеряны дороги». Нужно сотворить, духовно, самого себя, чтобы стать островком света, к которому будут тянуться другие люди, и «забрать у чужой темноты / то что внутри неё светится слабо». Нравственный стержень помогает человеку идти вперёд, даже если его свет оказывается не востребованным.

Читать дальше 'Александр КАРПЕНКО. «Жизнь – это реквием по человеку…»'»

Лидия Григорьева, Термитник. Роман в штрихах. – СПб, Алетейя, 2020. – 168 с.

Лидия Григорьева, Термитник-2. Роман в штрихах. – СПб, Алетейя, 2022. – 248 с.

Термитник. Роман в штрихах. Книга третья. – М., Дружба Народов, №8, 2022

Как и в случае с «Божественной комедией» Данте, поражает воображение сама архитектура замысла трёхтомника Лидии Григорьевой. Уже одно выстроенное писательницей трёхэтажное здание «Термитников» свидетельствует о масштабе её личности. Читать эти «романы в штрихах» на первых порах непривычно. Словно бы одновременно подали и первое, и второе, и десерт, и даже четвёртое и пятое. Представьте себе множество «Анн Карениных» в одном томе. Конечно, всё не так детально, как у Льва Толстого. У Григорьевой это уже новая романная оптика. Она показывает нам в «Термитниках», насколько отважен бывает человек перед лицом рока. Короткие рассказы Лидии несут в себе портрет нашего времени.

Читать дальше 'Александр Карпенко. Поэт с романным придыханием. О трилогии Лидии Григорьевой «Термитник»'»

По свидетельству Вадима Шершеневича, Сергей Есенин незадолго до своей смерти просил Мариенгофа: «Толя, когда будешь писать обо мне, не пиши скверно» ¹. Как же была исполнена эта просьба? Что значило, в понимании Есенина, писать «скверно»? Насколько объективен автор в «Романе без вранья»? Как его роман связан с поэмой «Чёрный человек»?

Судя по свидетельству, приведённому в тексте «Романа без вранья», Есенин впервые прочитал Мариенгофу свою поэму в августе 1923 года, после своего возвращения из-за границы и был буквально обескуражен его негативной оценкой: «плохо… совсем плохо… никуда не годится». В ответ Есенин с обидой заявил о том, что Максим Горький плакал, когда он ему читал «Чёрного человека»… Встречу после долгой разлуки друзья-имажинисты отметили «в каком-то богемном кабаке на Никитской» …, где «Есенин опьянел после первого стакана вина. Тяжело и мрачно скандалил: кого-то ударил, матерщинил». Мариенгоф впервые видел своего друга в таком состоянии. Когда он в квартиру на Богословском «внёс тяжелое, ломкое, непослушное тело», то вдруг «вспомнил поэму о «Чёрном человеке». Мариенгофу «стало страшно»². Так для автора «Романа без вранья» эта поэма стала своеобразной историей болезни Сергея Есенина, без знания которой он не смог бы написать правдиво о своём гениальном друге.

«Роман без вранья» был закончен в 1926 году и вышел Ленинграде в издательстве «Прибой» в 1927 году. В редакционном преди­словии к изданию обращалось внимание на особенности этого произведения и своеобразие авторской позиции: «…Автор не только даёт картины часто очень сочные, он тонкий психолог, тонкий наблюдатель, он не щадит героев своего романа, выворачивая наружу все стороны характера, он не щадит и себя. Поэтому в «Романе без вранья» чувствуется правдивость, искренность. Он верно и правдиво изображает сво­их героев, иногда несколько утрируя – некоторая гиперболичность вообще характерна для стиля автора…» (С. 3).

Принципиальная установка автора «Романа без вранья» обозначена в шестой главке: «А сейчас хочется добавить еще несколько чёрточек, пят­нышек несколько. Не пятнающих, но и не льстивых. Только холодная, чужая рука предпочтёт белила и румяна остальным краскам» (С.21-22).

