Галия МАВЛЮТОВА. «Нежная, ласковая девочка моя!»
Что-то толкнуло её в плечо. Грубо, резко, словно кто-то хотел разбудить её, но она же одна, никого нет рядом. Бессонница уже посещала её, и не однажды, но в этот раз причиной была точно не бессонница, что-то другое. Всё, больше не усну, а впереди долгая бесконечная ночь. В шесть утра нужно вставать, чтобы ехать в командировку, а тут проснулась непонятно зачем, – подумала Вита. Накинув длинный шарф, она поднялась и вышла из комнаты.
В бесконечном коридоре тускло светилась лампочка Ильича. Она всегда светила, даже летом в белые ночи. Соседи по коммуналке спят. Никто не шумит, ни наверху, ни внизу. Вита щёлкнула выключателем, яркий свет заставил ее зажмуриться. Старая проводка, старые выключатели. Всё щёлкает, будто взрывается. Вдоль стены несколько столов в ряд, по углам два холодильника. Самые смелые соседи не боятся оставлять главное хранилище продуктов на общественной кухне. Вита тоже смелая. Её холодильник слегка дребезжит от пустоты. Продуктов в нём нет. Хозяйка из Виты никудышная.
Босые ноги быстро замёрзли. Вита поёжилась и выглянула в окно. Огромный тополь, обросший морозными серебристыми иголками, грозно уставился на неё, как на провинившуюся школьницу. Тополь настолько высокий, что спокойно заглядывает в окна четвёртого этажа. Весёлая луна освещала улицу ярким светом. Снег под луной серебрится и сияет. На той стороне улицы торчит обледеневшая телефонная будка.
И вдруг Вита отпрянула от окна. Она увидела под тополем его, Евгения, скорчившегося от холода. Он стоял и смотрел на неё. Казалось, прямо в глаза. В душу. Вовнутрь. Тополь защищал и поддерживал его своими могучими силами. Они с Евгением были единомышленниками. Оба с ненавистью испепеляли Виту грозными взглядами.
Она встряхнулась, как собака, потрясла головой и широко распахнула глаза, стараясь избавиться от наваждения, затем вновь выглянула в окно. Вдруг померещилось? Нет, Евгений по-прежнему стоял и смотрел в окно, прикрываемый непререкаемым и мудрым тополем. Оба покрылись инеем, светясь разноцветными огоньками. Это зрелище казалось настолько страшным и нереальным, что больно было на него даже смотреть. Словно дерево ожило, и, приняв человеческие очертания, вместе с одиноким человеком внизу хотело пристыдить неразумную Виту. Она обхватила плечи руками, пытаясь унять дрожь, и уныло побрела в комнату. Наверно, она не права. Наверно. Через две минуты она уже крепко спала, плотно укутавшись в одеяло.
Их свела перестройка. Тогда всё рушилось, всё было непонятным, никто не знал, как жить дальше. Люди старались не думать о будущем, пытаясь укрыться за повседневными делами от страшных мыслей. Советская власть доживала последние дни. Вита, славящаяся непоседливостью, моталась по встречам и конференциям, стараясь влиться в какую-нибудь новую общность, каковые в великом множестве предлагал стремительно меняющийся мир. И хотя зачастую все встречи и мероприятия оказывались пустым времяпровождением, Вита упорно стремилась объять необъятное. Кругом все только и талдычили, что об упущенных возможностях, рисках, о том, что настали времена, когда можно поймать единственный шанс. Это модное словечко неизбежно слетало с каждого языка. О чём бы люди ни говорили, какие бы проблемы ни обсуждали, все разговоры сводились к последнему шансу.
Однажды Виту пригласили на встречу с журналистами. Собралось много народу, сплошные мужчины. Мероприятие было общим, кроме журналистов, на нем присутствовали силовики из разных ведомств. Вита не заметила его. По укоренившейся привычке она смотрела только на хозяина кабинета. Он пригласил её на встречу, он был заинтересован в знакомстве с ней, что ж тогда смотреть на остальных? Вита мило улыбалась всем подряд, но мельком, выплеснув всё обаяние на главного собеседника. Только потом она поняла, почему Евгений совсем не отложился в её памяти. Слишком уж невзрачный был. Слишком.
От той встречи никаких шансов она не получила. Ни последних, ни единственных. Посмеялась над собой и забыла. Может, кто-нибудь и ловит шансы в мутном и меняющемся мире, но не всем везёт. Не повезло сейчас, повезёт позже, не здесь, так в другом месте, – подумала Вита и, выбросив из памяти неудачную встречу, продолжила гоняться за единственным шансом.
