RSS RSS

ИГОРЬ ПОТОЦКИЙ ● ДВАДЦАТЬ СЛУЧАЙНЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ

          ИГОРЬ ПОТОЦКИЙ                                                 1

                               Как ты талантлива! Я за твоей игрою 
                               слежу со стороны, тоскуя и любя. 
                               Пока стихи идут, их непрерывным строем 
                               горжусь, как будто их писал совсем не я. 
                               Войди скорей в мой стих в своем осеннем платье,
                               счастливых две слезы из глаз своих пролей. 
                               Как сладко мне любить до выспренних объятий, 
                               как сладко верить в то, что станешь ты моей.

                                      Я полюбил тебя. Готов на муку злую.
                                      Как долго я страдал, не помня твоих глаз,
                                      ведь только я один в них рыбку золотую
                                      увидел, но она так быстро пронеслась.
                                      Высокая волна ее уносит тело,
                                      бросает от меня все дальше, как ладью,
                                      но полон я тобой, когда шепчу несмело
                                      крамольные слова и среди них «люблю!»

                                      2

                                      Тяжела за любовь расплата –
                                      на тебя теряю права.
                                      Я хотел быть солнечным братом,
                                      но с улыбкою виноватой,
                                      где-то рядом витиевато
                                      прошумела ты, как листва.

                                      Показалось, что солнце скрылось,
                                      воцарилась зловещая тьма,
                                      но скорее яви мне милость,
                                      чтобы сердце сильней забилось,
                                      чтоб, почувствовав легкокрылость,
                                      прочь отпрянула злая зима.

                                      Напиши же мне на прощанье,
                                      что никто из нас не виноват,
                                      но любовь потеряла дыханье,
                                      как пропущенное свиданье,
                                      неразгаданное страданье,
                                      устремленное на закат.

                                      3

                                      Ты мне приснилась в городе чужом
                                      в чужой квартире и в чужой постели,
                                      и я глотал слезливый воздух ртом
                                      и были мои чувства на пределе.
                                      И в этой полуяви-полусне
                                      не смел губами твое тело тронуть.
                                      Ты, более не доверяя мне,
                                      ладонью прикрывала свое лоно.
                                      А за окном дышала ровно тьма,
                                      на небе многоточия сверкали
                                      и в этом сне я долго был без сна,
                                      сроднившись не с минутами – веками.

                                       4

                                       Возьми мой страх в свои большие губы,
                                       пусть в них блуждает он, как в лабиринте,
                                       пусть дует в трубы и себя он губит,
                                       как ранний вечер солнечные нити.
                                       Я губ твоих нектар хочу запомнить,
                                       заполнив их дождем, осенним ветром,
                                       оглохшей тишиной, сраженьем молний,
                                       морскою гладью и зеркальным светом.
                                       Как будто чайки, пусть взмывают в небо,
                                       пусть рушатся, как волны в Черном море,
                                       где слышится доверчивый молебен,
                                       что состоит из множества историй.
                                       В них ты меня опять вольна покинуть,
                                       уйдя в чужие, ласковые руки,
                                       не ведая, что может стих погибнуть,
                                       не пережив страданья и разлуки.

                                       5

                                       Я музыку твоей ладони,
                                       робея, слушал в час ночной,
                                       когда сидела ты на троне,
                                       вся окруженная листвой.
                                       Листва скучала и шуршала,
                                       и становилась вновь немой.
                                       Ты ничего не разрешала
                                       с собою делать в час ночной.
                                       Я врал тебе напропалую,
                                       при этом вел себя, как князь,
                                       рассказывая про былую,
                                       оставшуюся эхом, страсть.
                                       Ты говорила мне в отместку,
                                       что у тебя есть милый друг,
                                       но он утопал по повестке
                                       куда-то за Полярный круг.
                                       Листва шуршала и скучала,
                                       переставала быть немой,
                                       а солнце в небе начинало
                                       смеяться тихо надо мной.

                                       6

                                        Ты загасила мою боль, как спичку, а потом
                                        ты провела меня туда, где сумрак золотой,
                                        где бьются радуги цвета и победитель тот,
                                        что сделает на час своим вечерний небосвод.
                                        На час один – в нем шестьдесят отзывчивых минут,
                                        они легко свои ряды, как рекруты, сомкнут,
                                        они легко уже парят в спокойных небесах
                                        и отражаются в твоих доверчивых глазах.
                                        И мы с тобой весь шар земной в минуту облетим;
                                        вот это – Мексика, а вот и полуостров Крым,
                                        где пить вино разрешено, от моря захмелеть,
                                        где будешь Моцарта играть, а я, как лес, шуметь.
                                        Я звезды наберу в ладонь и брошу их в тебя,
                                        при этом громко прокричу, что я люблю тебя –
                                        люблю, как лес, как свод небес, как моря синеву,
                                        как этот вечер, где к тебе на лодочке плыву.