Так в мемуарной прозе Мариенгофа нашли своё воплощение идеи, сформулированные в его теоретическом трактате «Буян-остров. Имажинизм» (1920): «соитие в образе чистого с нечистым». Свою задачу Мариенгоф видел в том, чтобы за счёт этого синтеза «глубже всадить в ладони читательского восприятия занозу образа» ³.

В второй главке «Романа без вранья» дана портретная характеристика Есенина, из которой следует вывод о разительном отличии внешнего есенинского облика: «схожесть с молоденьким хорошеньким парикмахером из провинции» и его внутренней сути: «умные голубые глаза», которые делали лицо умнее – и завитка, и си­ней поддёвочки, вышитого, как русское полотенце, ворота шёлковой рубаш­ки» (С. 12).

Таким образом, уже во время первой встречи Мариенгоф обратил вни­мание на то, что маска новокрестьянского поэта мало отвечала подлинной сущности Есенина. На самом деле, в «Романе без вранья» раз­рушается ряд устоявшихся стереотипов, связанных с восприятием Есенина в контексте его мифотворчества. Так, например, Мариенгоф раскрывает один из есенинских секретов, связанных с его умением подыгрывать окружающим, надевая на себя определенного образа одеяние и выступая в роли «рязанского Леля», мужичка, самородка из народа: «Говорил им, что еду в Ригу бочки катать… А какие там бочки – за ми­ровой славой в Санкт-Петербург приехал, за бронзовым монумен­том…» (С. 16).

Есенин с иронией рассказывал Мариенгофу о том, как входил в «русскую лите­ратуру»: «Тут, брат, дело надо было вести хитро. Пусть, думаю каждый считает: я его в русскую литературу ввёл. Им приятно, а мне наплевать. Городецкий ввёл? Ввёл. Клюев ввёл? Ввёл…Одним словом: и Мережковский с Гиппиусихой, и Блок, и Рюрик Ивнев…»(С.16). Этот эпизод из четвёртой главки «Романа без вранья можно считать своего рода завязкой основной сюжетной линии, связанной с раскрытием особенностей характера Сергея Есенина. По мнению автора, именно стремление к славе любой ценой во многом определили сложные перипетии его авантюрной творческой судьбы. Не случайно в «Чёрном человеке» Есенин называет лирического героя «авантюристом».
Особый интерес в «Романе без вранья» вызывают те главы, в которых Мариен­гоф раскрывает тайны творческой лаборатории Есенина. Во время многочисленных совместных поездок друзей-имажинистов по стране зарождались замыслы многих есенинских произведений. В тридцать второй главке очень живо передана атмосфера события, которое помогает понять, как рождалась поэма «Сорокоуст»: «По степи, вперегонки с нашим поездом, лупил обал­девший от страха перед паровозом рыжий тоненький жеребенок… Есенин подбадривал и подгонял скакуна. Версты две железный и живой конь бежали вровень. Потом четвероногий стал отставать, и мы потеряли его из вида. Есенин ходил сам не свой» (С.92). Надо отдать должное Мариенгофу: он понимал, что значило это состязание для его друга. Есенин здесь раскрывается особенно ярко как поэт, сумевший из малозначительного эпизода сделать глубокий вывод и соз­дать два контрастных символических образа: тонконогого красногривого жеребенка, отра­зившего очарование живой жизни природы, и бездушного поезда, воплотив­шего в себе достижения бездушного технического прогресса.

Рассказывая о своем друге как о великом поэте, Мариенгоф меняет иронический стиль повествования и с искренним восхищением признаёт: «А в прогоне от Минеральных вод до Баку Есениным написана лучшая из его поэм – «Сорокоуст». Жеребенок, пустившийся в тягу с нашим поездом, запечатлён в образе, полном значимости и лирики, глубоко вол­нующей» (С. 93).

