Comments (0)

Евгения Лукьянова

Война

Всё о чём хочу рассказать – не только мои воспоминания это, прежде всего, воспоминания моих близких, соседей, очевидцев, которых, к сожалению, уже давно нет. Для меня война началась, когда отец и мать, оживлённо обсуждая какую-то книгу, неожиданно замерли. В дверях стояла бабушка. Опустив на пол базарную корзину и растерянно прижимая к себе букет из ромашек и васильков, она побледневшими губами выдохнула: «Война!».

Помню я и тот дом в Малом переулке, в который спустя месяц после начала войны попала первая бомба. Я никогда не забуду ночь с 7 на 8 сентября. Днём в помещение Русского театра с военных кораблей привезли моряков. Здесь они должны были переодеться и отправиться на защиту окружённого города. Немецкая разведка, очевидно, узнала об этом и решила их уничтожить. Говорили даже, что с крыши нашего дома кто-то фонариком подавал сигнал.

Читать дальше 'Евгения ЛУКЬЯНОВА. То, что память сберегла. Из книги «Судеб яркие витражи»'»

Comments (4)

Людмила Шарга

Все красные платья, маленькие и большие, мини и в пол, все красные туфельки, на шпильке и без, все красные клатчи, шляпки, шарфики и помады…
в с е я б л о к и в с е з о л о т ы е ш а р ы…
Всё  давно надето, смято и снято, залито шампанским и вечным соусом майонез под…
Чуть было не написала бой курантов.
В наших краях нынче по тем курантам нельзя часы сверять и праздники праздновать, это страшная угроза краям нашим, и кара за нарушение придумана лю-у-у-тая.
Так вот, давно надето, смято, снято и забыто.
Отказ от блюд из птицы, которая курица, в новогоднюю ночь, и все возможные и невозможные боа из перьев и пуха… и шпоры, и зерно пшеничное, и чистая вода.
Всё это, наверное, было бы весьма и весьма актуально в сегодняшнюю ночь. В три часа по московскому, в два – по киевскому. Если кто помнит.
Что ж, здравствуй, Птица Новый год.
Входи и будь снисходителен ко всем живущим на Земле.
И подружись, пожалуйста, с маленьким Крадущимся Лисом.
Входи и будь щедрым на добро.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Одесский дневник'»

Comments (2)

Людмила Шарга

Зима пришла в город накануне Рождества..

Северный ветер  принёс снегопады и метели, а следом пожаловали и  морозы.

От звезды – до воды, от  рождественского Сочельника до крещенского  – двенадцать святочных дней и ночей,  время ворожбы, волхвования, гаданий.

На воде, на огне, на пшенице, на санном следе,  на воске… Будущее прописано всюду, надо только уметь правильно спрашивать стихии  и правильно считывать ответ.

«Раз в крещенский вечерок девушки гадали,

За ворота башмачок, сняв с ноги, бросали…»

Это гадание сохранилось до наших дней..

Гадать не стану. Не хочу знать ни будущего, ни  прошлого, ни  настоящего. Стою у окна, выглядываю первую звезду и думаю, какой невероятной силой наделена языческая древняя aнаша вера, что и спустя тысячу лет жива.

Метёт, метёт так, что ни неба не видать – ни земли.

Маяк гудит надрывно, тревожно.

Свет в окнах соседних домов едва различим.

Как тут первую звезду высмотришь…

Разве что почувствуешь, не иначе.

Что было, что есть, что будет…

Была, есть и будет эта белая вьюжная заметь, заносящая все следы,

все сердечные и душевные смятения.

От замети на сердце покой и нега.

Чем ещё  ему – сердцу –  успокоиться…

Рождественской метелью.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Вьюжные зарисовки'»

Comments (9)

Людмила Шарга

      Что за странное утро ниспослано мне.

Котомку дорожную впору собирать, а я себя собрать воедино никак не могу: ходят мои ипостаси по кругу, словно коты учёные,  в пространные размышления впадают.

Осень настала, не иначе.

Такое короткое и обманчивое бабье лето окончилось внезапно. И я раздвоилась: какая-то часть меня не желала перемещаться из тепла в стынь и сырость, тогда как второе моё «я» ничего плохого в скорых холодах не видело.

И расстроилась и раз – троилась, и вот – самые строптивые –  две третьих улетели на восток –  к восходу, а оставшаяся одна, одна третья собралась на север, и даже маршрут обозначила. С первым глотком крепчайшего чёрного кофе пришло осознание: все предрассветные бдения рождаются из и от великого множества синонимов в родном моём, русском языке.