                                        7

                                        Все, что мы подумали друг о друге тайком,
                                        не смогли выразить взглядами и словами,
                                        будто по луговой траве ты бегала босиком,
                                        а я замер.
                                       Отключилась память, как телефон,
                                       только твои колени и белоснежное платье,
                                       а все остальное – всего лишь фон
                                       перед объятьем.
                                       И ты уже бежишь ко мне по траве,
                                       словно скрипка рыдая некстати,
                                       а в моей не рассуждающей голове
                                       много пятен.

                                       8

                                       Любимая, на смятой простыне…
                                       Остались мы с тобой наедине,
                                       волна любви затихла и умолкла,
                                       луна нам улыбается в окне
                                       всего в одном, черны другие стекла,
                                       нас окружающие, словно лес,
                                       но это все теперь неинтересно,
                                       когда весь мир весь собран – и он здесь,
                                       и потому нам нам в этом мире тесно.

                                       Любимая, на смятой простыне…
                                       Вновь ниоткуда звук виолончели
                                       и стук дождя, но это, как во сне,
                                       так безмятежно, слабо, еле-еле.
                                       Часы настенные легко стучат,
                                       как дятлы, что устали. В изголовье
                                       безмолвная свеча. Она свечат
                                       не народит – ее огонь условен.

                                       Любимая, на смятой простыне…
                                       О чем я? Почему? И что случилось?
                                       А тень луны маячит на стене,
                                       ее закрой скорее – сделай милость!
                                       Мне на тебя не надоест смотреть
                                       с улыбкою тревожной… Нет, особой!
                                       Была любовь, похожая на смерть,
                                       но, слава Богу, выжили мы оба!

                                       9

                                      Уставший от тысяч букв,
                                      я их не пишу на листочке,
                                      и множество жизненных бурь
                                      осталось вне строчек.
                                      Я их разбросал по лесам
                                      и в море их плавать отправил,
                                      чтоб более к их голосам
                                      я не возвращался, как в гавань.

                                      10

                                       Гарнизонная школа – кусочек тыла.
                                       Пятиклассница Ирка красива, как кукла
                                       с большими глазами. Меня накрыло
                                       первой любовью. Не отпускает.
                                       Ирке нравятся большие банты.
                                       Ирка учит стихи на память.
                                       Ирка вчера принесла в класс ландыш,
                                       но я его упорно не замечаю.

                                        Ирка раньше меня взрослеет
                                        и вот она уже в десятом классе,
                                        и я уже в десятом классе,
                                        а между нами тьма ссор и сплетен.
                                        Десятый класс. Десятого апреля
                                        я назначаю свидание Ирке.
                                        Десять минут я между тьмой и светом…
                                        Но вот она! Десять шагов нас разделяет.

                                        11

                                        Приснись мне вновь жаркой (в сорочке нагретой),
                                        руками меня обойми.
                                        На леске меж нами натянуто лето –
                                        короткое, как  «черт возьми!»
                                        Вплотную сведем свои ноги и плечи,
                                        и станем всю ночь ворковать,
                                        что нас совместило дыхание встречи –
                                        часов благородная рать.
                                        А море так близко, в нем волны без риска
                                        плывут, словно звезд огоньки,
                                        необыкновенной любовной запиской,
                                        где строчки-листочки легки.

                                        12

                                        Вновь я латаю душу,
                                        как старенький пиджак,
                                        и снова с тобой трушу
                                        встречаться просто так.
                                        Я грустным разгильдяем
                                        застрял в своей тоске –
                                        на малом островке,
                                        а он необитаем.
                                        На островке шалаш,
                                        два дерева, три тени,
                                        картинка, где коллаж
                                        потерянных мгновений.
                                        Два дерева листвой
                                        шумят мне на закате,
                                        что вновь невероятен
                                        свиданья час с тобой.
                                        Три тени за углом
                                        беседуют негромко,
                                        что Строганова Томка
                                        на островке своем.
                                        На островке шалаш,
                                        два дерева, три тени,
                                        картинка, где коллаж
                                        потерянных мгновений.

                                        13

                                        Закат, закатанный на небе,
                                        потом остекленевший стебель,
                                        затем прибой, что лег у ног,
                                        он все печали перемог.
                                        Потом твое рукопожатье,
                                        а мне ведь хочется объятий,
                                        пыланья, музыки, небес,
                                        слов, звуков и простых чудес.

                                        14

                                        В темноте, что кромешна, как память, где злой
                                        и нелепый полет мошкары,
                                        ты меня убивала одной слезой,
                                        выбивая легко из игры.
                                        Вырываясь из цепких цепей-речей,
                                        как по рельсам длинный состав
                                        из туннеля, чтоб не было больше ночей,
                                        где лишь только шорохи трав.
                                        Ночным городом шел я, круша строку,
                                        переламывая ей хребет,
                                        потому что я без тебя не могу,
                                        ничего не могу много лет;
                                        потому что мое затупилось перо,
                                        кляксой стала сердечная дрожь,
                                        потому что на мне чумное тавро –
                                        пополам в нем беда и ложь.