Объясняя причины надлома есенинской души, Мариенгоф рассказал о сложных взаимоотношениях Есенина с Айседорой Дункан, которая, по его мнению, сыграла роковую роль в судьбе поэта. Изображая её танец, он создает запоминающийся образ «женщины-вамп»: «Узкое и розовое тело шарфа извивается в её руках. Она ломает ему хребет, беспокойными пальцами сдавливает горло…Есенин впоследствии стал её господином, её повелителем… И всё-таки он был только партнёром, похожим на тот ку­сок розовой материи – безвольный и трагический»(С.127). О сложных взаимоотношения с Дункан, которая была намного старше Есенина, сам поэт будет рефлексировать в поэме «Чёрный человек» таким образом: «Был он изящен, // К тому ж поэт,// Хоть с небольшой,// Но ухватистой силою. // И какую-то женщину, // Сорока с лишним лет, // Называл скверной девочкой //И своею милою» (3, 189-190).

На наш взгляд, стремление Мариенгофа писать о Есенине правду, какой бы горькой она ни была, соответствовало его представлению не писать «скверно». При этом в «Романе без вранья» многие эпатирующие заявления сделаны автором в традициях поэтики имажинизма с характерным «скрещиванием в образе» «чистого и нечистого», которым автор оставался верен и в прозе. Приведём для примера такое его утверждение: «Невероятнейшая чепуха, что искусство облагоражи­вает душу… Ни в одних есенинских стихах не было столько лирического те­пла, грусти и боли, как в тех, которые он писал в последние годы, полные чёрной жутью беспробудности, полного сердечного распада и ожесточённо­сти» (С. 66). Сам Есенин осознавал, в какую бездну падает. Об этом свидетельствует такое его заклинание в поэме-исповеди: «Чёрный человек! // Ты не смеешь этого! // Ты ведь не на службе // Живёшь водолазовой. // Что мне до жизни // Скандального поэта. // Пожалуйста, другим // Читай и рассказывай» (3, 190).⁴

Таким образом, «Ро­ман без вранья» стал своеобразным комментарием к поэме «Чёрный человек». Конечно, сложная и неоднозначная личность Есенина не умещается в образ ли­рического героя последней исповедальной его поэмы, но и понять личные причины его гибели без неё трудно. Можно сделать предположение о том, что проникновенное обращение, которым начинается поэма «Чёрный человек», адресовано было Анатолию, как самому близкому в то время другу Есенина. К сожалению, он не сразу, а только со временем понял всю гениальность этой трагической поэмы. Для Мариенгофа Есенин – это прежде всего живой человек со всеми своими достоинствами и недостатками. И в этом главное отличие его книги воспоминаний. Автор беспощадно вскрывает нарывы есенинской души, стремится правдиво рассказать о причинах той болезни, о которой Есенин так честно и пронзительно написал в поэме «Чёрный человек»: «Друг мой, друг мой, //Я очень и очень болен. // Сам не знаю, откуда взялась эта боль. // То ли ветер свистит // Над пустым и безлюдным полем, // То ль, как рощу в сентябрь, // Осыпает мозги алкоголь» (3,188).

Сам Есенин неоднократно подчеркивал, что не может писать без «жиз­ненной подкладки». Попытка выявить в нем «чёрного человека», которую предпринял Мариенгоф, аналогична стремлению поэта к самобичеванию и самоочищению, во многом определившему пафос поэмы «Чёрный человек». О той беспощадности, с которой он относился к самому себе, хорошо напи­сал Евгений Евтушенко: «Есенин самый русский поэт, потому что никто не умел так выпотрошить свою душу и даже самого себя обвинить так, как и худшему врагу в голову не приходило. Это не самоунижение, а самоочище­ние, превратившееся в необходимость»⁵.