Пока сообразишь, во что тебя с головой окунули и в чём искупали, солнце не только взойти, но и закатиться успеет. И не единожды.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Одесские записки. Осень-зима'»

Comments (0)

Людмила Шарга

О лунных затмениях, запретных зонах, синих парусах  и зеркалах памяти.

Из дневника.

Молочно-мятный нефрит, оникс цвета молодильного зелёного яблока, свежая сочная упругость майской травы, смолистая  клейкость молодой тополиной листвы,  девять капель хризолита, семь – хризопраза, пять капель сибирского изумруда, три  – уральского малахита, каплю радужного опала и каплю парчовой яшмы уронить на самое дно, перемешать и только тогда добавить каплю сердолика и благородного опала…

Оставить минут на десять. Не дышать.

Иначе ни за что не получится восхитительный оттенок утренней морской воды.

Важно: растворять всё это надо в нежнейшем шёлке. У нас принято осенний сезон у моря называть «бархатным», но это не так. Бархат груб и холоден.

Нужен именно шёлк, тончайший натуральный шёлк, нежно скользящий, обволакивающий, холодящий в полуденный зной, и согревающий в вечернюю прохладу.

Велик соблазн окунуться во всё это великолепие нагишом.

Казалось бы, что там того купальника: две полоски ткани, невесомой и пёстрой.

Но их отсутствие полностью изменяет ощущение водного пространства, и себя – как неотделимую часть его.

Ничто не должно становиться преградой между тобой и морем.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Одесский дневник. Сентябрь'»

Comments (10)

Людмила Шарга

Перевернула летнюю страницу.
Долгую, яркую, незабываемую.
Много печали было в нынешнем лете –  но оставалось место и для радости.
Рассматривая роскошный, индийский кашемировый палантин, в который  укутала меня любимая Ростиславна,  вдруг подумала, что жизнь, она…  разноцветная, пёстрая.
Нет чёрно-белых полос. Но есть полосы разноцветные…
Вчера началась золотая, предосенняя, с вкраплениями белого и голубого.
Таким бывает небо на рассвете, когда восходящее солнце золотит пух утренних летучих облаков, похожих на оперение молодого сокола-сапсана.
Тёмные полосы остались позади.
Их много. Их гораздо больше, чем я могу увидеть.
Но разноцветный красочный мир берёт своё.
Темнота остаётся в прошлом, чтобы дремать в тени перевёрнутой страницы.
Чтобы проснуться однажды.
Человеку нельзя пребывать в беспамятстве.
Он слишком  забывчив.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Одесский дневник. Лето 2016'»

Comments (4)

Анатолий Токарев

        Каштаны приветливо качали кронами над моей головой, навевая воспоминания и тихую грусть. Я шёл по тенистой Пушкинской улице и вспоминал, и воспоминания сыпались, как созревшие плоды каштанов на булыжную мостовую.

Как давно я не был в Одессе! Мне бы оглянуться вокруг и удивиться происшедшим изменениям, а я, весь в мыслях о прошлом, тихо брёл среди каштанов. И отчего мне стало печально? Может, мне жаль этих мгновений жизни, исчезающих так быстро, с каждым моим шагом? А может, есть какая-то моя тайна в прошлом, которую я пытаюсь разгадать, чтобы понять себя и найти что-то утерянное, полузабытое в себе?

А прошлое – оно словно рядом, как тот автомат с газированной водой на углу. И я, тот, далёкий, вдруг стал себе близок, будто на расстоянии вытянутой руки. Потянись – и дотронешься до себя. Я смотрю на себя со стороны и с трудом узнаю: я ли это? И вот я тянусь, словно хочу утолить свою жажду газированной водой прошлого. И газ щекочет, и бьёт мне в нос, и выбивает слёзы… Я в прошлом…

В комнате спортивной гостиницы при стадионе «Динамо», на Пролетарском (Французском) бульваре, где меня тогда временно поселили, как подающего надежды спортсмена, появился худощавый, с умным пытливым взглядом чёрных глаз черкес Руслан. Он был студентом историко-филологического факультета Нальчикского университета, и его появление в Одессе оказалось неслучайным. Он, любитель словесности, очень быстро терял зрение, и единственная надежда была на профессора-офтальмолога Филатова.

И вот мы, оба полуголодные, но счастливые, наверное, от своей молодости, сидим в номере около тумбочки, словно старые знакомые, и, уплетая порезанную на газетке любительскую колбасу, увлечённо разговариваем.