                                        15

                                         Клянусь Каббалой, где сокрыто множество тайн,
                                         где они перебегают друг в друга, будто песок,
                                         я люблю твои волосы, лицо, пальцы, твой стан,
                                         твое дыхание и тоненький голосок.
                                         Боюсь, что взгляд твой оборвется, как нить,
                                         не достигнув моих глаз, теряя свой свет.
                                         И я тогда задохнусь от желанья тебя любить,
                                         как будто мы –  деревья, находящиеся в родстве.
                                         Меня мучают твои волосы – даже во сне,
                                         где снега так много, что он поглотил тайгу,
                                         а когда просыпаюсь – образ твой на стене
                                         ловлю ладонями, но поймать не могу.

                                         16

                                         Я помню моря шорох внятный,
                                         вид города невероятный,
                                         луны на небесах пятно,
                                         стол, лист бумаги и окно.
                                         Минут я помню водопады,
                                         эпох прошедших клоунады,
                                         их перепутанный маршрут
                                         и бег разгневанных секунд,
                                         А галки вновь снуют пугливо –
                                         они боятся перспективы,
                                         покинув наш беспечный двор,
                                         чужой подслушать разговор.
                                         И галки ходят вновь по гальке,
                                         и все гадалки у них жалки,
                                         как жилки на твоей руке,
                                         где плыть печали и тоске.

                                         17

                                         Летают мысли невпопад,
                                         слова слетаются из мрака,
                                         где одинокая собака,
                                         зима, метель и снегопад.
                                         Собака воет, как метель,
                                         метель, словно собака, лает,
                                         а девочка берет свирель
                                         и что-то весело играет.
                                         И сто рапсодий наугад
                                         по городу ночному рыщут,
                                         где, надувая щеки, свищет
                                         смешной бродяга – Снегопад.

                                         18

                                          Я вышел в город утром ранним,
                                          где первый снег глаза слепил,
                                          отбросив плен твоих касаний,
                                          последних поцелуев пыл.
                                          Снег продолжал свое паденье
                                          и дальше заполнял квартал,
                                          как комнату стихотворенье,
                                          которого никто не ждал.
                                          В нем было слишком много неба,
                                          где властвовал лишь лунный луч,
                                          еще до выпаденья снега,
                                          как слез из потемневших туч.

                                          19

                                         Ладонями судьбы мое лицо закрыла
                                         и видеть мне тебя сегодня не дано,
                                         но я тебе шепчу, чтоб ты меня простила,
                                         но я тебя ищу, словно Ясон руно.
                                         Тебя бы написать мне красками слепыми,
                                         пролившимся дождем и будущим снежком,
                                         забыв при этом сон, где только твое имя,
                                         мелькнуло за углом, как будто в небе гром.
                                         Таинственны леса за кромкой горизонта,
                                         пославшие нам весть, что этот месяц весь
                                         целую я тебя, как водится, без счета,
                                         и о тебе пою возвышенную песнь.

                                         20

                                         Как и водится, в апреле
                                         с солнцем нерушима связь.
                                         Пан играет на свирели,
                                         на скамейке развалясь.
                                         Останавливая взгляды
                                         совсем юных женихов,
                                         хоровод ведут наяды,
                                         пенье их – до облаков.
                                         Бабка Шая, не мешая,
                                         рядом с Паном разлеглась,
                                         а Лаокоон решает
                                         промолчать в последний раз.

______________________________________________

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Игорь Потоцкий

Игорь Потоцкий родился в Одессе в 1950 году в семье военного врача. 17 лет с родителями прожил на Дальнем Востоке. В 1970 году вернулся в Одессу. Окончил филологический факультет Одесского государственного факультета. Автор более 30 книг стихов и прозы. Среди них книги стихов "Лицо на небесах" (2000), "Крупицы нежности" (2001), избранные произведения в 2 томах (стихи и проза, 2006), "Мой кот" (стихи для детей, 2006), "Просто стихи" (2009), "Стихи Тебе" (2010), "Имровизации" (2010, Париж). Рецензии и отклики на книги И. Потоцкого опубликованы в Москве, Киеве, Нью-Йорке, Торонто, Иерусалиме. Стихи передавались по радиостанции "Юность" (Москва), Международному радио Франции (Париж). Стихи и проза печатались в журналах "Аврора", "Смена", "Сельская молодежь", "Советиш Геймланд", "Радуга" (Киев), "Мурзилка", "Кукумбер", "Солнечный заяц", альманахе "Поэзия. Графика" (Киев), "Дерибасовская-Ришельевская" (Одесса) и др. Член редколлегии альманахов "ОМК" и "Мория" (Одесса). Редактор альманаха "Звукоряд" . Лауреат муниципальной премии "Твои имена, Одесса" за книгу прозы "Три улицы" (2004). Руководитель литературной молодежной студии "Поток" при Одесском объединении молодежных студий. Стихи переводились на французский, финский, испанский языки.

One Response to “ИГОРЬ ПОТОЦКИЙ ● ДВАДЦАТЬ СЛУЧАЙНЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ”

  1. avatar Давид Гарбар says:

    Мне кажется, что стихи совсем не “случайные”. Это распахнутая настежь любовная лирика – смелая, откровенная, иногда даже весьма откровенная. Но, всё равно, очень яркая и смелая. Спасибо.

Оставьте комментарий