АНДРЕЙ КОЗЫРЕВ ● КАК Я УБИЛ ДАНТЕСА ● ОБЫДЕННАЯ ФАНТАСТИКА
…Вечер. Я сижу за своим письменным столом и уже который час пялюсь в учебник, стихотворение из которого я должен выучить к завтрашнему уроку. «Погиб Поэт – невольник чести!…» Да, стихи хорошие, но почему же они так трудно запоминаются? Первую строфу я выучил легко, но следующие испаряются из моей памяти вдвое быстрее, чем я их запоминаю. Ну же, зубри, зубри, чтобы снова «трояк» не схлопотать!
Но почему же голова моя так и не может сосредоточиться на стихах? Я слышу, как где-то на кухне падают капли воды из крана. Кап… Кап… Кап… Это мешает мне учить стихи! Интересно, а писать их так же трудно? Что стоит за стихами Пушкина, Лермонтова? Хорошо бы это понять! Только я снова отвлекаюсь… Надо уставиться в книгу и повторять снова и снова: «Не вынесла душа поэта позора мелочных обид…» А как я эту муку вынесу? Меня так в сон клонит!
Лампа ярко горит над столом, и от отблесков ее лучей на потолке возникают странные узоры, похожие на человеческие лица. Вот это похоже на Пушкина, а это – на Дантеса… А интересно, что было бы, если бы Пушкин убил Дантеса, а не наоборот? Чем бы это закончилось? Вот бы это узнать… Но, впрочем, до этого ли мне… Спать так хочется…
* * *
…Выстрел. Стая ворон, напуганных неожиданным звуком, взлетела с ветвей неподвижно-черных деревьев у Черной речки, пульсирующей сквозь лед, как вена на виске. Дымок от пистолета медленно поднимался в небо, и его темный оттенок словно звучал тревожной нотой среди наставшей белоснежной и ломкой тишины… Вдали я увидел, как высокая черная фигура покачнулась и начала медленно опускаться на землю… К Дантесу подбежали секунданты, и один из них резко выкрикнул короткое слово: «Убит!»
Я стоял молча, не двигаясь. Мои секунданты подходили ко мне, поздравляя с победой, но я словно не слышал их слов сквозь рыхлую пелену молчания. Чему мне радоваться? Тому, что моя честь спасена? Или тому, что я как дуэлянт буду подвержен монаршему суду? Все это отошло для меня на второй план. Боль осознания того, что я убил, постепенно разрасталась во мне, как разливается пятно пролитых чернил на неоконченном черновике. Я – убийца… Убийца… Имел ли я на это право? Как я сам писал когда-то: «Гений и злодейство – две вещи несовместные…» После этого выстрела они для России станут неразделимы. Я поэт – и я убийца… Не исключено, что разные безусые юнцы после этой дуэли начнут сочинять бездарные прокламации под названием, скажем, «Смерть поэту»…
Можно представить себе, что произошло бы, если бы этот Дантес все-таки убил меня. Меня отвезли бы домой в той же карете, в которой я еду сейчас, по той же самой дороге, но я мучился бы от другого – от раны, а не от угрызений совести. Впрочем, совесть, мучая человека, сама мучится гораздо больше, чем сам этот человек… Меня внесли бы в мой дом, и я долго умирал бы в присутствии друзей – Жуковского, скажем, или Даля… А на улицах вокруг собирался бы народ, желавший узнать, что происходит с их любимым поэтом… И никто из них не мог бы произнести худого слова в мой адрес. Я бы умирал, но умирал живым! А теперь мне предстоит жить мертвым, и та же самая толпа, которая в случае моего поражения плакала бы у моих дверей, будет судачить обо мне и обвинять меня в убийстве… И, черт возьми, я даже начинаю завидовать этому злосчастному Дантесу, который упал под моим выстрелом…
Да, я каюсь, что убил Дантеса. Но раскаяние часто есть способ полюбоваться своим преступлением… Я до сих пор в душе смакую ту тишину, которая воцарилась над Черной речкой после моего выстрела. Она отныне воцарится в моих рукописях, в мыслях людей обо мне, в любом пространстве, где я окажусь… История России – история молчания, более того – безмолвия. И как я смог предсказать в своей же драме то безмолвие народа, которое заменит все звуки моей жизни?
Но кем был Дантес? Пустым щеголем, развратником, наглецом… и человеком. А я больше не могу так называться… Но я страдаю не из-за умершего человека, а из-за умершей человечности. Если человечность, хранимая и распространяемая ушедшим от нас, остается с нами— нам нечего бояться! И только если она оказывается утеряна, мы вправе считать себя пленниками, сторожащими себя от свободы своего бытия. А Дантес, в сущности, не был плохим человеком. Плохих людей просто не существует, есть люди непонятые – либо собой, либо миром. И мне надо было пройти сквозь убийство, чтобы понять это… А поймет ли мир меня? Я считал, что, борясь со злом, олицетворением которого был для меня тогда Дантес, я служу добру, чести… Но озлобленное против зла добро добром уже не является. Красивая фраза, черт возьми! Я и сейчас остаюсь писателем, пытаюсь следить за красотой своего слога… Вот до чего может дойти моя низость!