В то время все телефонные звонки имели мистическую окраску. Сотовых телефонов ещё не было. Огромные ящики с рациями, которыми по случаю овладели прибывшие из-за кордона новые русские, не впечатляли. Громоздкие, неуклюжие, громкоголосые. Все удивлялись, что человек в любую минуту может связаться с кем-нибудь из-за океана, но таскать с собой гигантскую игрушку казалось бессмысленным занятием.
Вита постоянно прислушивалась к телефонным звонкам, находясь на рабочем месте или у себя в коммунальной квартире. Общий телефон стоял в самом конце коридора, длинного и узкого, как кишка крокодила. Звонок у него был пронзительный и тоскливый, словно извещал о неизбывной безысходности суетного мира. Вита бегала к телефону, опережая соседей, стремительно хватала трубку. Но нет, в ней не нуждались. Обычно звали кого-нибудь из соседей. Она скорбно вздыхала: опять единственный шанс проплыл мимо. И вдруг позвали именно её. Мужской голос приветливо окликнул, поздоровался, и Вита узнала скромного журналиста, с которым познакомилась на последней встрече.
– Виточка, вы же учитесь на заочном? – Нежно проворковал Виктор.
– Да, получаю второе высшее, – со вздохом произнесла Вита. Этот Виктор совсем не интересовал её. Скромный, молодой человек, смотрит потупившись – ничего из себя не представляющий журналистик из бурного моря повседневности, до краёв наполненного акулами пера.
– А я хочу вам помощь предложить, – нежно пропел Виктор, и Вита насторожилась. Ей редко предлагали помощь, обычно все норовили извлечь из неё выгоду. Она не привыкла к проявлениям человечности. Особенно у мужчин.
– Какую ещё помощь? – грубовато бросила Вита.
– Один мой знакомый только что защитился. Он видел вас на встрече и вполне по-дружески предложил помочь вам с учёбой, вы же тогда жаловались на вредного преподавателя.
– Аааа, – протянула она, – ну что ж, пожалуйста, если он мне поможет сдать реферат, я буду рада. Два раза уже возвращали сей великий труд, велели доработать. А я не успеваю.
– Да, вы вся в хлопотах, как пчела трудовая, – пошло засмеялся Виктор и быстренько добавил, боясь, что она оборвёт его на полуслове, – так я дам знакомому ваш номер?
– Разумеется, – рассеянно отозвалась Вита, раздумывая, зачем она понадобилась новоявленному учёному. Наверное, ему требуются консультации в житейских вопросах, а она в них большой мастер. И сразу забыла о телефонном звонке. Когда-то она научилась выбрасывать из памяти весь житейский мусор, который казался ей лишним и ненужным. Вита стремилась к глобальным и важным делам, способным преподнести тот самый, тот единственный шанс, который и выведет её на новый уровень жизни.
Забыть не удалось. В тот же день позвонил знакомый Виктора. Представился Евгением. Говорил легко, без натуги, без ложной скромности. Сразу выяснили, что Вита его не заметила, не увидела, хотя он во все глаза смотрел на неё на прошлой встрече, пытаясь привлечь её внимание.
– Ничего страшного! Там было много народу, а я вообще плохо запоминаю лица, – отговорилась Вита, думая, что помощь в подготовке реферата не следует отвергать. Иначе ее не переведут на последний курс. Тогда придётся продлить учебу. Преподаватель и впрямь попался вредный, он всё пытался научить Виту анализу, а она никак не поддавалась. В результате они вошли в конфликт, как в штопор. Оба не хотели уступить друг другу. Она считала, что её реферат годится для сдачи экзамена, а преподаватель упирался, находя всё новые и новые ошибки… В трубке журчал благожелательный голос, обещающий уладить все учебные дела, потому как не стоит из-за ерунды тратить ещё один год.
– Да не хотелось бы, и без того четвёртый год лямку тяну, – уныло протянула Вита, соображая, где и в каком месте она может встретиться с Евгением. Домой приглашать неловко, она одинокая тридцатилетняя женщина, с капризным и своевольным характером. Посторонний мужчина там не особенно желателен. А что соседи скажут? В сущности, Вите было наплевать на мнение соседей, но в трудные минуты она призывала на помощь всю общественность, какая имелась под рукой. В конце концов, они договорились встретиться на работе.
С того всё и началось.
– Витка, там к тебе мужик с цветами! – Крикнул дежурный, просовывая голову в дверь.
