RSS RSS

ЕЛЕНА ЕЛАГИНА ● НЕ СМОТРИ В КОЛОДЕЦ

Не смотри в колодец, где нам не увидеть дна,

Не смотри — голова закружится невзначай.

Оттого так вода безжизненна и холодна,

Что и в мыслях нет нам её извести на чай.

Лишь трава всё гуще в том месте из года в год,

Да луна полнее и ярче день ото дня,

Обещая покой и свободу от всех забот,

Помнишь, как полцарства Ричард давал за коня?

Не смотри — я боюсь, а чего, не пойму сама:

Любопытство вовсе не самый дурной порок,

Только столько было уже — не сходи с ума! —

Наказаний за то, что, покуда не вышел срок,

Наклонялись к этой стозевной и жаркой тьме,

Или карты кидали, или вертели стол.

Не смотри, я прошу, это ведь одному Фоме

Разрешили вложить персты, будто в шашку тол.

И уж коль не велено нам, коль пока нельзя,

То не наше дело выведывать, почему,

И не след хитрить, и не след, как змей, егозя,

Вызнавать всё то, что вовек нам не по уму.

Не смотри — ведь оттуда не видно, как тают дни,

Как луна незаметно меньше стала на треть,

Как стоим мы у зыбкого края как есть одни:

Не смотри — может быть, и я не буду тогда смотреть.

Накануне октября

Падают листья, как при рапидной съёмке,

Медленно, неестественно и прекрасно.

Что там ещё осталось у Бога в котомке,

Не уместившись в зазор между «буря» и «ясно»?

Воздух прозрачен, и видно, как время полёвкой

Шмыгает в травах, надкусом у корня губя их.

Щёку утри незаметно рукою ловкой,

Вечной вдовой при греках, варягах, мамаях.

Выбрана доля собой, но слёзы лить лень и,

Коли поёшь, то всяк тебе будет милый,

Знать, уцелеешь и в этом землетрясенье,

Не понимая, откуда берутся силы,

Как при любой, самой дурной напасти,

И при любой утрате, безмерно веской,

Как сердолик на сильном твоём запястье,

Схваченный полупрозрачной нервущейся леской.

* * *

Так приходит в негодность отжитый век,

Так летит в глаза прошлогодний снег,

И, впиваясь иглою в припухлость век,

Прерывает бег.

Так с вокзалом вместе уходит в ночь

Тот последний поезд, что мог помочь,

И стуча на стыках: точь-в-точь, точь-в-точь —

Убегает прочь.

Так, сглотнув слюну, говоришь: прошла

Эта жизнь, что когда-то с тобой была,

А теперь — проводит лишь до угла,

И — свои дела.

Так кончается этот роман. Почти

Канонически. Что ж, за труд не сочти,

И не то чтоб заново перечти,

Но как текст

учти.

* * *

Ликованье по поводу жизни подходит к концу,

Как и жизнь сама… Что, возможно, к лицу юнцу,

То в лице у мужа вызовет лишь досаду.

Старой райской птице смешон задорный щенок,

Со всех ног бегущий за палкою… Видит Бог,

Коль зовут, то не в райский сад, а в сад к маркизу де Саду.

Старой райской птице с её неживым хвостом,

Подагрической лапой и облысевшим крылом,

Затупившимся клювом, подслеповатым глазом,

Обречённой вечность в немощи проводить

Не поверит тот, кому назначено жить

Только раз всего, а не вращать раз за разом

Вхолостую гончарный круг, где рука Творца

Не коснётся глины, пот не сотрёт с лица,

Отмахнувшись: «Сделано! Думаешь, лучше иначе?»

Бесконечный текст, удушливый, как змея,

Обвивает горло майского соловья,

Прерывая хрип, а весёлую трель — тем паче.

О мистере Джекиле

и мистере Хайде

Вот и смыты поцелуи —

Лето, лето, Вероника!

Снова лето наступило,

Пляшут блики на воде.