Читать дальше 'Анатолий ТОКАРЕВ. Моя Одесса'»

Comments (4)

Людмила Шарга

Первоапрельское нешуточное.

Господи, и как только поднимается рука на такую красоту…

Это и не вопрос даже.

Так, печальная риторика.

На первом снимке улица Льва Толстого.

По-прежнему, одна из самых освещённых в центральной части города.

И самых красивых.

Одна только брусчатка чего стоит.

Кто слышал, как “шуршат” автомобили по такой брусчатке? Уложена она особенным способом, именно для бесшумной езды по ней. И шума действительно нет. А есть только шорох, который усиливается в дождь и в туман.

Музыка…

Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Одесский дневник: апрель-май'»

Comments (2)

Людмила Шарга

Размышления в женский день. Непоздравительное.

– Женщина! Женщина!

Из примерочной кабинки выглядывает дама с невообразимым «гнездом» на голове.

– Подойдите, гляньте. Мне идёт?

Тело дамы упаковано в ярко-алое, лоснящееся, грозящее вот-вот лопнуть нечто. Нижняя его, тела, часть, если быть более точной.

– Мобыть бирюзовые лучше, а? Или другой какой цвет?

– Может быть, – отмираю я, наконец. – Может быть, скорее всего, но…

И не выдерживаю.

– Вам нельзя носить такое. Это для девочки. Для худенькой девочки, – уточняю на всякий случай.

– А я – вот туничку сверху наброшу. И ничего. В самый раз будет.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Одесский дневник: март'»

Comments (5)

Людмила Шарга

Улыбаюсь  солнечному январскому дню.

Да и как не улыбаться.

Снег поскрипывает. Мороз небольшой, градуса три-четыре.

Воздух полон синевы и света.

Вот интересно, смогла бы я жить там, где нет зимы в привычном моём понимании?

Где сезон жары сменяет сезон дождей, а о снеге знают только понаслышке.

Говорят, человек ко всему привыкает.

Привыкла бы и я.

Но тоска одолевала бы меня всё чаще и сильнее, пока, наконец, не свела бы в могилу.

От тоски умирают.

Я знаю это.

Умирают без…

… жертвенных осенних костров, превращающих золото в золу.

… влажной горчинки палой листвы и утренней летучей паутины.

… осевшего рыхлого снега и чёрных, обнажившихся вдруг проталин.

… пряного дурмана цветущих садов и разнотравья.

Без крещенских морозов, метелей и таких снегопадов, какой был вчера.

Без всего этого можно обойтись, наверное, и жить спокойно,  размеренно, однообразно и пусто. Читать дальше 'Людмила ШАРГА. Письма из января. Дневник'»

Comments (4)

Людмила Шарга

  * * *

Происки января,

будто конец зимы…

Попросту говоря –

мир стал совсем иным.

Тает вчерашний снег,

лунный дымится серп,

в воздухе слышен смех,

город продрогший сер.

Воздух весной пропах.

Пей этот воздух, пей!

А до окна – лишь шаг,

а за окном капель.

Сверим по ней часы:

сколько там, до весны?

Кот распустил усы,

галки – как смоль – черны.

Что они говорят?

Что они там кричат…

Происки января,

или, зима, прощай…?

Милый домашний рай

не по размеру – мал.

А у ворот февраль,

а на душе – зима.

Сумерки во дворе,

в городе – ни души.

Пишутся в январе

письма длиною в жизнь.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА ● Письма из января'»

Comments (1)

Людмила Шарга

 Бутылочные стёклышки-сердечки

Море выбросило к моим ногам гладенькое бутылочное стеклышко-сердечко.
Сколько таких сердечек находила я – и не сосчитать.
Так море отвечает людям на нелюбовь.
Человек, бросающий бутылки в море, мало думает о последствиях.
Люди вообще редко думают о последствиях своих поступков.
О том, что на осколок может наступить другой человек – такой же как и он – и серьёзно пораниться. О том, что человек этот может быть совсем крошечным.
Сколько осколков унесли волны.
Море забирает нашу острую кричащую нелюбовь, с рваными краями, нелюбовь, похожую на звериный оскал.
Забирает и превращает осколки в гладкие разноцветные стеклышки, чтобы потом вернуть их нам.
Иногда оно выбрасывает стеклышки в форме сердца.
Так море пытается сказать о своей любви.
Жаль только, что мы не слышим и не понимаем этих признаний.
Мы слишком заняты собой, озлоблены, или… спим.
Спим наяву.