– Какой ещё мужик? – Встрепенулась Вита, но дежурный уже исчез. Она поморщилась; наверное, кто-нибудь из благодарных посетителей. До чего иногда раздражает назойливая благодарность, кто бы знал! Но нет, это оказался Евгений. В этот раз Вита внимательно его разглядела. Неприглядный, весь какой-то смазанный, но, в то же время с чувством собственного достоинства. Глаза тоскливые. В зрачках так и светится жуткое, испепеляющее одиночество, но выглядеть Евгений старается, как все, то есть, благополучным и бесстрастным.
– Евгений, к чему всё это? Я не люблю цветы! Мне нравится смотреть на них, когда они растут, в их естественном состоянии. А когда они вырваны из привычной среды, то вызывают сочувствие и жалость. Просто мусор, не более того.
– Извините, я не знал, что вы такая тонкая натура, – с сожалением покачал головой Евгений. – Хотите, я выброшу цветы в окно?
– Что вы, что вы! Это же нарушение общественного порядка! Сейчас принесу вазу.
Вита вышла в коридор и наткнулась на ухмыляющиеся физиономии коллег. Они-то в отличие от неё сразу вычислили Евгения.
– Ну, хватит вам! Как не стыдно? – Грозно прикрикнула Вита и гордо прошествовала мимо коллег с огромной вазой. Всё-таки, не каждый день цветы дарят.
Ухаживал Евгений красиво. Настолько, что одинокое Витино сердце дрогнуло и замерло. А вдруг она найдёт в себе силы и полюбит этого странного человека? Бывает же такое. Впрочем, в жизни и не такое бывает!
Через некоторое время он всё-таки проник в коммунальное жилище Виты, быстро освоился, незаметно подружился с соседями. Первым делом купил чайник, огромный, на большую семью.
– Зачем ты его купил? Я же одна живу, чай не пью, только кофе, – заметила Вита, поглядывая на блестящий пузатый чайник, из которого можно напоить чаем не только семью, но и всех соседей.
– Пригодится, я люблю чайком побаловаться, – глубокомысленно изрёк Евгений и в следующий визит притащил сковороду.
– Ты что, думаешь, я буду жарить котлеты? Мне некогда. Не люблю готовить.
– Я сам пожарю, – отмахнулся Евгений и вскоре уже колдовал на кухне.
Вита задумалась. Всё шло настолько стремительно, она не успевала обдумать происходящее. Во-первых, Вита не собиралась замуж. Она привыкла гоняться за единственным шансом в жизни, а привычка – вторая натура. Евгений же не подходил для единственного шанса, ни внешне, ни внутренне. Да, она закрутила роман с женатым мужчиной, но он был настойчив, с его помощью был успешно сдан злополучный реферат. Почему бы одинокой тридцатилетней женщине не закрутить любовь из чувства благодарности?
Евгений не давал возможности обдумать ситуацию. Когда наступили морозы, притащил итальянскую дублёнку. Вита хотела обругать его, но когда накинула на себя роскошную вещь, таких нынче не делают, то ахнула. Из зеркала на неё смотрела незнакомая женщина, красивая и томная. Такой она себя не знала. Вечно взмыленная, спешащая, торопливая… В зеркале же была другая – из другой жизни, где уже поймали все шансы, какие есть на свете.
– Ты теперь настоящая! – Сказал Евгений, убирая пустые пакеты.
– А так – ненастоящая была, да? Где ты её купил? Магазины пустые, одежды нет, никакой, колготок и тех, не достанешь! – Колокольчиком звенела Вита, крутясь перед зеркалом. Она нравилась себе. Красота и изысканность, чёрный цвет, шалевый воротник, узкая талия. Царственная выделка дублёной кожи приводила ее в восхищение. Дублёнку хотелось гладить, не переставая.
– Где надо, там и купил! – Гордо заявил Евгений и отправился на кухню готовить ужин.
Кроме роскошной дублёнки и сытных ужинов у Виты появились удивительные ночи, наполненные нежными ласками. Она никогда не испытывала наслаждения от чужого прикосновения, но тут, сердце томительно замирало, ухало и его гулкий ритм отдавался в каждом уголке ее тела. Сердце проникло во все клеточки и поры, стучало в ушах и горле, требуя новых и новых ласк нелюбимого мужчины. Вита понемногу раздваивалась. С одной стороны, её всё устраивало, Евгений был приходящим мужчиной, готовил, был чистоплотным, с хорошим запахом, чисто одетым, культурным и образованным. И ещё, он был заботливым. Евгений предугадывал все желания Виты, как бытовые, так и физиологические. С другой стороны, он женат, у него семья, но самое главное состоит в том, что Вита его совсем не любит. Лучше поставить это самое «совсем не любит» на первое место. Не любит она его. Совсем. Не любит. А что такое любить?
