Марина КУДИМОВА. Пушкин как вид нищенства. Глава из книги «Кумар долбящий и созависимость. Трезвение и литература». — СПб.: Алетейя, 2021. С. 700
Дело происходит в электричке. Ничего удивительного. Электропоезд – единственная зона свободы (ничего себе сочетание!) жителя мегаполиса и пригорода. Время в дороге – единственное в полном смысле свободное время, присвоенное, украденное у жизненной обязаловки. Конечно, и тут есть свой мытарь – контролер. Но если ты взял билет, то можешь чувствовать себя почти счастливым и во всем правым. Поездные нищие давно классифицированы и распяты в гербариях газетных полос. Новизна жанра здесь – редкость. А где, собственно, она встречается чаще? Писать пора не о тех, кто просит, а о тех, кому и за что подают. Были такие грустные стихи: «Мы разучились нищим подавать». Разучились, потому что почти все – нищие. Подаем, потому что корыстны: самим, того гляди, завтра придется просить. Нищенство как профессия – не хуже любой другой. Но нет никаких гарантий, что профессия становится призванием с закономерностью перехода количества в качество. Впрочем, и этот постулат лично моя практика только опровергала. При всем старании никто не доказал, что люди, решившиеся на такой вид заработка, как протягивание руки (шапки, сумки, фибрового чемодана), изначально имущественно беднее крестьян эпохи 30-х, вдов образца 40-х, студентов целинных и залежных 50-х и т. д. Просто сегодня несоизмеримо больше материальных соблазнов, а побирушничество, моральное вымогательство – разрешено. Не законом, на который в России никто не обращает внимания, а путем саморазрешения. Мне можно, потому что мне плохо. Потому что я так хочу, и мне ничего за это не будет. Они – хотят, а мы им потворствуем. При этом, кто из нас является в социальном смысле низами, еще долго надо проверять методами математической статистики. А верхам сегодня до низов куда дальше, чем при царе-батюшке.