Приведём в виде доказательства еще одну цитату из поэмы «Чёрный человек»: «Счастье, – говорил он, – // Есть ловкость ума и рук. // Все неловкие души // За несчастных всегда известны. // Это ничего, // Что много мук // Приносят изломанные // И лживые жесты…» (3,190). Вспомним в связи с этим парадоксальное утверждение Мариенгофа, которое шокировало многих по­читателей есенинской поэзии: «Я не знаю, что чаще Есенин претворял: жизнь в стихи или стихи в жизнь. Маска для него становилась лицом и лицо маской. Вскоре появилась поэма «Исповедь хулигана», за нею книга того же названия и вслед, через некоторые промежутки, «Москва кабацкая», «Любовь хулига­на» (С.64). В этом ряду была и поэма «Чёрный человек»…

Мариенгоф рассказал «без вранья», как маска, которую Есенин надевал на себя, постепенно стала прирастать к его лицу. В поэме «Чёрный человек» ли­рический герой пытается сорвать с себя эту маску, разбивая отразившее её зеркало. Разбитое зеркало – к несчастью…

Выявляя в Есенине всё то негативное, что явилось автобиографической основой его исповедальной поэзии, Мариенгоф своим «Романом без вранья» помогал понять нравственные причины личной трагедии поэта, которые при­вели его к самоубийству. А поэма «Чёрный человек» объясняла его причину: «Месяц умер. // Синеет в окошко рассвет. //Ах, ты, ночь! // Что-то ты ночь наковеркала! // Я в цилиндре стою. // Никого со мной нет. //Я один…// И – разбитое зеркало…»(3,194). Мариенгоф неоднократно подчеркивает, что Есенин в последний год торопил свою соб­ственную смерть. Только таким образом он мог избавиться от своего чёрного двойника. В «Романе без вранья» с искренней болью рассказано о том, как происходит страшная метаморфоза гениального поэта в «пьяное чудовище» (А. Блок): «Есенин до последней капли выпил бутылку шампанского. Жёлтая муть перелилась к нему в глаза…Узенькие кольца белков налились кровью. А черные дыры зрачков – страшным, голым безумием» (С. 152). Вспомним, какими увидел впервые «умные голубые» есенинские глаза Мариен­гоф в знаменательный день знакомства с поэтом. Глаза – зеркало души поэта, они наиболее зримо отразили его обострившуюся душевную болезнь. Автор «Романа без вранья» не скрывает своего потрясения, которое он испытывал, ви­дя последний акт есенинской трагедии: «Чёрные дыры сверкнули ненави­стью… Есенин хрипел. У меня холодело сердце. Многое утонет в памяти. Такое – никогда»(С. 152-153)

Читать дальше 'Валерий СУХОВ. «…будешь писать обо мне, не пиши скверно». Есенин в «Романе без вранья» Анатолия Мариенгофа'»

Уходящий 2023 год, вопреки всё растущему количеству всевозможных катаклизмов (напряжённой общественно-политической ситуации в стране, росту инфекционно-простудных заболеваний и повальной депрессии), всё же сумел порадовать литературными открытиями, достойными внимания новинками и яркими именами.

Немало интересного произошло в сфере поэзии, прозы, литературной критики. Но говорить буду преимущественно о том, что с той или иной степенью тщательности изучено, пропущено через себя, осмыслено под определённым углом зрения.

Читать дальше 'Елена СЕВРЮГИНА. Литературный обзор'»

Когда на тебе хороший пиджак, все остальное приложится.
Джорджио Армани

В конце 50-х годов прошлого века мужская мода нас, школьников, интересовала мало. Вернее, совсем не интересовала. Ходили в том, в чём мама велела. Я, например, донашивал старый комплект шерстяной школьной формы. В ней я появлялся и на катке, и на лыжных прогулках, утепляясь, конечно, при этом. Школьные брюки на зимних вылазках заправлялись в полосатые гетры до колен и больше мне ничего было и не надо. Я одевался неприметно и совершенно не выделялся среди сверстников. Короче – я был, как все! Быть сереньким и незаметным полагалось каждому советскому человеку, и взрослому, и малолетке Однако, моя мама, несмотря на то, что она с отличием закончила без отрыва от производства курсы марксизма-ленинизма, так не считала.