Однажды позвонила его жена.
– Забирай его навсегда! – Сказал вполне культурный женский голос. Как ни странно, но женщина не скандалила, не угрожала.
– Да на фига он мне сдался? – Удивилась Вита. – Оставь его себе!
Поговорили, называется. Без обиды, с пониманием, на «ты», но без оскорблений. Вита пыталась представить эту женщину. Наверное, он достал её своей заботливостью и предугадыванием желаний. Хотя в любой семье чёрт ногу сломит. Поди-ка, разберись, что там происходит. Кстати, а почему она так легко отказывается от собственного мужа? Что-то новенькое в этом мире.
– Евгений, ты уже вдоволь нагулялся, давай-ка, возвращайся в семью, – заявила она, набрасывая на себя шарф, чтобы прикрыть наготу. Евгений долго рассматривал её, крепко ухватившись за кисти шарфа, не давая ей укрыться от него.
– Я тебя никогда не оставлю! Выходи за меня. Я дам тебе семью, положение в обществе. Кто ты без мужа? Одинокая, странная женщина. А с мужем станешь солидной и преуспевающей, перестанешь, наконец, гоняться за единственным шансом. Я и есть твой шанс! Тот самый, кто предлагает тебе выйти замуж, чтобы обрести статус.
– Нет! – Заупрямилась Вита и отпустила шарф. Евгений не давал ей одеться, чтобы она подольше оставалась беззащитной. Ничего у него не выйдет. Она запахнулась в широкий халат и упрямо нагнула голову.
– Нет! Сегодня же ты вернёшься к жене. И никогда, слышишь, никогда я не пущу тебя!
– Ты пожалеешь об этом! – С угрозой произнёс Евгений. – Ты будешь жалеть до самой смерти! Слышишь?
– Нет! Не буду. Не угрожай мне. Уходи!
– Тебе никто не позвонит уже через пять лет. Ты думаешь, всегда будешь молода и красива? Это не так! – В запальчивости кричал Евгений. Вита усмехнулась. В таких сценах мужчина раскрывается, как цветочный бутон. Все чувства наизнанку. Недаром он вызывал в ней отторжение. Как с таким жить? Они молчали, осмысливая происходящее. Оба ещё не вышли из состояния близости. Евгений никак не мог понять, как женщина, только что нежно обнимавшая его, может говорить такие холодные и жестокие слова.
– Я больше не хочу тебя видеть. Я не люблю тебя.
Выйдя, чтобы смыть с себя ласки нелюбимого мужчины, она впервые ощутила брезгливость по отношению к нему. Стоя под ледяными струями, Вита поняла, что больше никогда не прикоснётся к нему, никогда уже не сможет принять его близость.
Уходя, Евгений снял итальянскую дублёнку с плечиков. Долго засовывал её, непокорную, в загодя приготовленный пакет. Дублёнка топорщилась, не желая расставаться с хозяйкой и насиженным местом. Откуда он знал, что именно сегодня я расстанусь с ним? Заранее приготовил большой пакет. Или, он всегда носил его с собой? Был готов к расставанию, как пионер, – подумала Вита, но вслух ничего не сказала.
– Чайник не забудь, – бросила она с наигранной небрежностью, и вынесла чайник из кухни, предварительно вылив воду. Крышка гремела, соскальзывая из пакета, Евгений что-то бормотал, но, как не старалась Вита расслышать, о чём он бормочет, какие проклятья ей сулит, ничего не расслышала.
Евгений ушёл. После его ухода наступила новая жизнь, по-прежнему, красивая и одухотворённая. Гоняться за единственным шансом стало смыслом для Виты, но в новую жизнь постоянно вклинивался Евгений. Он то ждал её на лестнице, то караулил у работы, часто звонил и молчал в трубку. Вита раздражённо швыряла трубку на рычаг, злилась, затем отбрасывала дурные мысли. «Перебесится, – думала она, – благотворное время всё сгладит и вылечит!». Но время не спешило лечить Евгения. Он звонил ночью, звонил на работу, утомляя своим упорством, изматывающим ее. Как и водится, война нервов закончилась грустно. Как-то Вита встретила Виктора, того самого журналиста, который свёл её с Евгением.
