RSS RSS

avatar

Марина Саввиных

Марина Саввиных (Наумова Марина Олеговна). Родилась в Красноярске 9 декабря 1956 года. В 1978 году с отличием окончила факультет русского языка и литературы Красноярского педагогического института (ныне – университета имени В.П.Астафьева). Первая публикация – в сентябре 1973 года (молодёжка «Красноярский комсомолец»). В 1980 году – публикация в московской «Юности» (статья о поэзии Юнны Мориц). Затем – многочисленные коллективные сборники, журналы – толстые и тонкие, – и в 1995 году, после присуждения премии Фонда Астафьева, первый собственный сборник «Фамильное серебро». К началу ХХI века – пять книг стихов и прозы. Кроме выше названной, «Res cogitans», «Глиняный пятигранник», «Mail.ru», «Собеседники», «Горизонты Рожкова». Между 1996 и 2006 написана трагедия «Катилина», начат и пишется роман «Люди картонного города, или Солилоквиум в начале конца света» (печатался фрагментами в журнале «День и Ночь» и книге «Собеседники»). Множество статей о творчестве современных сибирских писателей, предисловия и послесловия к всевозможным сборникам. С 1998 года – директор Красноярского литературного лицея. С 2007 года – главный редактор журнала «День и Ночь».

Марина Саввиных: Публикации в Гостиной

    Марина САВВИНЫХ. Между мирами

    КОСТА ДЗУГАЕВУ

    В лесу между мирами воздух тяжек –
    Он стелется, захваченный корнями,
    Как пепел во дворах пятиэтажек
    С их звуками и письменами…

    Проклятья множатся – но ветер триедин,
    Листва волнуется – и древеса трепещут,
    И Божий пламень в глубине куртин
    Взвивается – и ветви рукоплещут…
    Вдохни поглубже… выдохнешь едва ли…
    В лесу между мирами воздух – тёмен,
    Как чёрный крик в тисках каменоломен,
    Как свет в насквозь простреленном подвале,
    Как Бог – в Цхинвале…
    Читать дальше 'Марина САВВИНЫХ. Между мирами'»

    Марина САВВИНЫХ ● «Пока под нами круг восьмой…»

    * * *
    О, если б те… с живыми гривами…
    И недалёкий путь домой!..
    Но мы не можем быть счастливыми,
    Пока под нами круг восьмой.
    Уже придуман воздух тления,
    Уже восславлен и возник.
    И мы о нашем искуплении
    Прочтём в одной из детских книг,
    Где вместе с жалобой вчерашнею
    На кашель, градусник и йод,
    Дитя любимое, бесстрашное,
    Свой приговор произнесёт.
    * * *
    Прочти меня, мой Чёрный Человек,
    Как, может быть, лишь Крест читает Розу,
    Как музыкант, не размыкая век,
    В самом себе читает Лакримозу…
    Листай меня – не брезгуя – подряд,
    С моим почётом и моим позором:
    Пускай страницы тлеют и горят
    Вслед за твоим колеблющимся взором…
    * * *
    Сергею Курганову
    Мой современник Данте Алигьери
    Сквозь щель пифагорейского числа
    Увидел смысл в сомнении и вере,
    Узрел добро в самораспятьях зла.
    С учтивостью протягивая руку
    Незнаемому другу и врагу,
    Он родствен лире… или родствен луку…
    Стрела и песня пробуют дугу
    Между его спокойными зрачками,
    Где зыблются Голгофа и альков…
    Асфальта не касаясь башмаками,
    Как тёмный вихорь между облаков,
    Он движется… подобное в подобном…
    Себя мы вспоминаем лишь в аду,
    В неугасимом пламени, способном
    К великому гончарному труду!