– Сынок, ты одет настолько убого, что без слёз нельзя смотреть! У тебя же родители инженеры, а выглядишь, как лаццарони (оборванец, итальянский яз.) Мамочка! Я не хочу выделяться, не хочу быть стилягой!

Читать дальше 'Александр Широбоков. Ателье. Рассказ'»

Все в этом мире не случайно.
И встречи все предрешены.
И нить невидимая тайно
Связует нас в свои узлы….

Лада Неизвестная

Адвокат Андрей Ветлицкий жил в областном центре. Свое «родовое имение» в Каменке – бревенчатый домик-развалюху, доставшийся ему в наследство от покойной бабки, – посещал нечасто. Да и что там было посещать? Водопровод до них так и не дотянули – воду каменцы таскали сначала из колодца, затем – из чугунной водонапорной колонки с тяжеленной ручкой. «Удобства» – во дворе. В теплую погоду мылись в сколоченных из фанерных листов душевых, в холодную – в корыте, поливая себя водой из черпака. С электричеством в плохую погоду – перебои. Только радиоточка в норме – орет в каждом доме с утра до ночи.

Что касается населения, то остались в деревне одни старики. Молодежь, она избалованная, – ей дискоклубы с барами подавай, не говоря уже о теплом сортире. Плевать ей на целительный лесной воздух и природные красоты.

Читать дальше 'Татьяна Окоменюк. Чемодан без ручки. Рассказ'»

Соцсети – чуткий индикатор настроений общества. Никогда не задумывалась, «кто более матери истории ценен» – Тютчев или Фет, поскольку чаша весов в пользу Тютчева давно застыла в нижней точке неизбежного процесса взвешивания и измерения параметров. Но тут подоспело 5 декабря, а это день рождения и Фета (дата не круглая), и Тютчева (220 лет). И обнаружилось, что внимание в виде «лайков» после «датских» публикаций они поделили почти поровну.

Вопрос: существуют ли весы, измеряющие подлинный, как выражаются строители, килограммаж поэта, и насколько они точны, считаю праздным. Есть! Часто их называют временем, реже – историей, но взвешивание происходит регулярно, как в пионерском лагере.

Читать дальше 'Марина КУДИМОВА. Тютчев, Фет и читательское сердце'»

Дорогие друзья, с Новым Годом!

Пусть он пройдёт под созвездием Пушкина и принесёт много вдохновения и творческих открытий!

Ушедший год порадовал нас интересными материалами в каждом из разделов Гостиной. Имена лауреатов помещены ниже.

Также хочется отметить новые поступления в Библиотеке Гостиной. О некоторых из них я писала в годовом обзоре для Формаслова. Приведу их и здесь с ссылками на эти книги.

• К ним, прежде всего, относится «Раздетый свет» Елены Севрюгиной с моим предисловием. Книга самобытная. Дело не в приёмах и образности, а, в первую очередь, в голосе автора, в писательской энергетике, которой проникнуто всё от первой до последней страницы. Метафора раздетого света разворачивается постепенно как сближение Света и Логоса в их первозданности. Поэтому всегда вторым планом присутствует другое.

где-то там на совсем другой стороне реки
в глубине холодной чужой планеты
ходят всеми забытые лодки и моряки
управляют ветрами бросают на дно монеты
по ночам зажигают жертвенные костры
а под утро смуглые женщины и мужчины
прогоняют от скал косяки кистепёрых рыб
странно пахнущих мертвечиной
и тогда вода начинает гореть гореть
бледно-жёлтым зелёным оранжевым тёмно-синим
говорят что в час когда хочется умереть
это лучшее из усилий

• Новая книга прозы Наталии Елизаровой «Озеро» (Орёл: Издательство «3-е ИЮЛЯ», 2023) очень чеховская по звучанию. Она написана на полутонах, в приглушённой интонации и выстроена вокруг внутреннего мира героев в регистре тонких материй, которые открываются в моменты потерь и разочарований.