Заговоры и заклятья —

Всё бессильно, Вероника,

Я погибла, Вероника,

Знаю — быть большой беде.

Чёрный ворон к утру снится —

Что мне делать, Вероника?

Белым голубем влетает

И пшено из рук клюет.

Только чёрным опереньем

Так блеснёт вдруг, Вероника,

Даже ветер замирает,

Отражённый в ряби вод.

Только дьявольской повадкой,

Ослепительной свободой,

Только знанием порочным

Так меня заворожит —

Одному ему внимаю,

Обессилев, Вероника,

И бесстрастною рукою —

Даже локоть не дрожит! —

Отвожу другие руки

И черчу иные знаки,

Мне не страшно, Вероника,

Хоть и знаю наперёд

Всю чудовищность расплаты,

Всю неистовость проклятья.

Джекил, Хайд ли,

Джекил, Хайд ли —

Смертный вряд ли разберёт…

* * *

Господь блаженным счастье даёт,

Влюблённым даёт тоску,

А мудрым — печаль, чтоб век напролёт

Персты прижимать к виску.

Чтоб видеть суть и не видеть свет

В туннеле, что есть кольцо,

Чтоб раз за разом сползать в кювет

И в кровь разбивать лицо,

Поскольку нету других дорог

И нету других путей,

И новый век, что задрал порог

Возможностей и скоростей,

Всё в ту же стену упрётся лбом,

Отбросив дуру-мораль,

На той же трассе, где пыль столбом…

Такая, брат мой, печаль.

Боковое зренье

Вновь сходить с ума, как положено при норд-весте,

При кромешном снеге, что валит, и валит, и валит,

Принцу датскому, жениху при утопленнице-невесте

И к тому же сыну при тени отцовской… Налит

Пузырёк для сцены с названием «Мышеловка»,

Бедный Йорик сверлит глазницами, флейта плачет,

А такие длинные речи и говорить неловко,

Задыхаясь в жабо, с клинком бутафорским — значит,

Значит, что-то не так не только в твоём королевстве

И порвалась цепь не только в этом спектакле.

О, как тягостно жить! Как в запоздалом девстве

Или в юном вдовстве — извращеньем пахнет, не так ли?

О любви и смерти! А больше и не о чем, право!

Эти нити в одном канате впритирку вьются.

Слушать умные речи, кричать вместе с залом «Браво!»,

Краем глаза видя: юные пары над чем-то своим смеются…

* * *

…Не вышло про любовь, так выйдет про разлуку,

Про то, как пыль столбом, и как печаль ручьём,

И как река, смеясь, любимую излуку

Обходит стороной в беспамятстве своём.

Как птицы мельтешат и не находят места,

Как облако летит на юг, на юг, на юг…

Как двинулись слова с обжитого насеста,

Не в силах перенесть чужих сердечных мук.

***

Дерево не знает обездоленности.

Б. Паскаль

О, дерево, сойди с сияющих небес,           

Омой себя дождём, войди в поля и травы,

Тебе кричат птенцы, и рукоплещет лес,

И радуга, как нимб, встаёт триумфом славы.

О, дерево, яви жестоковыйный нрав,

Усердие семян, коры невероломность,

Держись своих корней, стой на своём! Тот прав,

Кто верит в связь с землёй и в воздуха огромность.

Держись за небосвод — или держи его? —

Вы в связке, кто кого — не сразу и узнаешь,

О, дерево, прошу, не бойся ничего,

Ведь страх живёт, пока спасенья не взалкаешь.

И я к тебе, дай Бог, приду, как кельт-друид.

В поношенном плаще — ни славы, ни подбоя,

Тобою лишь дано изжить следы обид,

Покрыть твоей корой, укрыть твоей листвою.

Вей кроною своей, под снегом замирай —

Что тесные кусты с их кружевным объёмом? —

О, дерево, цвети, единственный мой рай,

Во всей своей красе за дальним окоёмом…

* * *

Потерявши скальп, не плачут по волосам,

Потерявши клан, не хнычут: народ, мол, зверь,

И пока медовуха течет по твоим усам,

Сам найдёшь, что ответить, найдёшь, что сказать, поверь.