     

    * * *
    Милый демон с глазами ребёнка,
    Над бровями – волнистая мгла.
    Этой мглы не касалась гребёнка.
    Эти руки не ведали зла.
    Он ещё поглощён новизною
    Мира, круглого, как колесо,
    Неба, ветра, пространства и зноя
    И грядущей странички Руссо.
    Он не знает ещё, что однажды,
    Истощась в бесполезной борьбе,
    Задыхаясь от гнева и жажды,
    Воплотиться захочет в тебе…

     

    * * *
    Голубые, как вены, руины
    Голой веткою вниз по запястью…
    Ты костлява, рука балерины,
    Ненормальных зовущая к счастью.
    Черный газ и – разрывом – коленка…
    А еще этот визг за спиною!
    Огнедышащий танец – фламенко.
    Болеро же, как стыд, ледяное.
    Только вальса ночная долина…
    Раз-два-три… не работа – прогулка…
    Умирать – отлетая… так длинно…
    Так томительно, страстно и гулко
    Отлетая… как дымка подола
    Отлетает в классическом шаге,
    Как от уст отлетают Эола
    Лепестки папиросной бумаги…

    МАРИНА САВВИНЫХ ● «МОСТЫ НАД ОБЛАКАМИ» ● ИНТЕРВЬЮ

    Русское Безрубежье в этом году опубликовало в Гостиной список поэтов, стоящих у руля литературного процесса, отметив их как поэтов-подвижников.

    Творчество само по себе отнимает много времени и сил у пишущего. У многих просто не хватает времени взглянуть на то, что делают коллеги по перу. Тут бы со своими рукописями разобраться! Поэтому особого внимания заслуживают те, кто не только читает произведения других авторов, но и способствует их дальнейшей жизни, движению навстречу к читателю. Мы хотели бы, чтобы не только имена этих поэтов-подвижников, но и их деятельность была неформально представлена читателю на страницах «Гостиной».

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● «МОСТЫ НАД ОБЛАКАМИ» ● ИНТЕРВЬЮ'»

    МАРИНА САВВИНЫХ ● МЕСЯЦЕСЛОВ

    Сентябрь 13-го

     

                   Мы живём, под собою не чуя страны

                                                  ОМ

     

    Мы живём в атмосфере тотальной войны,

    И достанется всем на орехи!

    Наши лица друг другу за шаг не видны,

    А видны лишь грехи и огрехи.

     

    То копыто, то хвост в непроглядном чаду –

    Приглядеться и стыдно, и жалко.

    Выгорает страна как болото в аду

    Или как подожжённая свалка.

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● МЕСЯЦЕСЛОВ'»

    МАРИНА САВВИНЫХ ● О ХОЛОКОСТЕ

    О холокосте… Юнна Мориц, третья из великих русских женщин-поэтов ХХ века (третья – не по рейтингу, а по времени)) назвала свой народ – Народом Книги. Сегодня – склоняю голову перед глобальным значением и глобальным масштабом жертв, принесённых Народом Книги на алтарь всечеловечества… мир ещё до конца не осознал значение этой жертвы! иначе бы в Киеве не скакали на майдане – и никто не орал бы про “жидомасонов” и всякое такое.

    Хотя… поляки, вижу, забыли про Волынскую резню… Европа – забывчива.

    Впрочем… сейчас – не об этом. Склоняю голову – перед Народом Книги! перед его терпением, перед его невероятной талантливостью, перед его внутренней сплочённостью…

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● О ХОЛОКОСТЕ'»

    МАРИНА САВВИНЫХ ● ДОМ НА СВОБОДНОМ ● Глава из романа «Люди Картонного Города»

    1.

    В кабинете Василия Гавриловича Попова на стене, на старинном бархатном коричневом ковре висело ружье. Оно не знало употребления уже много лет, но было дорого хозяину как память о бедной отважной молодости, когда Василий Гаврилович уходил с ним в тайгу, ища, впрочем, не столько охотничьей удачи, сколько уединения и покоя. Василий Гаврилович очень дорожил этим ружьем, регулярно чистил его и поддерживал в безупречном состоянии.

    С мастерской, располагавшейся на чердаке, кабинет сообщался посредством деревянной лестницы с точеными перильцами. И эту лестницу, и стол со стульями, и вообще всю обстановку кабинета и мастерской Василий Гаврилович изготовил собственными руками.

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● ДОМ НА СВОБОДНОМ ● Глава из романа «Люди Картонного Города»'»

    МАРИНА САВВИНЫХ ● УСТАНОВКА НА РАЗНОЕ ● ИНТЕРВЬЮ

    Марина Саввиных Дорогая Марина, в этом году журналу «День и ночь», главным редактором которого ты сегодня являешься, исполняется двадцать лет. Срок немалый. Журнал сумел успешно утвердить себя за эти годы в ряду высококачественных толстых литературных журналов России. А что послужило толчком к его созданию?