Впрочем, в конечном счете только грешник может понять, что такое добро. Святому это понятие недоступно, как рыбе не дано осознать, что такое вода, пока ее не поймают… И сегодня меня поймали и вытащили из воды поэзии на удочку мести. Браво, метафорист! И позор тебе, человек…
Кого я победил на этой дуэли? Дантеса? Себя? Не знаю… Несомненно для меня лишь одно: победить себя трудно, а быть побежденным собой – легко…
Я живу, и этим я виноват. Я живу, и этим я убит – морально… Вина – вот что станет отныне содержанием моей жизни. Я буду пить вину, как раньше вино, полной чашей… Но в чувстве вины есть некоторая честность, которая сможет очистить меня и приподнять над суетой. Я, может быть, даже смогу написать стихи об этой вине – если вообще сохраню право и способность писать. Одно теперь для меня бесспорно: поэзия – это сознание своей вины… Не только личной, но и первородной. После меня мой грех, как Адамов, возляжет на каждого, кто возьмет перо в руки…
Когда-то я считал, что жизнь – это тоже поэма, которую я пишу своими поступками… Но этот текст пишется симпатическими чернилами, а смерть делает его видимым. Стихотворение моей жизни стало зримым после убийства Дантеса, и отныне любой может прочитать ту грубейшую ошибку, что я допустил в конце… Я срифмовал «поэзию» и «смерть».
И чем больше я думаю о смерти, чем чаще я подхожу к ней с разных сторон, рассматривая ее, как некое архитектурное сооружение (быть может, свою будущую гробницу), – тем явственнее я понимаю, что она – просто вымысел, иллюзия, созданная, чтобы люди могли верить в бессмертие. Она нужна нам для нашей веры в иной, более высокий мир, куда мы можем перейти… Если бы мы не умирали, то наше существование было бы плоским, как декорация в театре. Но пришла пора раздвинуть декорации, чтобы на сцену явились наконец персонажи единственно правдивой трагедии – просто Человек, просто Поэт и просто Смерть. Они встретились бы, разошлись и столкнулись снова, и в их незаметном движении сквозь мир и время постепенно бы зазвучала некая мелодия согласия жизни и небытия, того согласия, которое, в сущности, гораздо нужнее нам, чем бессмертие… И эта мелодия дала бы зрителям понять, что все три героя драмы, в сущности, – одно. Я же нарушил ход действия этой пьесы, сюжет которой придумывал сам.
И пуля, которую я выпустил, прорвала бумагу, и сквозь отверстие в черновике моей жизни прорываются тьма и грязь, постепенно уничтожающие все написанное…
Да, лучше быть убитым, чем убить. Блаженны все честно побежденные, ибо они сильнее победителей! Теперь я понял: главное для поэта – убить Дантеса в себе! И не важно, кто победил в дуэли у Черной речки.
* * *
Звонок будильника разбудил меня: надо собираться в школу! Вчера я уснул, сидя за письменным столом и читая «Смерть Поэта». И мне приснилось, будто я – Пушкин, убивший Дантеса… Тогда, во сне, я словно жил и чувствовал на другом уровне, как будто чья-то душа вселилась в меня. Так ли это – не знаю… Но почему стихи, которые вчера я так и не смог выучить, словно звучат в моей памяти? Надо будет рассказать об этом нашей училке, она, наверно, удивится, а может, посмеется… И главное: как только уроки кончатся, я стащу в классе кусок мела и большими буквами напишу на стене своего дома: «ДАНТЕС – КОЗЕЛ»!
Об Авторе: Андрей Козырев
Андрей Козырев живет и работает в г.Омске. Автор поэтических сборников «Небо над городом» (2008 г.), «Мелодия для луны с оркестром» (2009 г.), «Терпенье корней» (2010 г.). Имеет поэтические публикации в журналах «День и Ночь» (Красноярск), «Голоса Сибири» (Кемерово), «Литературный Омск», «Литературный меридиан» (г. Арсеньев) и др. Председатель Литературного клуба- кафе «Менестрель». Член жюри Всероссийской литературной Интернет - премии им. А.Кутилова. Менеджер по связям с общественностью литературного сообщества «Кредо». Главный редактор литературно-художественного альманаха «Точка зрения». Администратор областного сайта молодой омской поэзии «Молодежный проспект». Лауреат областной литературной премии им. Ф.М.Достоевского (2009 г.). Лауреат областного конкурса им. П.Васильева (2009 г.). Призёр городского поэтического конкурса «Омские мотивы»(2009 г.). Двукратный лауреат литературного фестиваля «Откровение» (2006 и 2008 г.) Лауреат всероссийского конкурса «Юность. Наука. Культура» в г. Обнинске (2003 г.). Лауреат Второго всероссийского кутиловского фестиваля в трех номинациях (Омск, 2011 г.). Лауреат областного конкурса «Мир самоцветов» (2011 г.) За достижения в творческой деятельности трижды удостоен стипендий Министерства культуры Омской области (2002, 2007, 2008 гг.)
Рассказ хороший, впечатляет!!! А что касается Дантеса. то он был интриганом и подлецом, а такие люди не могут быть хорошими и справедливыми.