ЕЛЕНА ЛИТИНСКАЯ ● «О ОДИНОЧЕСТВО, КАК ТВОЙ ХАРАКТЕР КРУТ…»
Грозовая туча
застит божий свет.
И подъем все круче,
и привала нет.
Нет тебя, любимый,
рядом и окрест,
даже если имя –
криком до небес.
Даже на коленях,
Бога возлюбя,
в истовом моленье
не вернуть тебя.
Не вернуть во гневе,
не вернуть в тоске.
Сломлена Ниневия,
город на песке.
Рухнула Помпея,
Троя сожжена.
Я Кассиопея,
Звездная жена.
МОНОЛОГ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЕЛКИ
Пока серпантин, мишура, канитель…
Белла Ахмадулина
Пока серпантин, мишура, канитель
волшебную ночь по обряду творят,
когда бы сосна я была, а не ель,
росла бы в лесу…. Но под корень. Наряд –
мой саван. Стою, вся в игрушках, огнях,
стволом во кресте, ни жива, ни мертва.
Пройдет Рождество – и на свалку меня.
А может, и с пользой пойду на дрова.
И все же пока серпантин, мишура,
и я аромат выдыхаю лесной,
готова быть жертвой во имя добра,
коль я родилась не сосной…
Друзей моих прекрасные черты…
Белла Ахмадулина
* * *
Друзей прекрасные черты
Все реже память мне дарует.
В объятьях цепких суеты
Проходят дни. Я жизнь вторую
С иною плотью – дежавю –
Не прожила, не проживу.
Настала ночь в моем окне.
И не зашторить эту темень.
Луна подмигивает мне
Ехидно, в точку, в строку, в тему.
«Не жди чудес. Живешь – живи.
Падет звезда – лети, лови».
Найти приют у темноты,
Раскрыв окно. Ожогом – воздух.
Друзей прекрасные черты
Увидеть, вглядываясь в звезды.
Пусть ухмыляется Луна.
Я во Вселенной не одна.
* * *
Затянулось прощанье, мой друг,
нашим судьбам, увы, вопреки.
Полюбить мне тебя недосуг
и расстаться с тобой не с руки.
Говорила себе я не раз –
Утомленную звуком струну
Заменить. Недосказанность фраз
разорвет пополам тишину.
Непривычно послушно замрет
телефона призывный рожок.
Все проходит и это пройдет.
Затянулось прощанье, дружок.
* * *
Я на тебя, любимый, не сержусь
За наши исковерканные жизни,
За то, что день мой сер и ночи жуть
С утра к прыжку готовится, пружиня.
За то, что дом сверкает чистотой,
Столь совершенной, словно нежилою.
Лжедмитрия воздвигну на престол
И пустоту заполню суетою.
Былое жмет, как платье, что мало.
Той жизни пласт все более статичен.
Любимый лик годами обезличен.
Семь долгих лет. Священное число…
Ноябрь. Сухие листья в темноте
Кружатся ломкие, как наши судьбы.
Каблук фортуны – уж не обессудьте.
Судьбу-индейку в треснувшей посуде
Поджарила сама я на плите.
* * *
Зимой на Бордвоке. Пустынно. Уныло.
Бреду наугад, чтробы просто брести.
Вот кашляет чайка. Бедняга простыла.
А я не больна. Знать судьба так решила:
Прицел роковой от меня отвести.
У ангела смерти day off, передышка
И даже, быть может, sabbatical leave.
Устал от работы, тлетворный мальчишка.
«Ах, милая крошка, пришла тебе крышка.» —
Наскучил ему этот речитатив.
Пока умирает гонец зла от скуки,
Я с жадностью этот январь проживу.
И ангела смерти возьму на поруки.
(Пусть кается грешник.) Ввысь крыльями руки –
А коли взлететь не смогу, поплыву…
* * *
Короткая апрельская пора.
Деревья в белорозовом цветенье.
Дразнилка божья, детская игра.
В кармане ни бумаги, ни пера…
А впрочем, на весны хитросплетенья
Стихом не отзываюсь. Череду –
Такая есть трава – нарву на зиму
И насушу. Отваром тем беду
Твою, свою, колдуя, отведу.
И выпив зелья, от любви хранимы,
Мы разойдемся каждый в свой мирок…
А от весны какой уж нынче прок?
* * *
Как привычно все настоящее.
Снег зимою, дожди осенние.
Фотки старые – пылью в ящиках,
Не разобраны, не просеяны.
Будут завтра долги уплачены.
И воздастся по справедливости.
А сегодня свернусь калачиком –
От раскаянья и стыдливости…
А сегодня не буду маяться
Горем девятилетней давности.
Домик карточный пусть сломается
Скажем, завтра. И я, устав нести
Сопричастность свою оскоминой,
Ночь просплю девчонкою маленькой.
Простыня и подушка не скомканы.
Мне приснится цветочек аленький
И герои сказок знакомые…
РАССТАВАНИЕ
Наше судно по морям
Долго-долго плыло.
Вдруг крушенье… К берегам
Разным нас прибило.