Читать дальше 'Людмила ШАРГА ● Одесский дневник ● Сентябрь-октябрь ● Отрывки'»

Comments (12)

Людмила Шарга

30 апреля 2015

Птичье… молчаливое

Ни слова, о друг мой, ни вздоха…
А.Плещеев (из Гартмана)

Ни слова, мой друг,
ни вздоха,
кругом лишь косые взгляды,
летит под откос эпоха,
и мы летим где-то  рядом,
и мечемся, словно птицы
от близости птицелова,
не днюется и не спится,
ни вещего сна,
ни слова…
С утра волнуется море,
волна седой берег моет,
песчаную отмель лижет,
всё ближе волна,
всё ближе.
И птицы кричат тревожно
от близости птицелова,
он пылью покрыт дорожной,
и ангелом поцелован,
не тем, что печальной тенью
склоняется к изголовью,
он выручил много денег,
он кормится птичьей кровью…
Ты, вяхирем сизокрылым,
забьёшься в его ловушке…
Слова не имеют силы,
и слову цена – полушка.
…………………..
а здесь у меня волна
солоно-зелена
плещется под рукой
дарит душе покой
среди бескрайних вод
лодка моя плывёт
парус мой чист и бел
берега колыбель
покачивает прибой
баюкает быль и боль…
уносит меня волна
солоно-зелена
…………………..

Читать дальше 'Людмила ШАРГА ● Одесский дневник'»

Comments (6)

Людмила Шарга

12 февраля

Человек привыкает ко всему.
Не только к хорошему.
Вчера ночью вздрогнул дом, осколки оконных стёкол со всхлипом осыпались на лестницу. Кусок стекла вылетел из окна на лестничной клетке.
Рамы там старые, стёкла из разных кусков – едва держатся.
«Опять рвануло где-то…», – как-то слишком спокойно я отправилась на лестницу убирать осколки.
Было начало двенадцатого ночи.
Ночи морозной и ветреной, тревожной и бессонной, как потом оказалось, и долгой.
Привыкаю к таким ночам.
Почти привыкла…
Какое-то жуткое ледяное спокойствие внутри и полное отсутствие страха.
Раньше вряд ли высунула бы нос на лестницу ночью. Даже при закрытых дворовых воротах.
Раньше, на словосочетание “тревожный чемоданчик” неуёмное моё воображение рисовало забавный маленький, почему-то жёлтого цвета чемоданчик, из которого торчали во все стороны рукава, воротники, носки…
После случая с обрушением стены, прилегающей к дому, собрала документы, несколько старых фотографий и писем в один пакет. Вот и получился “тревожный чемоданчик”.
Глупо…

Читать дальше 'Людмила ШАРГА ● Гаданье на кофейном вдохе ● Одесский дневник, февраль-апрель'»

Comments (8)

Людмила Шарга

5 июня

Все встречные поезда идут быстрее.
Нет.
Не так.
Кажется, что все встречные поезда идут быстрее.
Проносятся мимо с каким-то странным гудком, очень похожим на крик или всхлип.
Мелькает разноцветная гирлянда огней, словно раскрылась любимая игрушка из детства – волчок, огоньки перестали бежать по кругу, – вытянулись в длинную яркую цепь, и вот уже нет её, как нет и самого встречного поезда.
Тот, в котором едешь ты, хоть и именуется скорым, и остановок делает в пути немного, плетётся не спеша, как самый обычный – пассажирский.
В том – встречном – огни горят ярче, пассажиры наряднее, улыбчивее и моложе, и – счастливее тебя и всех, кто едет с тобой в одном купе, в одном поезде.
Почему так происходит?
Ладно – ты, но остальные-то, остальные. Они-то тут при чём?
Неужели всё из-за тебя, из-за тебя одной?
Чувство вселенской вины подзуживает дать обет: отныне ходить пешком.
А в соседнем купе едет женщина. Смотрит в окно, думает о чём-то своём, или вспоминает что-то. Свет её воспоминаний освещает всё вокруг, делая пассажиров поезда счастливыми – всех без исключения. И тебя – тоже.
Счастье – оно заразительно, как смех, как улыбка, как радость.
Как беда.

Читать дальше 'ЛЮДМИЛА ШАРГА ● МЕЖДУ РОССИЕЙ И УКРАИНОЙ ● ДНЕВНИК'»