– Ой, Вить, что можно сделать, чтобы Евгений перестал сходить с ума? Посоветуй, я совсем измучилась. Стыдно перед соседями. Коллеги смеются. Ситуация вышла за пределы наших отношений. Она стала достоянием общественности. Он звонит по ночам, стоит на морозе под тополем, в общем, всё делает, чтобы меня совесть замучила. А мне перед деревом стыдно. Тополь-то ни в чём не виноват, а страдает из-за нас.
– А я знаю, что нужно сделать, чтобы тополь не страдал, – нехорошо засмеялся Виктор, – Женя работает там, наверху, в органах, а я знаком с его начальником. Он мой старый приятель. Попрошу-ка я его по-дружески, он Женьке мигом вправит мозги. В любом случае, караулить и доставать тебя звонками перестанет. Гарантирую!
– Оооо, в таком случае я твоя должница, Витя! Окажи услугу, будь другом!
И звонки прекратились. Вита больше не видела Евгения. Он не мелькал у нее перед глазами. А вскоре она совсем забыла про него, вычеркнув неудачный роман из своей памяти. Но однажды он напомнил о себе. Да так, что сердце содрогнулось. Отомстил всё-таки.
На очередной престижной конференции Вита увидела в толпе Виктора.
– Ой, Вить, привет! Как дела?
– Отлично! Я получил в хозяйство целый холдинг, а ты как?
Вита натянуто улыбнулась. Жизнь играет людьми по своим законам. Незамысловатый Виктор ухватил свой шанс, а Вита никак не может поймать удачу за хвост.
– Всё хорошо, получила диплом, работаю там же, суечусь, но всё на прежнем уровне.
– Аааа, – счастливо засмеялся Виктор, – кстати, ты знаешь, что Евгений умер? А ведь это он помог получить тебе диплом!
– Как умер? – Прошептала побледневшая Вита. – Он был здоров, как бык. Что с ним? Авария?
– Да нет, – поморщился Виктор, – инсульт. После истории с тобой его понизили в должности, и он не перенёс этого. Карьерист хренов! Не смог пережить позора. Как узнал, что понизили, сразу инсульт получил. Кстати, его жена хорошим человеком оказалась. Похоронила Женьку с почётом и почестями, всё честь по чести. А ты что, не слышала об этом?
– Неее-т, не слышала, – одними губами прошелестела Вита.
Они молча кивнули друг другу и разошлись. Виктор убежал, откликнувшись на зов кого-то из коллег. Вита долго смотрела в его удачливую спину. Кто бы знал, чем закончится эта песня, а ведь как красиво всё начиналось. Чайник, цветы, дублёнка… Дублёнку жаль. Красивая была, итальянская. В этом мире вещи живут дольше, чем чувства людей. И вспоминать о них приятней, чем об ушедших людях. Больше у неё не будет такой дублёнки. Будут лучше, будут хуже, а такой не будет.
К вечеру она забыла о разговоре с Виктором. Жизнь текла по своему руслу, огибая пороги и препятствия. Заботы и проблемы поглотили прошлое, но ночью она проснулась. И тут же память услужливо выдала зимнее воспоминание. Они были вдвоём. Тогда она тоже проснулась от прикосновения. Оно было ласковым, почти неосязаемым. Вита едва чувствовала на себе его губы и молчала, боясь признаться в пробуждении. Евгений не понял, что она проснулась, и продолжал ласкать её тихо и незаметно.
И вдруг волна отторжения пробежала по телу Виты, она поняла, что никогда не сможет полюбить этого человека, хотя его ласки чрезвычайно приятны и удобны для тела. Евгений понял, что она проснулась, и некоторое время прислушивался к ней, но Вита затаилась, и тогда он продолжил ласкать её, изнемогая от нахлынувших чувств, а когда уже не смог сдержаться от душившей его любви, тихо-тихо, совсем неслышно прошептал: «Нежная, ласковая, девочка моя!»
5 августа 2018 года
Об Авторе: Галия Мавлютова
Галия Мавлютова — петербургский писатель, член Союза российских писателей, член Союза писателей Санкт-Петербурга, член Литфонда России. По основной специальности — юрист. Работала старшим воспитателем, инспектором по делам несовершеннолетних, старшим оперуполномоченным уголовного розыска, старшим инспектором по особым поручениям. Подполковник милиции. В настоящее время вышла на пенсию по выслуге лет. За период службы в органах внутренних дел многократно награждена престижными российскими и международными наградами, в том числе премией «За активную борьбу с наркоманией и наркобизнесом». Член Международной Ассоциации женщин-полицейских. Автор свыше трех десятков книг, вышедших в крупных российских издательствах.