Дух мятежный из варяг,
Сам себе хозяин.
Сам себе и друг, и враг,
Авель ты и Каин.
На далеком островке
Добровольной зоны
Варишь пищу в котелке,
Вроде Робинзона.
Сам себе король-народ,
Ты налоги платишь.
Твой закат и твой восход.
Так чего ж ты плачешь?
От куста и до креста
Бог ты здесь отныне.
Но острогом остров стал
Без твоей богини.
Ты о ней не плачь, не вой,
Как от боли острой.
Где она? Наверно, свой
Обживает остров.
РАССВЕТ
Чуть слышны чаек голоса.
Рассвет, как паутинка, тонок.
И солнце – ласковый ребенок –
На мир из облаков-пеленок
Таращит желтые глаза.
Касаньем легким холодит
ступни песок, остывший за ночь.
Стальной красавец Верразано*
меж берегов завис тарзанно.
За горизонт ушли дожди.
Вчерашнего костра зола –
пикник, размытый океаном.
«Две тысячи десятый anno».
Звучит значительно и странно.
Кто б мог подумать! Дожила.
Бреду вдоль берега. Волна
игриво дразнит. Вспоминаю
прогулки в том далеком мае.
Своею волею Даная
в минувшее заточенА…
К…
Зимою нам ниспослано так мало
Тепла и света. Долог путь к весне.
Я знаю, что кого-то заменяла
тебе. Ты заменял кого-то мне.
Движеньем быстрым повернуть к стене
портрет того, кого вчера не стало.
Смахнуть слезою жертвенность весталок
и замереть, запутавшись в тене-
тах рук твоих. Я жадно согревала
себя тобою. Краткий миг провала
в блаженство. Одиночество на дне
его. А там на крутизне
перед паденьем Солнце танцевало
насмешливо. Мы близились к весне.
В.М.
Как страшно после стольких лет
Тебя узнать, не узнавая
Не оттого, что прыти нет
И голова совсем седая.
Не в том беда, что был атлет,
Герой, плейбой, косая сажень.
А в том, что в полнакала, скажем,
В твоих глазах играет свет.
Былого пыла не вернуть.
Года любовь упрямо точат.
И хоть еще не пройден путь,
Не лучше ли поставить точку
И на своем материке
Лелеять память вдалеке?
О ПОЭЗИИ
Писать, как хочу – не умею.
Писать, как умею, – зачем?
Белла Ахмадулина
Как хочу, я писать не могу.
Как умею писать, не желаю.
Я старею, старею и таю –
Снежной бабой на майском лугу.
Мне б уснуть, завернувшись в пургу
Той зимой, что была так сурова.
И не мучиться поиском слова.
И навеки – молчок, ни гу-гу!
Знать, не время. По кругу трусцой
Заводною послушной лошадкой,
Как другие. Ни валко, ни шатко.
И зашторено в шоры лицо.
Ошалев, закусить удила.
И галопом на волю из круга
Так рвануть, чтобы в клочья подпруга
И навылет ездок из седла!
Я – за словом. Оно – в облака,
Утонченно и слишком высоко.
Я – к земле. Слово режет осокой.
Сквозь болото ложится строка.
Я – за словом в карман. Там дыра.
Я – в коробку, где нитки-иголки.
Залатать. И в словарь, что на полке.
Но и там не найти ни х…а
“Все окончено. Рифме хана.» –
На могиле поэзии надпись.
Но не хочет сдаваться анапест.
Бес – в ребро, в бороде – седина.
Мой читатель, ты не обессудь!
Как умею писать, не желаю.
Я словами в рулетку играю.
Может быть, повезет как-нибудь.

Об Авторе: Елена Литинская
Елена Литинская родилась и выросла в Москве. Окончила славянское отделение филологического факультета МГУ имени Ломоносова. Занималась поэтическим переводом с чешского. В 1979-м эмигрировала в США. В Нью-Йорке получила степень магистра по информатике и библиотечному делу. Проработала 30 лет в Бруклинской публичной библиотеке. Вернулась к поэзии в конце 80-х. Издала 10 книг стихов и прозы: «Монолог последнего снега» (1992), «В поисках себя» (2002), «На канале» (2008), «Сквозь временну́ю отдаленность» (2011), «От Спиридоновки до Шипсхед-Бея» (2013), «Игры с музами» (2015), «Женщина в свободном пространстве» (2016), «Записки библиотекаря» (2016), «Экстрасенсорика любви» (2017), «Семь дней в Харбине и другие истории» (2018), "У Восточной реки", (2021), "Понять нельзя простить" (2022), "Незабытая мелодия" (2023) Стихи, рассказы, повести, очерки, переводы и критические статьи Елены можно найти в «Журнальном зале», http://magazines.russ.ru/authors/l/litinskaya, периодических изданиях, сборниках и альманахах США и Европы. Елена – лауреат и призёр нескольких международных литературных конкурсов. Живет в Нью-Йорке. Она заместитель главного редактора литературного журнала «Гостиная» gostinaya.net и вице-президент Объединения русских литераторов Америки ОРЛИТА.