    – Момент рождения литературного журнала «День и ночь» овеян легендами. Роман Харисович Солнцев рассказывал, что к началу 90-х безусловная власть московских «толстяков» над умами и душами сограждан пошатнулась настолько, что у писателей в регионах возникла уверенность, что они могут делать литературные журналы не хуже московских. Новые журналы стали появляться, как грибы после дождя. И с такой же стремительностью – исчезать. В 93-м в Красноярске «звёзды сложились» так, что совпали интересы группы писателей, объединённых либерально-демократическими надеждами и авторитетом В.П.Астафьева, тогдашней власти Красноярского края и культурно продвинутого бизнеса.

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● УСТАНОВКА НА РАЗНОЕ ● ИНТЕРВЬЮ'»

    МАРИНА САВВИНЫХ ● «КАКОЕ, МИЛЫЕ, У НАС ТЫСЯЧЕЛЕТЬЕ…?» ● ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ АЛЬМАНАХА ПОЭЗИИ «ИРКУТСКОЕ ВРЕМЯ» *

    МАРИНА САВВИНЫХПоэзия живёт сегодня в альманахах и антологиях. Та самая, дикорастущая, – «дикоросская», по слову пермского поэта и литературного подвижника Юрия Беликова, – там живёт, где будто бы и не касается её ни коса прагматичного почвенника, ни урбанистическая газонокосилка. Живёт себе, кустится и цветёт. Сама по себе. Вольно.

    Сборники стихов, преследующие антологические цели, издаются каждый год – с разным темпераментом и пространственным размахом. Вот только что кемеровские издатели представили публике масштабную «Антологию сибирской поэзии двадцатого века», а там подоспел и двухтомник Союза российских писателей, претендующий охватить, пусть пока в самом первом приближении, некую «внерыночную» разновидность современной русской литературы уже на границе столетий; том поэтический назван составителями «Пламень» (по контрасту и в параллели со сборником прозы – «Лёд»).

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● «КАКОЕ, МИЛЫЕ, У НАС ТЫСЯЧЕЛЕТЬЕ…?» ● ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ АЛЬМАНАХА ПОЭЗИИ «ИРКУТСКОЕ ВРЕМЯ» *'»

    МАРИНА САВВИНЫХ ● ЧЕРЕЗ МЕНЯ ТЕБЯ ЛЮБИТ БОГ ● СТИХИ

    МАРИНА САВВИНЫХМилые дамы смутных времён,
    Месяцеликие жёны…
    Стар Агамемнон. Скуп Соломон.
    Страшен любой приближённый.
    Яд на цепочке. Кинжал в рукаве.
    Волнами зыблется лира.
    Вслед Эвридике по чёрной траве
    С криком бежит Деянира…

    Милые дамы смутных времён.
    Длинные горькие роли.
    Нега нагих флорентийских колонн –
    Гордому Савонароле.

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● ЧЕРЕЗ МЕНЯ ТЕБЯ ЛЮБИТ БОГ ● СТИХИ'»

    МАРИНА САВВИНЫХ ● ГЛИНЯНЫЙ ПЯТИГРАННИК ● ЭТЮДЫ О ЖЕНСКОЙ НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ

    МАРИНА САВВИНЫХМы зависим от знаков больше, чем они от нас. Эта плита сплошь покрыта черными значками. Говорят, под ней покоятся остатки большого человека. Его глаза смотрели, его губы целовали, пальцы ласкали чужую плоть и сжимали перо…

    Разве может впитать живое холодный галечник пишущей машинки? Пальцы, сжимавшие перо, молчаливым усилием призвали небесные силы, чтобы потом запечатлелось на камне Нечто неуничтожимое…

    Но кто это прочтет? Что кроется за черными значками? Они здесь – значит, ничто не исчезло. Они полны неведомого смысла – значит, тот, чью жизнь они впитали, никогда не явится на сцену. Он был. Он есть. Он не откроется. Пока не пожелает приблизиться Читатель, равновеликий тайне.

    Читать дальше 'МАРИНА САВВИНЫХ ● ГЛИНЯНЫЙ ПЯТИГРАННИК ● ЭТЮДЫ О ЖЕНСКОЙ НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ'»