• Книга-дебют Матвея Цапко «Причина идти дальше». (Красногвардеец: Издательство «ВНОВЕ», 2023). Меня покорила музыкальность и пластика его верлибра. Вылущивание внутреннего – мазками, линиями – и воссоединение разрозненности создаёт удивительно поэтичную и одновременно очень реальную, не надуманную картину отношений. Достигается такой эффект за счёт авторской тонкости и точности.

я с тобой даже не в метр
я с тобой даже не в рифму
мы
на одном языке
это главное
ладонями
головой
тетрадкой
ещё чем-нибудь
закрываю
чтобы ей не пекло
главное украдкой
мы
нить
что стягивает
лоскуты противоречий
в невесомом одеяле
которым укроем
ещё не родившихся
нас

• И ещё одна книга-дебют – проза Владислава Китика «Голубиные дворики» (Астропринт, 2023), написанная в лучших традициях Южнорусской школы, где всё проникнуто тем же поиском равновесного состояния перед лицом штормовой реальности. Книга светлая, тёплая, верная по тону и очень нужная сегодня.

• И, наконец, очень драматичная книга Владимира Смирнова «Багульник» (М.: Изд-во журнала «Москва», 2023).

• Ну, а кроме всего, в Библиотеке можно читать мою повесть «Школьный двор» (Москва ФЛОБЕРИУМ / RUGRAM 2023). Привожу здесь отрывок из рецензии на повесть Ирины Роднянской:

«Понравилось всё: и действующие лица, и   одесский быт, и проделки, и любовь.  Радость от чтения “Школьного двора” усугубилась тем, что позитивное чтение – само по себе нынче не просто редкость, а целебный раритет».

Лауреаты Гостиной

Поэзия

Надя ДЕЛАЛАНД. Скульптор небесный листающий лес

Перевод

Лиана АЛАВЕРДОВА. Пять американских поэтесс.

Проза

Галина ПИЧУРА. Женихи для мамы. Рассказ

Пушкинская страница

Галина СЕМЫКИНА. «Обаяние пушкинских стихов побуждало нас к литературным занятиям…».

Интервью

Алена ЮРЧЕНКО. Анна Маркина, Евгения Джен Баранова: «Бороться, искать, найти и не сдаваться!»

Рецензия

Елена СЕВРЮГИНА. Небожительство в стиле модерн. Максимычева, София. Петербуржье: сборник стихотворений / София Максимычева. – Волгоград: Перископ-Волга, 2022. – 200 с.

Критика

Вера Калмыкова. «Как набраться сил идти вперёд, где тускнеет свет». (Поэзия Киры Грозной)

Одесская Страница

Евгений ГОЛУБЕНКО. Причастность к сотворенью. Стихи

Алена ЯВОРСКАЯ. «О, граждане воры…» Рассказ

Когда речь заходит о парусниках и упоминается имя одного из них – «Товарищ», большинство людей вспоминают второй «Товарищ» («Gorch Fock»), послевоенный, на котором проходили плавательную практику курсанты судоводительских факультетов морских учебных заведений прежней страны.

Да, «Товарищ»-2 был, а то, что он назван в память о своём предшественнике-тёзке, погибшем в 1943 году, знают не все. Но рассказ сейчас именно о первом «Товарище», на котором с 1923 по 1941 год проходили практику будущие штурманы дальнего и малого плавания из разных городов Советского Союза, в том числе ─ из Одесского морского техникума.

Четырёхмачтовый парусник «Лауристон» (будущий «Товарищ») был построен в Белфасте (Ирландия) и спущен на воду 17 октября 1892 года. Он был одним из самых крупных судов в мире, построенных для грузовых перевозок. История торгового судна была бурной. Менялись судовладельцы, приходил новый командный и рядовой состав. Но поскольку для нас это судно важно как учебное, опустим часть его биографии, связанной с торговыми перевозками.

Читать дальше 'Тамара КОЛЕНКО. «Товарищ» («LAURISTON») – путь в историю.'»