Сам поймёшь, чем встретить тяжелый прищур зимы,

Снег в запавших глазницах и в оспе морозной твердь,

И пока хороши блины у любой кумы,

И пока лишь с чужими внезапно случается смерть,

Всё ещё возможно, ещё поправимо, как

Поправима глина до обжига, как зима                 

Поправима весной. Не упрямься, отшельник-рак.

Лишь любовь непоправима, незряча, нема…

***

Жизнь — это сумма движений. Всего лишь. Сумма.

Череда глаголов, на первый взгляд, совершенного вида:

Встал, умылся, оделся, исчез без особого шума,

Пусть цветёт душистой геранью ничья обида.

Пусть витает, словно панночка над Хомою,

Неизбежность ряда, сцепленье отлаженных действий.

Вышел в жаркое лето — и не вернулся зимою.

Где оставил память — не вспомнить. И не надейся.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Елена Елагина

Поэт, литературный и арт-критик, журналист. Родилась в Ленинграде, живет в Санкт-Петербурге. Закончила ЛИТМО по специальности «ЭВМ и программирование», а также трехгодичный курс по истории искусства в Государственном Эрмитаже. Работала программистом, референтом в Союзе писателей Санкт-Петербурга. С 1993 г. – теле- и радиожурналист. Член Союза писателей Санкт-Петербурга и Союза российских писателей, Союза журналистов Санкт-Петербурга, Международной ассоциации искусствоведов. Автор поэтических книг «Между Питером и Ленинградом» (1995, шорт-лист премии «Северная Пальмира»), «Нарушение симметрии» (1999, шорт-лист премии «Северная Пальмира»), «Гелиофобия» (2004, премия им. А.Ахматовой, 2005), «Как есть» (2006), «Островитяне», «В поле зрения». Лауреат журнала «Звезда» (1998, «поэзия»), журнала «Нева» (2003, «литературная критика»), дипломант премии лит.критиков «Книжный червь» СПб-го Книжного салона (2007). Дипломант премии «Люди нашего города» (выбор горожан) за телепрограмму о современном искусстве «Петербург. XXI век» (2000), персональный лауреат общественного смотра-конкурса «Экосвет» – «За профессионализм и объективность в освещении социальных тем» (2005), Президентский стипендиат (программа поддержки литературы, 2005). Как поэт и литературный критик публиковалась в журналах «Арион», «Введенская сторона», «Волга.XXI век», «Дальний Восток», «День и ночь», «Дружба народов», «Зарубежные записки», «Звезда», «Знамя», «Интерпоэзия», «Континент», «Крещатик», «Литературная учеба», «Нева», «Новый мир», «Новая Юность», «Север», «Сибирские огни», «Студия» (Берлин-Москва), «Таллинн» (Эстония), «У книжной полки», «Юность», альманахах – «Век « (Германия»), «Тебе, Петербург» (Всемирного клуба петербуржцев), «Рубеж», «Сихотэ-Алинь». Участница антологии современной русской поэзии «Там звезды одне» (билингва), Kirsten Gutke Verlag Koln, 2002 г., и факсимильного сборника стихов четырех петербургских поэтов «Автограф», «Знак», СПб, 2003. Отдельные стихи переводились на английский, немецкий, итальянский, румынский, чешский языки. Как литературный и арт-критик, а также публицист и журналист, публикуется в периодических изданиях СПб, Москвы, стран СНГ и за рубежом. С 2004 года ведет в прямом эфире на «Радио России – СПб» литературные передачи.

One Response to “ЕЛЕНА ЕЛАГИНА ● НЕ СМОТРИ В КОЛОДЕЦ”

  1. avatar Стефания Данилова says:

    Спасибо за стихи, Елена, они очень талантливые и чуткие. Вы мастер слова.

Оставьте комментарий